Таня Кадзи - Русская гейша. Секреты обольщения
Свиток четвертый
Солнечный корень
Гнет и ломает,
Вихрем гудит в полях,
Ливнем промчится…
И только вы над ветром,
Облака! Листья деревьев!
СётэцуНа вокзал мы приехали за полчаса до отправления. Я прощалась с родными, а сама оглядывалась по сторонам. Но Тима все еще не было.
«Опять этот оболтус опаздывает», – с невольным раздражением подумала я, почти не воспринимая, что мне сбивчиво говорит мама.
– Обязательно звони, – услышала я голос отца и повернулась к ним.
– Хорошо, – ласково ответила я, глядя в повлажневшие глаза мамы.
Когда до отправления оставалось десять минут, я решила идти в вагон. Расцеловавшись с родителями, протянула билет проводнице и в этот момент увидела идущего от здания вокзала Тимура. Его сопровождала какая-то дама лет пятидесяти. Ее лицо показалось мне знакомым.
Тим подошел к нам, беззаботно улыбаясь.
– Привет! – как ни в чем не бывало произнес он.
– Здравствуйте, – удивленно ответила моя мама, перестав всхлипывать и быстро вытирая глаза.
Я увидела, как спутница Тима окидывает ее пренебрежительным взглядом. Затем она довольно враждебно посмотрела на меня.
– Это Инга, – сообщил он, небрежно кивнув головой в сторону спутницы.
– Мои родители, – торопливо сказала я. – А это мой друг Тимур.
Отец хмыкнул и потащил маму за руку.
– Пора, пора, – бормотал он. – Пусть спокойно усаживаются. Попрощались уже на сто раз.
– Как приеду, позвоню, – крикнула я.
Мама обернулась и махнула рукой. Ее глаза были полны слез.
Когда я зашла в купе, Тим и Инга сидели на нижней полке и что-то оживленно обсуждали. Я посмотрела на ее холеное лицо с большими глазами и крупным чувственным ртом и внезапно вспомнила, где я ее видела. Тим какое-то время жил в моей квартире, а потом переехал к богатой дамочке. Мы с Лизой наблюдали с балкона, как он садится в ее машину. И это была именно Инга, сейчас я в этом не сомневалась.
«Но какого черта она здесь делает? – недовольно подумала я. – Ведь, как говорила Лиза, они расстались. И он сейчас с другой. Хотя, – припомнила я, – речь шла о каком-то соревновании между ними за Тима. Ну и дела!»
– Ну, как отдохнула, Танечка? – поинтересовался Тим, как только я села напротив них.
– Отлично, – сказала я, глядя в его синие глаза.
Тим выглядел, как всегда, прекрасно. Но с его губ не сходила какая-то затаенная и хитрая улыбка.
Когда проводница взяла наши билеты и выдала белье, Тим, нисколько не смущаясь, начал переодеваться при нас. Он скинул майку и бриджи и остался в трусиках-стрингах. Я усмехнулась, видя, как побелело от злости лицо Инги.
– Может, прикроешь чем-нибудь свой срам? – прошипела она. – Мы все-таки не одни.
– Срам?! – переспросил Тим и громко расхохотался. – Вообще-то достоинство. К тому же Таня мне словно сестра. Я даже не переспал с ней ни разу, хоть мы и жили в одной квартире. Правда, Танюша?
Я с трудом удержала улыбку, но промолчала.
– Это правда? – более дружелюбно спросила Инга, сверля меня испытующим взглядом.
Я хотела возмутиться, но вдруг поняла, что она безумно волнуется, и спокойно ответила:
– Правда. У нас чисто дружеские отношения.
– Но это возможно? – никак не могла она успокоиться. – Вы такая красивая и сексуальная девушка.
– Я люблю другого, – ответила я.
И увидела, как Тим удивленно приподнял брови.
– Ах, тогда все ясно, – тут же заулыбалась Инга. – Я вас понимаю.
– А я нет, – встрял Тим.
– Где тебе? – усмехнулась она. – Самцы вообще не в состоянии понять нас, женщин. Может, перейдем на «ты»? – добавила Инга, пересаживаясь ко мне.
– Хорошо, – после паузы согласилась я.
Инга начала мне нравиться. Я почувствовала в ней сильную и неординарную личность.
– Шампанское будешь? – неожиданно предложила она.
– Буду, – тут же оживился Тим, пододвигаясь к столику.
– Ну, куда мы без тебя! – усмехнулась Инга. – Достань вон из той сумки.
Она показала на большой пакет, стоящий в углу полки, и повернулась ко мне.
– А каким образом ты в наших краях? – спросила я.
– Так, решила прокатиться, – нехотя ответила она. – Перерыв в работе тоже нужен.
– Ага, – ехидно заметил Тим, ставя шампанское на стол. – Только раньше ты куда-нибудь к морю каталась. И вдруг – российская глубинка! Скажи уж лучше правду, что приехала из-за меня!
– Из-за тебя, – согласилась Инга и замолчала.
Тим украдкой показал мне язык, а я в ответ покрутила пальцем у виска.
– Открывай шампанское, – предложила Инга. – А то скоро от этой тряски взболтается, и устроим тут фейерверк.
Она, к моему удивлению, достала из пакета узкие хрустальные фужеры и поставила их на столик.
– Неудачная идея, – заметил Тим. – Наливать будет неудобно.
– Зато красиво, – улыбнулась Инга.
Она выложила коробку конфет и отправила Тима сполоснуть груши и персики. Потом повернулась ко мне и мягко улыбнулась.
– Я рада, что ты ничему не удивляешься, – сказала она.
– Просто я в курсе, – ответила я. – Мы ведь действительно с Тимом друзья. Правда, я видела его перед отъездом с другой.
Сказав это, я сама себе удивилась. Не в моих правилах было обсуждать чью-либо личную жизнь с посторонним человеком. Но Инга странно притягивала неуловимым обаянием. Я видела, что она умна, воспитанна и красива. Выглядела она для своих лет превосходно и, несомненно, сексуально. Но в ее больших светло-карих глазах постоянно пряталось какое-то легкое недоумение.
– Да, я знаю, – спокойно ответила Инга, открывая коробку конфет. – Такие отношения крайне сложны, – добавила она после паузы.
– Не вижу особой сложности, – не выдержала я. – Обычная сделка.
– Ох, Танечка, если бы было все так, как ты говоришь! Мне, не буду скрывать, пятьдесят шесть, а Тиму двадцать три. И я люблю его, а он пользуется ситуацией.
Такая откровенность показалась мне немного шокирующей. Но Инга сказала это так просто и грустно, что я мгновенно ей поверила.
«Вот, значит, как, – подумала я, наблюдая за ее неторопливыми движениями. – Любит! В таком возрасте женщина, наверное, прекрасно отдает себе отчет в своих чувствах. Но как можно любить такого шалопая?»
– Иногда, правда, – продолжила она после паузы, – я думаю, что люблю не конкретно Тима, а его юность. Просто он воплощение юности и задорной сексуальности.
– Но тогда чего же проще? – сказала я. – Ведь можно найти другого, не менее юного и сексуального. И не такого шалопая!
– Я попробовала, но через какое-то время с ужасом обнаружила, что мне нужен только он.
– Обо мне сплетничаете? – спросил зашедший в этот момент Тим.
Он улыбнулся и поставил тарелку с вымытыми фруктами на стол.
– О тебе, солнце, о ком же еще? – сказала Инга и подмигнула мне.
Через какое-то время мы выпили шампанское и полностью расслабились. Тим без конца рассказывал анекдоты, зачастую крайне неприличные, и случаи из жизни коллег-стриптизеров. Увидев, что Инга смотрит на него весьма недвусмысленно и он периодически тоже посматривает на нее с аналогичным выражением, я решила выйти в тамбур.
– Пойду, подышу с часок, – сказала я и покинула купе.
И тут же услышала, как щелкнул замок.
«М-да, – скептически подумала я, но на душе стало грустно. – Хорошо, что утром уже приедем. К тому же одно место свободно. Может, кто-нибудь еще подсядет».
Но до Москвы мы ехали в одиночестве. Как потом выяснилось, Инга выкупила свободное место, чтобы нам никто не мешал.
Из черной записной книжки с изображением красного дракона на обложке:
«Внутри вас нет ни радости, ни печали. Они приходят извне. Когда радость или печаль заканчиваются, улыбка или скорбь сходят с вашего лица, и оно становится совершенно обычным. Люди склонны видеть лишь различия и не видят за ними постоянства. Человек, который знает постоянство невозмутимости, легко следует изменениям. Если бы радость и печаль проникали глубоко, они были бы неизменными. Однако они приходят и уходят неожиданно. Все эмоции мимолетны. Но наш подлинный ум отражает их, как зеркало. Если в сознании преобладают отражения, вы имеете дело с мимолетным. Если же сознание становится чистым, подобно зеркалу, вы прикасаетесь к неизменному».
Такуан СохоПрошла неделя после моего возвращения, и мне уже казалось, что я никуда не уезжала. Начало июля в Москве было дождливым и прохладным. Я почти все время проводила в агентстве. Сакура поехала в отпуск в свой родной Питер, и мы активно занимались с Идзуми. К тому же, к моему удивлению, заказы на присутствие гейш на вечеринках продолжали поступать. Интенсивность наших выступлений была почти такою же, как и в сезон с осени до лета.
