Андрус Кивиряхк - Сирли, Сийм и секреты
Обзор книги Андрус Кивиряхк - Сирли, Сийм и секреты
Андрус Кивиряхк
Сирли, Сийм и секреты
1
Уже и лето подошло к концу, через несколько дней пора в школу и в детский сад, а отец всё ещё не сходил с Сиймом на рыбалку. Сийму это ужасно не понравилось, он взял вилку, подошёл к отцу и легонько кольнул его вилкой пониже спины.
— Ай! — вскрикнул отец. — С чего это ты в меня вилкой тычешь? Я, по-твоему, сосиска?
— Никакая ты не сосиска, — сердито ответил Сийм. — Ты мой папа, и ты должен пойти со мной на рыбалку.
— Непременно сходим, — ответил отец. Но Сийм уже немало слышал таких обещаний. Он обиженно проворчал:
— Сходим, сходим, ты всегда говоришь «сходим». А когда сходим? Послезавтра мне в детский сад идти!
— Мы не обязаны идти на рыбалку, когда у тебя детский сад. В субботу сходим, — пояснил отец. — Да и на что тебе сдалась эта рыбалка? Ты ведь рыбу не ешь.
Но Сийм не позволил отцу сбить себя с толку хитрыми речами. Он ныл до тех пор, пока отец не поклялся, что в эту субботу они непременно сядут в поезд и поедут удить рыбу. Только после этого Сийм вернулся на кухню доедать картошку.
Рыбалкой Сийма заразил его детсадовский друг, русский мальчик Стёпа. Стёпа часто ходил с отцом на рыбалку и однажды принёс в садик жестяное ведро в цветочек, в котором плавала маленькая рыба — Стёпа уверял, что сам поймал её. При ближайшем рассмотрении оказалось, что рыбка мертва, и ребята похоронили её в песочнице. Но что с того? Сийм очень завидовал Стёпе. С весны, с тех пор как их распустили на отдых, он требовал у отца сводить его на рыбалку, но отцу всякий раз удавалось отвертеться.
Дело в том, что отец ни разу в жизни не был на рыбалке, но стыдился признаться в этом сыну. Он ни вот столечко не знал о том, как удят рыбу. Где-то слыхал, что для этого требуется леска, на которую привязывается крючок, а на крючок, в свою очередь, насаживается дождевой червь. Вот и всё. Поэтому он очень волновался и со страхом ждал субботы.
2
Мама и Сирли ели на кухне. Сирли была на шесть лет старше Сийма и должна была через несколько дней пойти в четвертый. Волосы её были забраны в «конский хвост», а на руке она носила перстень с синим стеклянным сердечком, который извлекла из шоколадного яйца с сюрпризом.
— Почему ты ешь с колечком? — спросил Сийм, забираясь на своё место за столом. — Так нельзя.
— Почему нельзя? Ещё как можно! — возразила Сирли.
— Нельзя. Когда ешь, руки должны быть чистыми. Нельзя садиться за стол с грязными руками!
— Перстенёчек не грязный, — оскорблённо заявила Сирли. — Перстенёчек, совсем наоборот, украшение.
— У меня тоже кольцо на пальце, — поддержала дочку мать. Сийм поглядел на мамину руку — и в самом деле! Мама тоже села за стол с кольцами на пальцах.
— Ой-ой, видела бы вас наша воспитательница, — пробурчал Сийм. Пусть мама и Сирли радуются, что только он, Сийм, призывает их к порядку. Воспитательница была бы куда строже. Сам-то Сийм не стал бы наказывать маму и сестру, как-никак они ему родня и Сийм любит их, хотя они и садятся за стол с нечистыми руками.
— Зато мои руки чистые! — объявил он с достоинством.
— Ты ничего не понимаешь в женских делах! — сказала Сирли с некоторым превосходством. Сийм захотел как-нибудь ядовито ответить ей, но мама успела опередить его вопросом:
— Чем это отец занят, что ужинать не идёт?
— Смотрит телик. Там какие-то дяди бегают.
— Это лёгкая атлетика, — сказала Сирли.
— Отнесу ему еду в комнату, — решила мать. — Не то остынет.
Мама начала ставить тарелки на поднос. Сирли и Сийм доели свою картошку.
— Я пойду во двор, — сказала Сирли.
— Я пойду в свою комнату, — сказал Сийм.
— Как насчёт рыбалки? — спросила Сирли. — Удалось тебе проесть плешь отцу?
Сийм скорчил важную мину.
— В субботу едем.
— Вы ни одной рыбки не поймаете, — предположила Сирли.
— Мы поймаем много рыбы, — пообещал Сийм.
— Ха!
— Дура ты, Сирли! — Сийм сказал это даже с некоторым состраданием. — Ничего ты не понимаешь в мужских делах.
— Не спорьте! — оборвала их мать. — И не обзывайте друг друга.
Она отнесла еду отцу в комнату и спросила:
— Так, значит, в субботу едете на рыбалку?
Отец с печалью посмотрел на жену, и ей стало его очень жаль. Но делать нечего: дал слово ребёнку — потрудись выполнить.
— Ты не расстраивайся, — шепнула мать отцу на ухо. — Меня как-то Сирли затащила кататься с ней на карусели, так мне от этого кружения так плохо стало, что потом пришлось держаться за столб. Может, поймаете какую-никакую рыбку?
— Или крокодила, — пробурчал отец и покачал головой.
3
Сийм ушёл в свою комнату и забрался под стол. Там хорошо было сидеть и размышлять.
Ещё совсем малышом Сийм мечтал стать волшебником. Насколько проще сложилась бы тогда вся его жизнь. Взять хотя бы рыбалку. Совсем не пришлось бы приставать к отцу, достаточно было бы сказать: «Хочу, чтобы мы оказались на рыбалке» — и они мгновенно очутились бы на берегу реки. И тут уж отцу никак не отвертеться, волшебная сила доставила бы его куда следует. И не только рыбалку — что угодно можно наколдовать себе и другим.
Сийм долго мечтал об этом, сидя под столом. И однажды обнаружил, что под ковром есть маленький люк. Сийму было немного боязно, но он всё-таки пролез в люк. Короткий туннель вывел его в солнечный лес. Сийм сразу сообразил, что это такой лес, в котором каждый мальчик умеет колдовать. Поэтому он ничуть не удивился, обнаружив, что на ёлке висят красивый голубой плащ и остроконечная шляпа, украшенная звёздочками. Именно такую одежду носил в одной книжке некий волшебник. Сийм надел её на себя. Плащ пришёлся как раз впору.
Он сразу проверил, как получается у него волшебство.
— Хочу, чтобы эта ёлка превратилась в сосну, — потребовал он. И получилось. Ель стала сосной.
С тех пор Сийм часто через туннель под столом посещал свою волшебную страну. Он и сейчас туда забрался. Одежда волшебника, которую Сийм собирался надеть, аккуратно висела на вешалке. Эту вешалку Сийм наколдовал сам. Он надел плащ, шляпу и отправился поглядеть, чем заняты жители волшебной страны.
Этими жителями были в основном животные, но, как положено в волшебной стране, они хорошо умели говорить. Тут появился кот с печально обвисшими усами.
— Здравствуй, кот, — сказал Сийм. — Почему грустишь?
— Меня мучают голод и жажда, — ответил кот. — От слабости я едва держусь на ногах. А мой хвост стал таким тонким — хоть просовывай его в игольное ушко вместо нитки.
Жители волшебной страны поголовно страдали от жуткой нищеты, так что Сийм их постоянно спасал, и за это они были ему ужасно благодарны. Вот и теперь Сийм прошептал несколько волшебных слов, и с неба свалился грузовик с кузовом, полным аппетитной колбасы.
— Спасибо тебе, добрый волшебник! — сказал кот и начал поедать колбасу, поправляясь на глазах. Хвост у него стал таким толстым, что кот ужаснулся и попросил Сийма ещё раз ему помочь: таскать за собой такой хвост коту не хватало сил.
Сийм сделал хвост потоньше, а потом шутки ради превратил кота в барана. Животного это не слишком обрадовало, но Сийм любил иной раз поколдовать для собственного удовольствия, и жители волшебной страны знали это и не возражали.
Сийм пошёл дальше и пришёл к берегу реки. Там сидели его отец и Стёпа и удили рыбу — кто больше поймает. У Стёпы в ведре не было ни одной рыбёшки, он выглядел огорчённым и кряхтел от усилий. А у отца хорошо клевало, он был завален пойманной рыбой по горло и довольно насвистывал.
— Смотри, Стёпа, какой замечательный рыбак мой отец! — похвастался волшебник Сийм и пошёл дальше.
Сийм часто встречал в волшебной стране отца, маму и Сирли. Он сам их сюда наколдовал — чтобы было уютнее. На самом деле их там, конечно, не было, они вообще ничего не знали о волшебной стране, думали, что Сийм просто так сидит под столом. Им и не полагалось знать: волшебная страна была секретом Сийма, а секреты следует хранить.
Сийм подумал, что надо бы теперь сразиться с каким-нибудь чудовищем (их в волшебной стране водилось много, все страшно злобные, но Сийм не боялся их — он превращал страшилищ в мух). Но тут вошла мама и сказала, что собирается в магазин.
— Так и останешься под столом? — спросила она, приподняв скатерть. Сийм едва успел выскользнуть из туннеля обратно в комнату.
— Так и останусь, — ответил он. — А что ты хочешь купить в магазине?
— У нас молоко кончилось, — сказала мать. И вышла из комнаты.
