Каринэ Фолиянц - Серафима прекрасная
– Вот ты работаешь?
– Не!
– А к ним бы пошел?
– Да ни за что! Они же душу вытрясут, заставят пахать с утра до ночи, хуже любого колхоза. А пространство-то малое, все на ладошке, тут и не сачканешь. На фиг надо на них работать!
– Вот ты человек правильный, – подвел итог Леня. – И я тоже. А эти… Поубивал бы буржуев! Ничего, потрясем мы их еще! И скоро!
Во дворе нового дома Симы отмечали новоселье. Дом получился небольшой, но уютный, рядом с фермой.
Народу на новоселье собралось немного: строители во главе с Василием Аркадьевичем, несколько человек, что работали у Симы в хозяйстве, они с Витей, ну и, конечно, учительница Мария Ивановна.
– Разрешите все-таки тост! За хозяйку нового дома, за Серафиму! – поднял бокал Василий Аркадьевич.
Витя кашлянул, Сима поднялась:
– Нас тут хозяев двое – я и муж. Наравне мы. И дом этот такой же его, как и мой. И сын у нас общий. И ферма. Так что если уж хотите выпить, Василий Аркадьевич, так за нас обоих. Только так. И никак иначе.
– Симочка, ну… Ну не обижайтесь! Я просто Виктора знаю меньше. Но уважаю так же, как и вас. Все кругом рушится, а вы строите. И я, как человек, чья профессия – строительство, не могу нарадоваться вам. За вас! – смутился архитектор.
Все чокаются, говорят добрые слова.
– Так, может, поцелуетесь? – спросила Мария Ивановна бывшую ученицу. – Сима, Витя, давайте, вставайте, за вас же!
Народ радостно подхватывает идею:
– Горько! Горько!
Сима поглядела на мужа, подумала, встала было, да села опять…
– В другой раз, – ответила Сима строго, не захотела целоваться. Про Ирку вспомнила. И про то, что там он каждые выходные…
Витя тоже поднялся. Но, поймав взгляд Симы, все понял. Сел…
– Ну, тогда давайте за здоровье! – закричала Мария Ивановна, чтобы сгладить неловкость.
– Прекрасный тост, – поддержал ее архитектор, – Машенька, прекрасный тост! За здоровье!
И гости начали чокаться…
Гости пили-гуляли… А Ленчик с приятелем тут как тут, затаились у забора, дом разглядывают.
– Ты гляди – вот отгрохали дворец. А все на наши с тобой трудовые копейки, – окрысился Ленчик.
– А чего на наши-то?
– Ты считать умеешь?
– Ну?
– Закон есть такой в арифметике: если чего-то откуда-то убыло, значит, куда-то все это прибыло. Вот к ним и прибыло. А от нас, значит, убыло! Полдеревни с голым задом ходит. Да какой там полдеревни, вся! И мы с тобой, въехал? А буржуи шампанское глушат… У, ненавижу!
– А то! – согласился приятель.
– Так пусть поделятся. Витек, а Витек, поди сюда на минуту, – прокричал Ленчик через забор, подзывая Зорина.
Сима тревожно поглядела вслед Вите, вставшему из-за стола. Он двинулся к Ленчику. Никто, кроме Симы, этого не заметил.
Гости за столом пели песни. Архитектор склонился к уху Марии Ивановны:
– А другой тост за вас, старшая сестра!
– Да перестаньте вы, неудобно! И не называйте меня так, мне уже исполнилось так много… – смутилась Мария Ивановна, – так много, что я даже не могу вам назвать цифру…
– А вот это мне совершенно неинтересно! – перебил ее архитектор. – Мне интересно другое! – И он обнял учительницу за плечи…
У ворот Ленчик с приятелем наехали на Витю.
– Ты б хоть угостил, что ли! Чего жмотишься!
– Что пить будете? – хмуро спросил Зорин.
– А чего сами пьете?
– Вино сухое. Шампанское.
– О! Я ж говорил – буржуи! Ну, Витек, ну молодец! Да ладно, я пошутил. Я к благородным напиткам непривычный. Ты, брат, денег-то дай нам, хоть пивка попьем!
– Морда не треснет? – усмехнулся Витя.
– Чё, жадный стал, а? Мы ж тоже люди, – завелся Ленин приятель, – помним тебя с детства… Денег дай!
– Ладно! – Виктор протянул им несколько купюр. – Берите! И уходите!
Деньги они взяли, но не ушли. В кустах спрятались. А Виктор вернулся за стол.
– Ишь рожу наел! – сказал Ленчик приятелю, когда Витя уходил. – Треснуть бы по этой роже!
* * *Гости все пели. Сима на кухне с Марией Ивановной готовили чай, варенье по вазочкам разливали.
– Сим, ты представляешь, что он мне сказал?
– Василий Аркадьевич?
– Ну да. Говорит… ой, мне даже неудобно…
– В любви признался? – обрадовалась Сима.
– Хуже!
– А что ж тогда?
– Он сказал… не хочу ли я…
– Как?
– Не хочу ли я за него замуж выйти! – зажмурившись, произнесла учительница.
– А вы? Что вы ему ответили?
– Я ему показала паспорт!
– Господи, эка невидаль! Нашли что показать, – разозлилась Сима. – Он же старше вас годов на десять. У него же дети институт закончили!
– Я знаю. И что вдовец, я знаю. Но он-то не знал, сколько мне лет. Он же думал, что меньше! Симка, меня никто, никогда, ни разу в жизни замуж не звал!
Она заплакала, прижавшись к Симиному плечу.
– Так это ж здорово! – утешала ее Сима. – У вас семья будет! Я не знаю, как вы столько лет одна живете!
– Сама не знаю! Сим, что я сказала в ответ на его предложение?
– Что? – забеспокоилась Сима.
– А я сказала, что это глупо, что в этом возрасте молодиться грех. Что пошел бы он со своим предложением…
– Ну и дура вы, Мария Ивановна! Извините, но только дура вы полная.
– Я знаю, знаю, знаю! – плакала и смеялась учительница. – Я даже не ожидала от судьбы такого!
– А раз вы сами понимаете, что вы дура, я вам глупого поступка совершить не разрешу! Пойдете замуж! Василий Аркадьевич – чудесный человек, я это сразу поняла. Я видела, как он глядел на вас!
– А ты не дура? – вдруг спросила Мария Ивановна. – Я «горько» кричу, а она от мужа морду воротит. Или он все еще к этой ездит?
– Никуда он не ездит. Он по субботам в городе по делам бывает, – солгала Сима.
Никому, даже близкой подруге никогда она не рассказывала о поездках Виктора в город.
А как терпела – сама не смогла бы объяснить…
– Так, Мария Ивановна, вытерли слезы и пошли к гостям. Радоваться надо, а не рыдать! И теперь уж я вам точно свадебное платье сошью!
– Да когда тебе шить, тебе некогда!
– Ночами шить буду, не волнуйтесь! – заявила Сима ответственно. – И не вздумайте в магазине купить. Только в моем платье в ЗАГС пойдете!
Первую ночь в новом доме супруги спали каждый в своей спальне. За много лет уже привыкли ночевать в разных комнатах.
Спальня Симе нравилась, но уснуть на новом месте она никак не могла.
Раздался стук в дверь. Сима вскочила, на пороге стоял Витя.
– Тебе чего? – удивилась Сима.
– Так, поговорить.
– Утром поговорим! Завтра вставать рано, – грубо отрезала она.
Витя развернулся, чтобы уйти.
– Вить, а чего сказать-то хотел? – спросила вслед Сима уже по-доброму.
Витя вернулся. Зашел в комнату. Сел на кровать, а потом обнял жену, да так, что понятно стало, зачем пришел. Руки его заскользили по телу Симы.
– Да что ж ты… Да зачем… Да я…
Только не дал он ей договорить.
… Он вытянулся рядом с ней в кровати, а у нее слезы потекли по лицу рекой.
– Ну, чего ревешь?
– Так ведь забыла уж, как это бывает.
Витя усмехнулся, но уже не зло, как прежде. Он смотрел на зареванное лицо жены, и какая-то нежность в его взгляде мелькнула, доселе ею незамеченная. Она быстро отвернулась, пряча лицо в подушку. Вот запомнить бы, как он глядел на нее сейчас! Надолго-надолго! Ведь неизвестно, когда еще так ласково глянет!
* * *В городе обиженная Ира сидела на кровати. Витя протянул ей небольшую пачку денег.
– На вот, это тебе на первое время, пока без работы осталась!
– А я виновата, что магазин закрылся? Я все это придумала, да? А мне жить надо, жрать, пить, квартиру эту содержать… – причитала Ира.
– Ну, я на той неделе еще принесу.
Ох и дурак доверчивый Зорин! Думает, что и впрямь Ирочку сократили, а потому помочь ей надо! Не знает ничего о Пал Палыче, о том, что бросил он ее, и осталась она без средств!
– Да? Ты-то стал приезжать ко мне раз в месяц! Думаешь, ничего не замечаю? Что, с жабой своей спишь, да? – взревела Ирка.
– Прекрати.
– Ага, скажи еще, что она не жаба.
– Она не жаба, – тихо сказал он.
– Что? Что ты сказал? А ну повтори, повтори, повтори! Сутки ты здесь, я целые сутки только и слышу: трактор купили, конюшню строим… Разговоры, как у болвана деревенского.
– Так я и есть болван деревенский. Ты поди себе городского-то поищи! – засмеялся Витька.
– Что? Я на тебя пять лет жизни угробила, замуж второй раз не вышла, хотя могла бы, могла! Я, дурочка, уши развесила, пять лет тебя с женой делила… Ублажала! А теперь – поди вон, Ира, да?
Витя обнял ее.
– Да не сказал я такого, не сказал!
Ира начала расстегивать на нем рубашку и страстно целовать.
– И не скажешь… Не разрешу! Не пущу никуда!
На все теперь готова, только б не ушел!!!
Сима торопливо поднималась по лестнице ЗАГСа. Откуда-то сверху был слышен марш Мендельсона. И целая толпа людей, спускающаяся вниз, чуть не сбила Симу с ног. Счастливый жених нес на руках невесту. Ее-то, Симу, так никто никогда на руках не носил… Да и не удержал бы!
