Маша Трауб - Ласточ...ка
Таня работала на совесть. Появилась клиентура – знакомые Ветиной тетки. Ее ценили за оперативность – могла прийти рано утром, вечером, качество – Таня не халтурила, дешевизну – укладка в парикмахерской стоила почти в два раза дороже, и неболтливость.
Таня копила деньги. Ей нужно было выбираться из дома.
Жила в старом доме Таня через не могу. Хотя многое изменилось. Старые дружки матери, первое время стучавшиеся к ним в квартиру по старой памяти: «Дай денег мамку твою помянуть», – сгинули. Ларек стеклотары снесли. На бугорке, где умерла мать, построили магазин. Но их дом в районе по-прежнему назывался «пьяным». Пятно на репутации пытались закрасить грязно-розовой краской. Краски хватило только на половину, до третьего этажа. Тане дом напоминал мужчину со спущенными штанами, прикрывавшего руками причинное место.
В доме появились новые жильцы – беженцы. Откуда беженцы и почему они сбежали сюда, в этот дом, мало кто в районе знал. Беженцы и беженцы. Многодетные. С алкоголиками было вроде понятно – пили и пили. А у этих все не как у людей. Во дворе между двумя деревьями появилась веревка, на которой все время сохло белье. Какая нормальная москвичка будет сушить белье на улице? А вдруг украдут или испачкают? Белье надо сушить в ванной или на балконе. Или вот высунется одна женщина из окна и кричит на всю улицу что-то своей соседке, которая стоит у подъезда. А та ей отвечает – криком же. Так и разговаривают.
Но непонятнее всего было другое. Женщины выносили на улицу поднос или тарелку с едой – пирогами, хлебом, сыром. И кормили всех детей без разбора – своих, чужих, всех, кто был во дворе. Те подбегали, хватали по куску и бежали играть дальше.
Подъезды женщины намывали тоже каждый день. Причем без графика дежурства. Еще и дорожку на улице веничком выметут. Таня вообще подъезд ни разу не помыла, а ей никто ничего не сказал. «Вам надо, вы и мойте, – думала она, – все равно я здесь не останусь».
Из своей квартиры Тане нужно было выбираться быстро. Из колонии вернулся Костя. Побывка между тем первым сроком и вторым была недолгой. Во второй раз Таниного брата поймали на квартирной краже. Костя опять стоял на стреме – старшие друзья попросили. Взяли всех – в квартире сработала сигнализация.
Тане был не нужен такой брат – со злыми, хитроватыми глазами, с замашками и жаргоном уголовника. Ей нужна была другая жизнь, с другими родственниками. Она даже никому из новых знакомых не говорила, что у нее есть брат. Но больше всего она боялась, что Костя втянет ее в свои дела. Чтобы отомстить. Она чувствовала, что Костя так и не простил ее – она ни разу его не навестила, не написала ни одного письма, не послала ни одной посылки.
С возвращением Кости возвращался и детский кошмар Тани – к ним опять приходил участковый, задавал ей вопросы: где брат, куда пошел, что делает? Она не знала, где он, куда пошел, но что делает – догадывалась. Что-то связанное с наркотиками. С воровством после второй «ходки» он решил завязать, о чем торжественно заявил Тане. Ей было наплевать, колется, нюхает или глотает сам Костя, но в том, что сбывает, была уверена.
Однажды участковый пришел, когда Костя был дома. Брат заметно дергался. Уставший участковый бубнил, что Костя рано или поздно нарвется и загремит по полной. Таня вышла в коридор, где лежала ее сумочка – она всегда пересчитывала деньги, которые были в кошельке. Боялась, что Костя вытащит. Рядом с кошельком Таня обнаружила сверток.
Когда участковый ушел, Таня спросила брата:
– Что за дрянь ты положил в мою сумку?
– Да ладно, не парься. Самое надежное место. Ты же у нас хорошая. Щас заберу, – ответил Костя. Он уже расслабился.
– Я его выбросила, – сказала Таня.
– Сука, а ну отдай. – Костя от злости и страха стал шипеть. Воздух прорывался сквозь сжатые гнилые зубы.
– Сказала же, что выбросила. Больше не принесешь в дом это дерьмо.
Костя неожиданно подскочил к Тане, заломил ей руку за спину. Она почувствовала, как под грудью что-то кольнуло.
– Отдай – или убью, – прошипел Костя.
Она посмотрела вниз, туда, где кольнуло, и увидела нож. Обычный складной нож.
– В сумке, – ответила Таня.
Костя толкнул ее и выбежал в коридор. Она слышала, как хлопнула входная дверь.
После этого случая она решила искать себе новое место жительства. Хотя бы до того момента, пока Костю опять не посадят. В том, что он рано или поздно нарвется, Таня не сомневалась.
Самым лучшим вариантом было бы продать или разменять квартиру. Но Таня еще раньше, когда Костя был в колонии, навела справки – ни продать, ни разменять без согласия брата она не могла и выписать его не имела права. А первый и последний разговор с ним – Таня предложила отдать его долю деньгами – закончился быстро.
– На хрена мне деньги? Мне хата нужна. Тебе надо, ты и вали отсюда, – сказал Костя.
Пока Вета шла с Таней до травмопункта, рассказала про Юрика. Когда шли назад – Таня рассказала про брата.
– Спасибо тебе, – сказала Вета, когда они дошли до ее подъезда.
– Да ладно. Если что, звони, – ответила Таня.
– Ты тоже не пропадай.
Матери Вета сказала, что упала на лестнице в метро и вывихнула палец. Сообщила, что переезжает к Лизке. Мать не смогла скрыть радость. Даже и не пыталась.
Вета доковыляла до дороги и поймала машину. Помнила, что приехала к Лизке и зашла в коридор. Потом все – потеряла сознание. В квартире был странный запах. Вета вдохнула и грохнулась. Она лежала, не могла пошевелиться и слышала разговор где-то вверху.
– Чего это с ней? – спросил мужской голос.
– Да насрать. Опять приперлась, – ответил женский, Лизин.
– Надо «Скорую» вызвать, – сказал мужской.
– С ума сошел? Хочешь, чтобы у нас проблемы были? – сказала Лиза.
– Но надо же что-то сделать, вдруг она не дышит? – настаивал мужской голос.
– Давай на нее холодной воды выльем? – предложила Лиза.
– Лучше полотенце мокрое принеси.
– Неохота. Сам неси, если тебе так хочется.
– Слушай, у нее с ногой что-то.
Лизка не ответила.
Вету привел в чувство незнакомый парень. Обтер мокрым полотенцем, дал воды попить. Вета встала и зашла на кухню – Лиза сидела за столом и курила. Странный запах щекотал ноздри, было душно.
– Лиз, я тогда поеду, – сказала она.
– Вали, – ответила Лиза.
Вета вернулась в коридор. Там стоял парень.
– Может, машину поймаешь? – спросил он.
– У меня денег нет, – ответила Вета.
– Лизка, дай своей подруге денег на машину, – крикнул он, – я все на траву потратил!
– У меня нет, – ответила Лиза.
Вета развернулась и ушла. Она знала, что у Лизы деньги есть – родители всегда ей давали. Только она их не тратила. Даже на подарки жалела.
Вета помнила, как Лизка собиралась на день рождения к однокласснице. Бегала по дому и искала подарок. В тумбочке родителей нашла пакет, который они привезли откуда-то из-за границы, – гостиничные тапочки и набор с одноразовыми флаконами – мыло, гель для душа, расческа. Лизка собрала это все, завернула в оберточную бумагу и пошла на день рождения.
Вета вернулась домой. Закрылась в комнате. На следующий день Юрик с матерью уехали на дачу. Юрик нашел умельца и решил ставить в летнем домишке печку. Дрова уже привезли. Ольга была счастлива.
– Вета, выйди, скажи «до свидания»! – кричала мать. Вета так и не вышла из комнаты.
Они уехали, и Вета прошлась по дому, который уже давно не считала своим. В рамочках стояли новые фотографии вместо старых. Сначала пропало ее детское фото – Вете было четыре года, и мама отвела в фотоателье. Вета на фотографии сидела, подперев кулачком пухлую щечку. Потом исчезло и их с матерью совместное фото. Первоклассница Вета с белыми бантами и мать в новой белой блузке. Теперь из рамочек скалился Юрик-дурик. Мать склонила голову ему на плечо и замерла с неестественной улыбкой. На другой фотографии Юрик стоял по пояс голый на их даче, раскинув руки, как бы показывая свое хозяйство. Вета перевернула рамки стеклом вниз.
Вета некоторое время жила спокойно. И чем дольше длилось затишье, тем больше она нервничала – должно что-то случиться. Что-то плохое. В один из вечеров с дачи позвонила мать.
Ольга была убеждена, что их с Юриком отношения вошли в решающую стадию. Для полного семейного счастья нужно было только сблизить Юру с Ветой. Ольга позвонила дочери и предложила приехать на дачу. Вета испугалась.
– Мам, где мы там жить будем? Места мало, – пыталась отговориться Вета.
– Ты будешь спать в маленькой комнате. Да какая разница? Все равно целый день на улице. Тебе нужен свежий воздух. – Ольга была настроена решительно.
– А Юрик-дурик что по этому поводу думает?
– Не смей так его называть. Для тебя он Юрий, и будь любезна говорить ему «вы». Что еще за панибратство?
– Так что он думает?
– Он очень хочет, чтобы ты приехала.
– Это он сам тебе сказал?
