Маргарита Макарова - Безупречная смерть
Полицейские все еще жали на кнопку звонка, когда все здание стало медленно оседать. Еще ничего не было слышно, а пламя взметнулось вверх, закрыв и накрыв весь дом. Хавиер отпрянул от окна, но было уже поздно. Стекла треснули и острые осколки посыпались страшными снарядами внутрь квартиры. Два стеклянных меча вонзились в тело каталонца. Он упал, истекая кровью.
Анна сползла с сидения на пол. Она пошарила руками по полу – там она раньше заметила люк. В дыму ничего не было видно. С силой потянув на себя приоткрывшийся люк, она отбросила его в сторону. Схватив свою рюкзачок, девушка нырнула вниз. Звуки выстрелов сыпались как горошины. Сзади автобуса никого не было. Она юркнула в кусты, начинавшиеся с другой стороны дороги и уходившие вверх, в гору.
Скала была довольно крутой. Оглянувшись, она увидела, что впереди автобуса стоит синий «рено», из которого и стреляли. Развернувшись, машина объехала автобус и скрылась в направлении Барселоны. Вой сирен полицейских и пожарных заставил Анну поторопиться. Вскарабкавшись на скалу, она нашла мягкую, усыпанную засохшими иглами тропу.
Сзади уже раздавались крики полицейских и пожарных. Послышались шаги. Бегом, без остановок и передышек, она, наконец, забралась на вершину холма. Внизу было видно море, впереди – старый маяк, за ним, Калела. Но туда было не пройти – единственная тропа вела вниз, к горящему автобусу. На самой вершине стояли две полуразрушенные каменные башни. Это были четырехугольные развалины, с минимумом сохранившихся стен. Бойницы внизу и два прямоугольных окна делили когда-то эти башни на три этажа. Они доминировали над местностью и, наверное, были сторожевыми, хотя сейчас в их крыши светило небо.
– Куда ж они делись? – снизу послышались голоса полицейских. – Я точно слышал, как тут кто-то бежал!
– Идиоты, – прошептала Анна и перелезала через желтые перила, ограждающие стены древних башен от навязчивого внимания туристов.
– Вот, слышал, что-то хрустнуло? Спускай собаку.
Четвертая стена ближайшей башни была почти разрушена и девушка легко проникла внутрь. Лай собаки приближался. Она встала в самый угол и прижалась к камням, лихорадочно соображая, как быть. В этот момент что-то произошло: невидимый рычаг мягко вошел в стену, и часть пола медленно опустилась под землю. Не мешкая и не раздумывая, Анна спрыгнула на ступеньки подземелья, открывшиеся в дневном свете, и тут же, платформа, на которой она только что стояла, поднялась вверх и закрыла проход. Полная темнота соответствовала месту. Собака лаяла прямо над головой. Неяркий свет маленького фонарика, всегда лежавшего в безрукавке, осветил узкие каменные ступени, ведущие вниз, в темноту.
– Псина, ты чего тут завис. Это крысы, фу!
Анна стала осторожно спускаться. Время от времени в свет фонаря попадали сталактиты и сталагмиты. Это была природная карстовая пещера чуть-чуть отредактированная человеческой рукой. Последняя ступенька тонула в воде. Посветив фонариком, девушка легко перепрыгнула лужу. Сталагмит, гладкий и полупрозрачный стоял как ожившая сказка о каменном цветке. Застывшие наплывы делали форму причудливой и будили фантазию. Здесь их было много. С трудом различая в полумраке очертания пещеры, Анна шла наугад, высвечивая подслеповатым фонариком куски пространства. Внезапно она остановилась. Впереди топорщилась бесформенная груда беспорядочно накиданной одежды. Фонарик выдергивал из темноты то мужскую сорочку и брюки, то женское вечернее платье, то кружевное белье и юбку, то дамскую сумочку. Все лежало прямо на камнях, не сложенное, а просто брошенное, небрежно и пренебрежительно.
Анна присела на корточки и стала перебирать тряпки. Одежда была явно ношенная, но чья? Тут были визитки, бумажники, мобильники. Наконец, она встала и пошла дальше, бегая фонариком в темноте и пытаясь определить границы подземелья. Купол пещеры даже не просматривался.
– Аааа! – вскрикнула она вдруг и сама закрыла себе рот рукой. Отступив назад, споткнулась и упала.
Перед ней лежала рука. Да, это была рука. Рука принадлежала телу. Фонарь все открывал и открывал, кусок за куском, страшную тайну подземной темноты. Рука принадлежала обнаженному женскому телу. Оно лежало поверх другого обнаженного тела, рядом с еще одним. Тел было много. Струйки запекшейся крови разрисовали их страшными узорами смерти. На женщинах сверкали драгоценности. Даже в этом тусклом свете брильянты отблескивали радужными искрами.
– Боже мой! Это же Родригес! – шепот девушки отчетливо прозвучал в черном пространстве жуткого склепа.
Она еще и еще и раз высвечивала лица убитых. Искаженные выражением смерти, они безусловно принадлежали участникам оргии в Фигейросе. Вот и музыкант с бантиком на белой сорочке.
Анна увидела и одеяла, и ковры, и подушки. Все лежало тут же, чуть-чуть поодаль.
Девушка стояла над этой братской свалкой, не в силах повернуться спиной к окоченевшим телам. Наконец, она провела рукой по глазам, своим глазам, и, развернувшись, пошла дальше. Долго идти ей не пришлось. Перед ней выросла стена из многочисленных застывших струй. Она шагнула в сторону и увидела свет. Свет был зеленым, потому что проникал он сюда сквозь листья какого-то растения, закрывавшего проход. Отодвинув несколько камней и приподняв листья зеленого ушастого гиганта, Анна увидела, что зависла прямо над морем. Крутая скала, поросшая колючками и хвощами, спускалась в небольшую песчаную бухточку совершенно пустую.
Она повернулась и посмотрела назад, в темноту, настороженно прислушиваясь, и стараясь уловить малейшее движение, или звук. Сделав несколько шагов назад и пройдя мимо мертвых тел, девушка нагнулась над одеждой. Содержимое нескольких бумажников и первый попавшийся мобильник перекочевали в карман безрукавки. Анна поднялась и, стараясь не спотыкаться, побежала к открытому лазу. Море призывно шумело внизу.
Потапенко шел от метро пешком. Сестры жили в небольшом микрорайоне, который был знаменит тем, что практически не имел подъездных дорог и общественного транспорта. Ходившая когда-то от метро маршрутка давно и благополучно ушла в небытие. Теперь сюда можно было попасть только пешком, шагая сначала вдоль железной дороги через переезд, потом по самой железной дороге, и, наконец, перейти через заросшую ивняком Сходню по шаткому пешеходному мосту, либо, как это делали почти все – по полусгнившим трем дощечкам железнодорожного моста, рискую провалиться в дырку и сломать себе ногу.
Набрав номер квартиры, Потапенко решительно нажал на кнопку домофона. И почти сразу услышал голос Даши.
Даша стояла за решетчатой железной дверью и ждала, когда лифт поднимет следователя на пятый этаж. Только тогда она открыла и эту дверь и впустила его в маленький кусочек лестницы, отвоеванный у подъезда. Тут же была дверь соседей. Под счетчиками, вдоль стены, стояло несколько холстов, мордами внутрь.
– Это вы звонили на мобильник сестры после того как опознали труп? Зачем?
Даша вздрогнула. Она вошла в квартиру и, пропустив Потапенко, закрыла дверь. Молча.
– Зачем? Вы же видели труп, – Потапенко не спускал с нее глаз.
– А убийца? Телефона же не было на даче.
– Вы что ж, с убийцей поговорить хотели? Вы его знали? Он ваш приятель?
Даша молча повернулась и пошла на кухню. Следователь поплелся за ней.
Кухни как таковой не было. Это был компьютерный уголок, где за спинкой крутящегося офисного кресла, стояла плита, холодильник и электрический чайник.
– Что вы делали и где вы были вечером в пятницу?
– Вы, что, правда, ищете тут убийцу?
Даша села в пластиковое кресло и крутанулась, даже не подумав предложить сесть пришельцу. Перед включенным экраном компьютера стоял бокал с красным вином. Телевизор на соседнем столике орал на полную громкость. Одри Хепберн мелькала на экране в своих абхазских шляпках от Живанши. Потапенко остался стоять в дверях кухни. Даша взяла бокал и выпила его сразу весь.
– Вы можете не отвечать вопросом на вопрос?
– А вы можете не задавать глупых вопросов?
Даша нагнулась под компьютерный столик и достала бутылку. Хлебнула прямо из горла.
– Ээээ… так дело не пойдет. Да вы с ума сошли, – Потапенко взял бутылку из рук девчушки. – Расскажите мне хоть что-нибудь о вашей сестре. Вот ее телефон. Смотрите.
Он достал из кармана серебристый мобильник. Протянул Даше.
– Расскажите мне о записной книжке. Что это за люди? Чем занималась ваша сестра? Кто ее друзья?
– Где вы его взяли? – Даша схватила телефон и заплакала. – Что мне теперь делать! Как я буду жить! Она ничего мне не сказала, что мне делать!
– Даш, что вы делали три дня назад, вечером, – Потапенко, наконец, сел рядом на стул.
– С подружками была. День рождение отмечали у Машки.
