Маргарита Макарова - Безупречная смерть
– Понимаете, – повисла у него на локте с другой стороны Анна. – Вагнер. Это имя вам о чем-нибудь говорит?
– Черт возьми! – Родригес был весь в поту. Он жадно схватил, не выбирая, бутылку и налил себе полный бокал. Выпил залпом. – Вы что, из полиции?
– Почему ты спрашиваешь? Рамон сказал, что ты с ним учился.
– Ну, учился-то я с ним учился, одногодки мы, 36 лет отжили, только умер он. Два месяца назад. А вчера умер Антонио.
– А какая связь? – Анна окончательно пришла в себя.
– А связь между ними была. И это знали все. А спрашивают почему-то меня.
– Кто спрашивает?
– Да кто только не спрашивает! – он налил себе еще вина. – Том Вагнер умер со мной в клубе одном. Ты должен знать, Хавиер. Там мазь ему подменили.
– В том же, что и Антонио?! – Хавиер снова схватил его за локоть.
– От чего? – Анна расширила глаза.
– Блокировка клеточного дыхания, все остальное побочные эффекты. Чувство стеснения в груди, страх, неуверенная походка, расширение зрачков, потеря зрения и слуха, потеря сознания сменяются тоническими судорогами с отделением мочи и дефекацией. Все в соответствии выученному в медицинском колледже. Я сам ему и диагноз поставил.
– А что это такое? Яд?
– Ха-ха. Мазь для получения сексуальных удовольствий, вернее, для их увеличения. Мазь стояла открытая на столике. Он и воспользовался. А цианистый калий имеет такое свойство – он расплывается на воздухе в кашицу.
– Странно, но у Антонио были очень похожие симптомы, а ведь он умер не от цианида.
– Вы тоже там были?
– А родственники у Вагнера остались? – Анна пыталась получить нужную ей информацию. – Они в Барселоне?
– Бабка, кажется, или мать в Париже. Где-то в пригороде. Домик свой. Он еще, когда ездил к ней, останавливался в самой смешной гостинице – «Формуле». Она прямо напротив ее домика была. Смеялся, что там душ один на весь этаж.
– А точного адреса у вас нет? – Анна все еще наделась.
– В полиции тоже спрашивали. Думали, что строгая семья решила остановить его.
Они немного отошли от бара, и разговор продолжался у самого выхода. Вся зала шевелилась обнаженными и полуобнаженными женскими и мужскими телами, ласкающими друг друга, трущимися друг об друга, ритмично дергающимися в такт своей инстинктивной и биологической конституции.
Анна повернулась к лестнице и стала медленно подниматься.
– Спасибо вам. Мы пошли.
– И даже не разденетесь?! – этот 36 летний мужчина вдруг заметил, что перед ним очень красивая девушка. Глаза его вновь загорелись желанием. Страх и утомление сменились томностью и вожделением.
– Не, на четвереньках я ползала в первый год жизни, – Анна снова засмеялась. – Не хочется возвращаться к старому. Да и подгузники некому будет сменить. Ну… в случае отделения мочи и дефекации…
Родригес отпрянул от нее как от удара. Он метнулся к бару и снова налил себе полный бокал.
Анна вязла Хавиера за руку и, не оглядываясь, пошла вверх по ступенькам.
Утром их разбудил телефонный звонок. Звонила мама. Анна, сладко потягиваясь, стряхнула рыжего кота со своих ног. Возмущенно замурлыкав, он пошел на кухню.
– Да, мама. Буду, конечно, приеду на обед… Анна нет, не у меня. Нет… Она в гостинице… не знаю, мама. Откуда ты знаешь? Мы не были вчера в Фигейросе. Кто пропал? Откуда ты знаешь? Может, они поехали развлекаться еще куда-то всей компанией. Ну, позвонил, подумаешь. Не пришел? Так, может, рано еще?
Хавиер положил трубку, вздохнул и пошел на кухню.
– Ты представляешь, она уже узнала, что мы были в Фигейросе. А там уже началась паника. Кто-то до сих пор не вернулся домой.
– Так может еще гуляют?
– Вот и я говорю. Хотя, сама понимаешь, вряд ли.
Хавиер открывал банку с кошачьими консервами. Аккуратно выложив все на блюдце, он поставил его рядом с кошачьим туалетом. Вновь раздавшийся телефонный звонок оторвал его от этого занятия.
– Да, Хавиер Джорнет Руа. Нет, не был я вчера в Фигейросе. Да. Собирался. Но не пошел. Не знаю кто был. Не могу сказать. Да. Да. Хорошо.
Он снова положил трубку. И набрал номер.
– Родригеса. Нет? Не вернулся? И на работу не пришел?!
Он замолчал.
– Ты представляешь, у Родригеса был на сегодня билет на самолет в Нью-Йорк. А он пропал. Полиция не может выяснить, кто там пропал. Списков же никто не составлял.
Он сел на диван рядом с Анной и радостно засмеялся.
– Наверное их зарубил и заколол ревнивый муж той женщины, что имели все кому не лень, – Хавиер полез рукой под одеяло и стал щекотать найденную пятку. – Он все это безобразие увидел тайком. Ее огорчать, возможно, не стал. А с теми пахарями-трахарями поговорил по-мужицки.
– Послушай, – включилась в игру Анна. – А может они умерли от СПИДа? От СПИДа все умерли в один день – нечего вступать в неразборчивые связи.
– От СПИДа так быстро не умирают, – Хавиер сбросил рыжего кота, который снова залез на одело.
– А он мутировал… и… стал убивать за пару часов… – Анна откинулась на подушку и снова засмеялась. – Мне кофе и карету. Ты заказал мне экскурсию?
– А может они забыли пожрать, поспать и вымерли, как мамонты, от истощения?
– Ну… или как студенты… которым негде, и тут счастье привалило…
– Как динозавры. Да, автобус у Гауди, с новой стороны, – он посмотрел на часы и присвистнул. – Через полчаса, – Хавиер поднялся с дивана и посмотрел в окно. – Смотри-ка, а твои старики все так и сидят у окна, чай пьют. И в тех же чашках!
Анна уже встала и быстро натягивала свои джинсы.
– Вот, что. Вызови-ка полицию. Пусть проверят. Я тебе позвоню с дороги. Узнаю, что там.
Она выпила кофе, поцеловала кота и хлопнула дверью.
Автобус тронулся точно в указанное время, от указанного места. Новая, светло серая часть Саграда Фамилья со стилизованными фигурками святых и Христа, расположившихся под паучьими лапками наклонившихся колонн, осталась позади. Так же, впрочем, как вскоре и Барселона.
Анна сидела на заднем сидении экскурсионного автобуса. Она пришла последней, когда водитель был готов уже закрыть двери. Легко вскочив в автобус и назвав свое имя экскурсоводу, она прошла назад. Последний ряд и несколько мест перед ним были свободны, и девушка смогла не только удобно сесть, но даже принять горизонтальное положение, что было необходимо после утомительных и невероятных событий. Ночь, лишившая ее сна, сама теперь казалась лишь туманными и обрывочными картинками чужого кошмара, рассказанного ей утром.
– Нам предстоит довольно долгая поездка. Надеюсь, что никто не забыл паспорта. Проверьте, пожалуйста.
Пассажиры смотрели в окошки, кое-кто жевал бутерброд. Экскурсовод говорила в микрофон. Анна закрыла глаза.
– Паспорт не понадобится вам на границе. Ее мы пересечем беспрепятственно. Но во Франции вам может пригодиться документ на случай, если вы потеряетесь, или случится что-то неприятное.
Хавиер вызывал полицию. Никто не мог понять повода его звонка. Наконец, полицейская машина подъехала к его дому. Двое вошли в его квартиру и внимательно уставились в окно противоположного дома.
– Вот, посмотрите сами. Они сидят так уже третьи сутки, не вставая и не меняя чашки. И даже не пересаживаясь, как у шляпника в Алисе.
– И что?
– Как что! – Хавиер забегал по комнате. – Ну позвоните к ним. Проверьте. Что с ними такое. Я не могу больше смотреть на них.
– И что мы скажем им? Что они вам не нравятся? – полицейский никак не хотел понять, что именно хочет от них Хавиер.
– Кто скажет? Они трое суток не шевелятся! Это же манекены!
– Ну и что? Может это шутка? А может так надо?
– Ну, пожалуйста, я вас умоляю, проверьте, сходите к ним.
– Может вы просто не видите их, когда они уходят? Не постоянно же вы смотрите в окно.
Хавиер сел на диван и взвыл.
– Ну хорошо, хорошо. Мы сейчас проверим.
Они ушли. Хавиер встал у окна. Внизу, на улице, он увидел двух полицейских, вышедших из его подъезда. Они пересекли улицу и позвонили в домофон противоположного дома. Никто не откликнулся на их вызов. Видно было, как они нажимали и нажимали кнопку домашнего вызова. Наконец, дверь им открыли, но, видимо, соседи, и они стали медленно подниматься по лестнице. Хавиер наблюдал за ними через окна лестничных площадок. Вот они подошли к двери таинственных стариков. Старший из них поднял руку и надавил на кнопку звонка.
Анна проснулась от звука, напоминающего взрыв петарды.
Она лежала на заднем сидении автобуса, когда огненный сноп взметнулся и перекрыл всю видимую часть пространства. Сильный хлопок, скрежет металла и звуки разбившегося стекла, заглушили все остальные шумы и крики. Она инстинктивно прижалась к сидению автобуса. Что-то горящее пролетело у нее над головой. Все вокруг было в огне. Несколько горевших как факелы человеческих фигур пытались выскочить из этого ада. Раздались выстрелы.
