Иван Петров - Нарги. Социальная утопия
– Тетя Нияра, достаточно! – наиграно взмолился парень. – Мне уже тяжело противопоставлять свою волю вашей заботе, боюсь сделать вам неприятно во рту.
– Сынок, хороший ты мой! – Женщина распрямилась, и упавшие на пол ткани обнажили перед Юркой всю ее красу. – Иди, ложись на меня!
От увиденного напряжение спало почти до критических значений. Лицо женщины излучало приветливую улыбку, но ее многослойное тело – лишь отвращение. Она была похожа на мягкую игрушку – матрешку с широкой шеей, огромной грудью, раздутым животом и массивной попой как сзади, так казалось и спереди. Широко разведя изъеденные целлюлитом бедра, жена Ашота легла на кушетку, открыв взору юноши синюшно-коричневую промежность, покрытую густым лесом жестких волос с обильной проседью по центру, и протянула в его сторону свои пухлые бритые ручки:
– Ну, иди, мой мальчик, иди – уже можно!
Ком тошноты застрял в горле. Подобные ощущения Юрка испытывал и раньше, но только после распития паленой водки с не менее паленым вином в одном стакане. У него впервые появилось сострадание к водителю-наставнику: «Бедный Ашот, как он может вообще ее трахать?» Но ненависть в любом человеке всегда сильнее сострадания.
– Еще стесняюсь немного, вы, пожалуйста, вставьте его сами в себя, – и Юрка, смущаясь, показал взглядом, что и куда надо вставить.
Его слова возымели эффект, и кавказскую женщину бросило в жар стыда. Одно дело трогать это под простыней или в полной темноте, как с мужем, когда никто ничего не видит, и совсем другое – впихнуть штуку этого мальчика на глазах у всех, как актриса, шлюха в фильме, который однажды принес Ашот. Нияра тогда долго ругалась, называя его маньяком развратным, говоря, что в ее гнезде не место извращениям, что здесь дом его детей, а не публичный дом, и надо думать головой, а не другим местом, какие фильмы можно смотреть, а какие нет. Она была твердо убеждена, что женщина рождена рожать детей, и неизбежное удовольствие, которое получает муж при сексе, является просто небольшим подарочком за его отцовский труд, для нее же самой секс – это чисто техническая сторона зачатия, и наслаждаться этим процессом так же безнравственно, как и мастурбацией. Только большая дружная семья – высшая радость, огромное наслаждение и истинный смысл порядочной женщины. Юрка закрыл глаза и, как слепой котенок, стал тыкаться в волосатую миску Нияры, нарочно промахиваясь мимо раскрытого отверстия главным образом в клитор женщины, чем еще больше смутил ее.
– Тетя Нияра, помогите уже – никак не входит что-то.
Так и не сбросив с лица краску, жена Ашота взяла разогретый фантазиями орган юноши и на ощупь, тоже с закрытыми глазами, стала аккуратно погружать его в себя, подобно тому как она несколько раз в жизни, уже живя в Московском регионе, вводила тампон при женских днях и всегда боялась сделать что-то не так. Страх был вполне объясним: если она сама не сможет достать затычку, то придется идти в консультацию к врачу. А их участок обслуживал мужчина гинеколог, и явиться к нему в месячные, да еще и с такой провинциальной проблемой было бы несмываемым позором для всей семьи. Юрка открыл глаза. Женщина, закрыв ладонями лицо, локтями придерживала раскачивающиеся под напором юноши груди. Ощущая всем телом потную жировую прослойку между собой и кушеткой, парень вспомнил, как в седьмом классе они отняли на речке у каких-то девчонок матрас и потом плавали на нем поочередно, лежа на животе и подгребая руками, как тюлени. Матрас раскачивал взрослеющих ребят, солнце ласкало, и удовольствие от обладания чужим имуществом придавало серому миру новые яркие краски. Потом, наплескавшись вдоволь, парни выпустили воздух и потопили дутую резину на глазах девчонок и других отдыхающих. Было приятно, использовав чужое, причинить страдание, пусть и не физическое, но вполне реальное, то, что делает одних несчастными, а других счастливыми, и иначе не бывает – так устроен мир. Юра был убежденным сторонником собственных теорий мироздания и законов мироустройства. Он вообще любил рассуждать, но ему не нравилось делиться своими мыслями. Пробовал пару раз, но неудачно, никто к нему не прислушался даже за пивом. И вот теперь Юрка, не жалея собственных сил, раскачивал чужую надувную лодку – жену Ашота. Никакая брезгливость не могла остановить мстителя, он зашел в тыл своего врага хитростью и разрушал его сопротивление изнутри. Женщина уже не закрывалась, а отрешенно смотрела в потолок, удерживаясь за кушетку. Она была привычно безучастна к происходящему и просто ждала окончания процесса, как ждут приземления самолета пассажиры не в силах повлиять ни на что, но и не теряя надежды на лучшее. Если бы не желание унизить, растоптать, то трудно было бы достичь апогея физической близости в безразмерном колодце любви Нияры Световны. Определенно контакт с женой Ашота не приносил телесного удовольствия, только нравственное. Но выход нашелся и физическому благодаря исключительной моральной поддержке нравственного.
– Юрочка, ну, может, хватит, вроде уже два раза было у тебя?
– Было, тетя Нияра, было, но бог троицу любит. Надо бы еще разок сделать.
– Ну, передохни хоть, а то совсем взмок, стараешься так сильно для нас с Ашотом.
– Конечно! Вы мне не чужие. Перевернитесь, пожалуйста, на животик, массаж сделаю, да заодно и пристроюсь по-другому.
Женщина нехотя оторвала помятое тело от простыни, изобразив гримасу боли на счастливом лице, и вновь легла в ее влажные объятия, предварительно дав стечь скопившемуся между грудей коктейлю из пота совместного с юношей труда. Снова ухватившись обеими руками за кушетку – и эта поза была ей не в новинку, лодка Ашота готовилась противостоять новой качке. Юрцу больше не надо было изображать притворство заботы. Теперь он, не опасаясь быть разоблаченным преждевременно, мог показать свое истинное лицо и отобразить на нем все эмоции презрения, обращенные в спину своего противника. Юноша не спеша погрузил ладони в желе ягодиц Нияры и медленно, имитируя глубокий нежный массаж, развел их на максимально возможное расстояние. Его взору предстала омерзительная картина: черное колечко заднего прохода было густо покрыто длинными волосками, а в грязного цвета влагалище стояла белесая жидкость – его сперма, и возможно не только его. Сегодня Юра был не первым мужчиной у жены Ашота и даже не вторым.
– Тетя Нияра, прям до краев заполнил вас живительной водицей, не расплескать бы, черт возьми!
– Юра, не смотри туда или глаза закрой. И не чертыхайся – это нехорошо.
– Хорошо, хорошо, уже не смотрю, – не отводя взгляда, затараторил парень. – Тетя Нияра, а можно спросить?
– Конечно, мой хороший, спрашивай!
– А дядя Ашот брал вас вот в эту, другую дырочку, куда я уже не смотрю, за годы совместной жизни в счастливом браке?
– Юра, что ты такое говоришь, зачем тебе это знать?
Юрка свел назад ягодицы женщины и продолжил убедительным тоном:
– Просто читал в шестом номере журнала «Мир науки» за прошлый год статью, где были опубликованы результаты научного исследования. В нем проводили опрос женщин, больше трех тысяч со всех континентов, об удовольствии, получаемом при анальном сексе. Ну, для меня это было нормальным изучать серьезные научные работы, чтобы разобраться в собственной сексуальной неполноценности. В этом они мне, конечно, не помогли, но в вопросах любви просветили достаточно глубоко.
– Юра, ну какая еще сексуальная неполноценность? Ты – кобель еще тот, прям, вах, как дядя Ашот, – затряслась в смехе женщина, и сперма потекла через край ее влагалища на простыню. – И что там написали?
– Получалось так, что если по любви – то приятно, а если проститутки попадались – то больно. Все зависит от женщины: любит или притворяется из-за денег и других благ. Жена или проститутка, одним словом. Бескорыстная или корыстная связь.
– Я, конечно, за всех женщин со всех континентов говорить не могу. Каждая за свою попу пусть сама отвечает. Но за себя скажу так, если моему мужику приспичит, то лучше я дам сама, чем он это возьмет в другом месте.
– Вы, извините тетя Нияра, но, мне кажется, дядя Ашот не тот человек, который что-то берет в другом месте и вообще берет чужое. Пошутить на эту тему, конечно, может, но не более.
– Как это он может с тобою шутить на такие темы? – возмутилась женщина, пытаясь в пол-оборота бросить укоризненный взгляд на Юрку, но не смогла физически, – не узнаю Ашота.
– Да, ничего страшного – молод душой ваш супруг, на остановке выберет женщину посмазливее и говорит: «Смотри, Юра, какую мы сейчас с тобою попочку повезем! Мы, говорит, размассируем, подготовим ее на наших дорогах, а драть другой будет, – ну, где справедливость, скажи?»
– Что, правда, глазеет на бабьи задницы? Вот я ему задам, как вернусь домой!
