Виктория Волгина - В чужом пиру
Это плечо было мягким и тёплым – Катиным и Шуриным, жёстким – Ольгиным и Нининым, равнодушным – Лилькиным, но вместе они составляли опору, дававшую Лере возможность держаться.
Видно, не стёрся Лерин босоногий след на той земле. Видно, хранится там, в каких-то неведомых, таинственных запасниках образ худенькой мечтательной девочки.
* * *Пострублёвский период затянулся. Была весна, время глухое и безнадёжное. А если и находились варианты, то не совпадали интересы Леры и её и работодателей. Но однажды она решила посмотреть на положение дел под другим углом зрения и увидела предложение, которое раньше не брала в расчёт: требовалась няня на три летних месяца – жить с четырёхлетней девочкой на даче в Подмосковье. Леру это в общем-то устраивало, так как осень она планировала провести дома. И она записалась на собеседование. Конкуренток, в связи с сезоном, было немного, всего четыре. В их числе симпатичная женщина лет сорока, с которой Лера разговорилась. Женщина была из Нальчика, русская, в Москве искала работу впервые и третий месяц не могла найти. Она совершенно отчаялась и говорила Лере:
– Вот увидите, и сейчас будет то же самое: со мной даже не станут разговаривать.
Лера знала, как много зависит от настроя, и старалась внушить ей изменить образ мыслей. В дальнейшем всё оказалось так, как предсказала сама себе эта женщина, с ней даже не стали беседовать: «Нет опыта работы».
Тоша, Женя и Подмосковье
Пришедшая собеседовать с ними тонкая стильная блондинка с ошеломительной улыбкой, музыкальным голосом и плавной, красивой речью очень располагала к себе.
Симпатия была взаимной. И мама пригласила Леру домой, как, впрочем, и двух других претенденток, исключив только ту, что сама себя заранее исключила. Это не был пробный день, а знакомство с ребёнком и папой, с вытекающим отсюда решением принятия или непринятия няни. Лера была на очереди первой.
Придя в назначенный час, Лера нажала кнопку домофона и услышала детский голос:
– Я слушаю.
– Женя, – спросила Лера, – а где мама с папой?
– Их нет дома, – ответил детский голос.
Лера была озадачена.
– А ты знаешь, что к тебе должна прийти няня?
– Знаю, – сказала девочка, – я вам сейчас открою.
И открыла. Смущённая Лера переступила порог и увидела платиновые кудри и лукавые голубые глаза.
– Проходите, меня зовут Женя, мне шесть лет, я вас буду чаем угощать.
Сведения о возрасте явно не совпадали с Лериными. В ещё большем смущении и недоумении Лера прошла в гостиную, и Женя действительно принесла ей чай с печеньем. «Вот так ситуация», – думала Лера, прихлёбывая из чашки.
– Но где же всё-таки мама с папой? – опять спросила она Женю.
– Они на работе, – ответил ребёнок.
Лера занервничала:
– Когда же они придут?
– Они в командировке! – закручивала девочка. – Вы будете со мной ночевать.
«Ну и дела», – растерялась Лера. Она не была готова к такому повороту событий.
Вдруг раздались голоса и в гостиную вошли мама и высокий красивый молодой мужчина. Оказывается, они курили на лоджии. При виде Леры они опешили:
– Как вы здесь оказались?
– Да вот, Женя пустила и говорит, что вы в командировке, а я буду с ней ночевать.
Родители расхохотались:
– Что же вы обо всём этом подумали?
Смеялась и Лера:
– Подумала, что это испытательный момент.
– Да, шоковая терапия! – продолжали смеяться родители.
Обстановка как-то сразу создалась непринуждённая. Папа недолго побеседовал с Лерой, с одобрением отметив её правильную, грамотную речь.
– Приятно слышать такую речь, – сказал папа.
Потом Лера немного позанималась с Женей, поиграла, и её отпустили. Спонтанность и непринуждённость общения, явный интерес к ней девочки и родителей оставили у Леры надежду на возвращение. Через неделю менеджер позвонила Лере и сказала, что семья выбрала её.
– Очень приятное впечатление от Леры Викторовны, – сказала мама в агентстве. – С двумя другими нянями Женя просто не захотела общаться.
А созвонившись с Лерой, Женина мама, замявшись, попросила фотографию.
– Это нужно мне, – неловко объяснила она.
Лера не удивилась, она поняла, для чего маме фотография. Няни часто проходили отбор ещё и у экстрасенсов. Лера не боялась заключения экстрасенсов, её уже проверяли у той девочки, с которой она вначале проработала две недели. «Хорошая аура», – сказали о ней.
Лера понимала опасения родителей – ведь они доверяли практически незнакомому человеку самое дорогое. А Женя должна была находиться с Лерой вдвоём круглосуточно, по неделям, за исключением выходных. Видимо, и здесь был положительный отзыв, так как мама засобиралась в дорогу, и в конце мая они выехали на дачу.
Женина семья уже не первый год снимала под дачу дом у людей, постоянно живших в деревне. На огромном участке стояло два двухэтажных дома. В том, что побольше, жили хозяева, жильцы размещались в доме поменьше. Всю первую неделю мама жила с дочерью и няней, приглядываясь к ней, показывая хозяйство, объясняя, как и что делать. По чётким объяснениям и указаниям, самой речи и умению держаться Лера поняла, что у мамы немалый опыт руководящей работы.
Вечерами, уложив Женю спать, Лера и мама подолгу беседовали, им было легко общаться. Мама рассказала Лере историю своей жизни.
Её назвали Антониной при рождении в честь какой-то родственницы. Несовременное своё имя она терпеть не могла, но для всех она была Тошей, и это звучало мило. Тоша родилась в московской семье учёных. Родилась для поправки здоровья матери. Учёная дама к тридцати годам стала плохо себя чувствовать, и друзья посоветовали ей родить, чтобы оздоровиться.
– И, представьте, помогло, – рассказывала она потом знакомым.
Поскольку у учёной мамы было железное устремление в академики, и карьера не терпела простоя, девочку отдали на воспитание бабушке и дедушке. Миссия дочери выполнена – мать получила здоровье и силы становиться академиком. Бабушка и дедушка любви для внучки не жалели, но бабушка болела, что-то с головой, она могла закапать внучке в нос йод вместо капель от насморка. Слава богу, что за семь лет, которые Тоша прожила у них, сожженный нос был единственной травмой. По достижении школьного возраста дочери мать забрала Тошу к себе. Её дочь должна ходить в лучшую школу и показывать лучшие результаты. До сих пор Тоша с ужасом вспоминает школьные годы – малейшие промахи в учёбе выливались в скандалы с наказаниями. Дрожа и трепеща, возвращалась Тоша из школы домой, ей хотелось исчезнуть из этого мира, не жить.
Отец – профессор, полностью подмятый железной пятой жены, в доме был чисто декоративным украшением.
Но и это украшение вскоре надоело будущему академику, и она выгнала мужа из дома, запретив видеться с дочерью под страхом парткома, месткома и др. Безвольный профессор огородами пробирался к школе и таким образом виделся с дочерью. Но его застигли за этим недозволенным занятием, были предприняты жёсткие меры, и Тоша навсегда рассталась с отцом. По имеющимся у неё сведениям, он вскоре вновь женился, завёл сына и на дочь больше не посягал.
Учёная дама довольно быстро нашла ему замену, и у Тоши появился отчим, тоже профессор. Цепкой рукой он был уведён из семьи с двумя детьми и не сильно отличался по духу от первого мужа. Вскоре в новой семье родилась дочь, Тошина сестра, и Тоша постепенно вместе с ней стала называть отчима папой.
Шло время, девочки, как бы то ни было, росли, и вот старшая закончила школу и поступила в институт. Тогда мама, уже академик, сказала:
– Я тебя вырастила, дала образование, а теперь ты должна самостоятельно зарабатывать деньги на жизнь.
Пришлось Тоше первые годы учёбы мыть институтские коридоры, затем, когда появилась практика в языке, заниматься репетиторством. К тому времени младшая дочь подросла настолько, что стало возможным отправить её на учёбу и проживание в Англию.
Уже наступили девяностые, и академик очень успешно занялась бизнесом. На подхвате у неё был муж, бесплатно, за обеды трудившийся на благо семьи.
Тоша между тем, плывя по воле волн и достигнув девятнадцати лет, познакомилась с красивым мужчиной старше себя на двенадцать лет, влюбилась и вышла замуж. Мама брак не одобрила: муж не бог весть кто, семья бедная и не именитая. Мама неоднократно знакомила дочь с перспективными мужчинами, но дочь не слушалась. Как только Тошин брак свершился, мать тут же обманом выписала её из своей огромной квартиры, дабы ни она, ни её муж и их дети не могли претендовать на её жилплощадь. Тошу прописали у себя небогатые, скромные родители мужа.
В бизнесе у академика всё было прекрасно, она обзавелась связями в правительственных структурах и за сравнительно короткий срок стала очень богатой. Тогда ей и пришла мысль избавиться от ставшего ненужным второго мужа. Ненужным и опасным из-за возможных притязаний на капитал.
