Эдуард Байков - Чудовищные сны разума (сборник)
На третьем этаже все еще виднелись отдельные островки огня, но теперь путь был свободен. Набрав в легкие побольше воздуха, мы ринулись сквозь дымовую завесу к противоположному крылу. С быстротою молнии мы пронеслись в другой конец, сбежали по лестнице вниз и появились на втором этаже как раз вовремя, чтобы заметить нырнувшую внутрь «аквариума» через один из люков темную фигуру.
– Все, он попался, – сдавленно прошипел Теодорский и бросился к возвышению, где располагался каменный верх емкости. Я побежал следом за ним, стараясь не отставать ни на шаг.
Мы с ходу забрались по небольшой лесенке на крышу «аквариума» и, недолго думая, проникли через люк внутрь гигантского куба. Держась за поручни, мы включили прихваченные с собой фонарики и принялись освещать ими вокруг себя, в надежде обнаружить преступника. Если не считать нас двоих, то пространство внутри емкости было совершенно пустым. Не успел каждый из нас осознать этот факт, как тут же раздалось какое-то лязганье, и до нашего слуха донесся шум льющейся воды. Так и есть, в свете фонариков нашим глазам предстала хлынувшая в «аквариум» через специальные отверстия внизу вода. Не теряя времени, мы поспешили поскорее выбраться отсюда, но не тут-то было. Люк над нами был накрепко закрыт. Сбежав вниз, мы по колено в воде пробрались к другой лестнице, но тщетно. Этот люк был задраен так же намертво, как и первый.
17
Поначалу отчаяние овладело нашими сердцами. По собственной глупости мы угодили в ловушку, устроенную нам злобным и коварным противником. Но кто мог подумать, что механизмы, нагнетающие воду в емкость, до сих пор окажутся в исправном состоянии.
Посветив вниз, я убедился, что вода все прибывает. Теперь уже стало трудно дышать, воздух сделался спертым и влажным. Борясь с удушьем и обливаясь потом, мы забрались на самый верх, прямо под люк, который никак не хотел поддаваться нашим отчаянным попыткам открыть его. С тем же успехом можно было биться головой о стену.
Николай еще раз осветил пространство вокруг нас. Луч его фонарика скользнул по стенам, на мгновение задержался на одном месте.
– Что это? – прохрипел он, указывая мне рукой на противоположный участок стены.
– Вероятно электрический кабель, покрытый водонепроницаемой изоляцией, – с трудом дыша, ответил я.
– Послушай, насосы приводятся в действие электричеством?
– Разумеется, – криво усмехнулся я, еще не понимая, куда он клонит.
– Если перебить кабель, то напряжение перестанет поступать, и чертовы насосы остановятся, так?
– Ты хочешь сказать… – начал я неуверенно, но он быстро перебил меня.
– Точно, я полагаю, что это тот самый кабель.
И заметив в отсвете фонаря мой недоверчивый взгляд, добавил:
– Во всяком случае, будем надеяться. Ничего другого нам не остается. Ты возьми оба фонаря и свети мне, а я попытаюсь перебить проводку выстрелами.
Я нервно сглотнул, но промолчал и, забрав у него фонарик, направил оба луча в одну точку. Я понимал, что это мог быть совсем другой кабель, и даже, если он был тем самым, Николай мог не попасть в него с такого расстояния. А вода заполнила уже более половины куба.
«Господи, – взмолился я, – сделай так, чтобы его рука не дрогнула, и он не промахнулся! Это наш последний, ничтожный шанс, Боже, так предоставь его нам!»
Теодорский тщательно прицелился и выстрелил, затем еще раз и еще. Закусив губу до крови, я не позволял себе дрогнуть, держа руки с зажатыми в них фонарями неподвижными. Николай выстрелил в четвертый раз, провод заискрился – произошло короткое замыкание – и шум работающих насосов прекратился.
Я не мог поверить, что ЭТО получилось. Мы спасены, о Боже, МЫ СПАСЕНЫ!!! В радостном ликовании я взглянул на своего друга. Николай устало утирал рукавом покрытый испариной лоб.
– Теперь надо думать, как выбраться отсюда, – он обнажил зубы в ухмылке.
Из нас двоих ближе к люку находился я и поэтому, не совсем отдавая отчета в своих действиях, со злостью, что есть силы, ударил по нему рукой. Каково же было мое удивление, когда крышка поддалась, открывшись на ширину ладони, и снова захлопнулась. Мы молча переглянулись. Вероятно механизм, отключающий насосы, автоматически открывал и люки.
– Я пойду первым, – прошептал Теодорский, затем откинул крышку люка и выпрыгнул наружу, тут же откатившись в сторону. Следом за ним тем же самым способом выбрался и я.
Снаружи не было ни души.
– Нам нужно разделиться, – обратился ко мне Николай, – я пойду по первому этажу, заодно проверю входную дверь, а ты пройдись по второму, только будь осторожен. Встречаемся на лестнице в правом крыле.
С этими словами он побежал вниз, а я отправился в другой конец цеха. На своем пути я так никого и не встретил. На лестнице было тихо, как в погребе. Где же Николай? Вообще это была глупая мысль пойти в обход по одиночке. Не в силах более выжидать, я двинулся по темной лестнице вниз. Проходя мимо складского помещения на первом этаже, я как раз подумал о том, что там можно легко спрятаться, когда мне послышался шорох за тяжелой металлической дверью, ведущей в бойлерную. Я немедленно остановился, затаив дыхание и прислушиваясь. Неожиданно в дверь изнутри чем-то сильно ударили, и я чуть было не завопил от испуга, сильно вздрогнув всем телом. Вслед за этим последовала серия тяжелых, коротких ударов, словно кто-то молотил по двери, пытаясь выбить замок.
– Попался, гад! – неожиданно для самого себя злорадно вскричал я, подойдя вплотную к двери.
Удары прекратились, затем неуверенный, приглушенный голос произнес:
– Иван?
В одно мгновение торжество победы уступило место ледяному ужасу – это был Теодорский!
– Николай, – забарабанил я кулаками по стальной поверхности, – какого черта, Николай?!
– Сукин сын обманом запер меня здесь, Ваня! Опять я оплошал. Замок у двери крепкий, но есть еще одна, наружная. Насколько я помню, там замок навесной. Найди где-нибудь лом и попытайся сбить замок с внешней стороны.
– Хорошо, Коля, я уже иду! – выпалил я и бросился к выходу, позабыв о том, что входная дверь тоже заперта, а ключи находятся у Николая.
Но впереди меня ожидал неприятный сюрприз. Уже подбегая к выходу, я заметил, что дверь распахнута настежь, а замок с вырванными петлями валяется у порога. Так, значит, Потрошителю удалось выбраться наружу и улизнуть. Мы потерпели полное фиаско.
Я осторожно приблизился к дверному проему и выглянул наружу. Вполне возможно, что злодей прячется где-то поблизости, вынашивая планы мести, и ждет, чтобы разделаться со своими преследователями. Однако снаружи не было видно ни одной живой души. В дальнем углу бетонной площадки я приметил кусок металлической трубы, который можно было использовать вместо лома, и, недолго думая, направился туда. Я уже преодолел почти половину отделяющего меня от цели расстояния, когда за моей спиной раздался громкий, злобный смех. Резко обернувшись, я увидел убийцу. Он стоял всего в нескольких метрах от меня. И тут к своему ужасу я осознал, что остался один на один с безумным маньяком, да еще совершенно безоружным.
Я лихорадочно соображал. Добежать до куска трубы мне не удастся – это однозначно. Поэтому ничего не оставалось, как выхватить пистолет и попробовать взять его на испуг. Но он лишь желчно усмехнулся и двинулся прямо на меня, игнорируя направленное ему в грудь оружие.
– Давай, стреляй, – вкрадчиво промолвил он гнусавым голосом, таким же мерзким, как и вся его наружность.
– Не подходи, гнида! – проревел я, угрожая незаряженным пистолетом и отступая назад.
Вероятно благодаря своему сверхъестественному чутью он сразу же догадался, что я блефую. Наконец, мои ноги уперлись в каменный бортик, ограничивающий площадку со стороны реки. Я бросил мимолетный взгляд назад. Отступать дальше было некуда – берег реки, на котором раскинулась территория завода, заканчивался высоким отвесным обрывом, уходящим своим склоном глубоко под воду.
Ухватив пистолет за ствол, я издал нечленораздельный вопль и бросился на своего врага. Получив два страшных удара в лицо – один пришелся по уху, а другой расквасил мне нос – я рухнул навзничь и, больно ударившись о бетон головой, потерял сознание.
Вероятно, в беспамятстве я провалялся не так уж и долго, но Потрошителю этого вполне хватило для того, чтобы связать меня по рукам и ногам, крепко перетянув их стальной проволокой. Очнувшись, я заметил склонившееся надо мной и исполненное злобного триумфа лицо маньяка. В руках он держал нож с длинным и широким лезвием.
– Очнулся? – его лицо, бледно-землистого как у покойника оттенка, расплылось в злорадной ухмылке. – Ну, а теперь настал твой черед испытать все страдания, через которые прошел твой придурковатый дружок. Ты будешь умирать медленно, мучаясь до последнего вздоха. Это я тебе обещаю.
Его голос, похожий на змеиное шипение, завораживал слух, заставляя цепенеть и не думать о сопротивлении, но усилием воли я преодолел его гипнотическое воздействие и, насколько у меня хватило сил, выкрикнул:
