KnigaRead.com/

Макс Фрай - НаперSники синея

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Макс Фрай, "НаперSники синея" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Это одна из самых важных штук на свете – знать о себе, что мы НА САМОМ ДЕЛЕ любим. Часто это совсем простые вещи, которые, конечно, не способствуют созданию собственного ослепительно сложного образа во внутреннем зеркале, зато реально радуют. И могут стать отправными пунктами в походе за силой на все остальные дела.

Ну, в общем. Отслеживая такие штуки, можно понять, в чем наше сознание видит хоть какое-то подобие смысла. На что оно нам силы даст.


…Третий способ – найти внешнюю опору.

Сейчас такой смешной период в развитии человеческой культуры, когда великое множество болезненно зависимых от окружающих людей очень много и громко рассуждает о пользе самодостаточности. Формируя таким образом недостижимый идеал, ставя перед собой непосильную задачу и сбивая друг друга с толку. И умножая недовольство друг другом и собой (а недовольство собой и окружающим миром очень энергоемко, на него вообще все силы могут уйти).

Самодостаточность и правда отличная штука – когда она честная, заработанная, пришедшая изнутри. Но это совершенно не отменяет того факта, что пока мы с вами такие живые, теплые, несовершенные существа, нам часто бывает нужна внешняя опора. В самых разных делах.

Из людей, кстати, редко получается хорошая внешняя опора. Но! Именно в ситуации нехватки ресурса они такой опорой могут стать. Не все, конечно. А только те, кого мы одновременно любим (не обязательно половой любовью) и не боимся. «Любим» можно заменить на «симпатизируем», «уважаем», «заинтересованы» и т. п. «Не боимся» надо оставить как есть, потому что иначе получится очень нехорошая игра, от которой тоже может быть практический толк, но временный. И несоразмеримый с грядущим проигрышем, потому что страх в такого рода дела впускать нельзя.

Проще говоря, друг-приятель, который будет нас куда-то вытаскивать, тормошить, веселить, пристраивать к делу – незаменим. А шантажирующий уходом и другими санкциями (путь даже только в нашем воображении) партнер, строгий начальник, злая мама и прочие персонажи в таком духе не подходят. Хотя бы потому, что (если, опять же, совсем упрощать) друг-приятель беззаботно вывозит нас из уныния на избытке своего ресурса, а источник страха принуждает нас к расходу собственных неприкосновенных резервов, рано или поздно это просто истощит. Это не единственная причина, но самая очевидная (и одновременно не очень пугающая, пугать я совсем никого не хочу).


Есть, конечно, и другие методы. Они индивидуальны. Их (методов) примерно столько же, сколько нас (людей). Просто три перечисленных – более-менее общие. Подходят не всем, но многим. И есть надежда, что подойдут и задавшему вопрос человеку. И еще паре-тройке прочитавших. Поэтому бессмертная часть моего сознания выдала мне кучу сил на то, чтобы эту огромную телегу написать. Спасать все, что под руку подвернется она любит даже больше, чем кофе. Видит в этом смысл. А все остальное я – ну что оно может поделать. Слушается завхоза. Потому что ладить с завхозом для него единственный вариант и дальше оставаться в живых. И даже получать от этого некоторое удовольствие. В количестве восьми чашек кофе в день.

Про диктаторов

На месте диктатора мне обычно видится вполне заурядный человек, попавший в капкан власти и безнаказанности – ну и понеслась душа в ад. Или еще куда подальше. В школе, классе, кажется, во втором или третьем, учительница дала нескольким отличникам проверять тетрадки с домашним заданием остальных учеников. И я очень хорошо помню, как мы дружно исчеркали все красными карандашами и понаставили двоек там, где работа была сделана на четверку. С тех пор я довольно много знаю о природе диктатуры и бесконечно радуюсь, что большей власти мне никто никогда не предлагал.


Впрочем, допускаю, что некоторые диктаторы и тираны так прям и рождаются нечеловеческими исчадиями ада с выпученными от злобы глазами и сатанинским клеймом во лбу. Но все равно их злодейское величие меркнет перед ежедневным подвигом так называемых простых людей, строчащих анонимки на соседей по коммуналке ради возможного освобождения комнаты, аккуратно подвергающих подследственных пыткам в рабочее время с перерывом на обед и так далее. Тирания всегда опирается на массовую подлость в гораздо большей степени, чем на личность тирана. Строго говоря, только на нее. В обществе, где люди не способны вести себя подло, пресловутая диктатура/тирания станет всего лишь одним из способов управления государством, со своими достоинствами и недостатками. Лично мне такой способ управления не нравится – ну так мне вообще ничего из придуманного людьми не нравится, кроме анархии, до которой уважаемое человечество пока, увы, не доросло.

Про любовь

Вчера на задворках той унылой части Нового Города, где жизнь удобна, но не живописна, мужик типичной постсоветсткой наружности (рыхлый шкап неопределенного возраста в диапазоне от сорока до семидесяти, одетый в набор чехлов, символизирующих приличную одежду, все вот это вот, что я так не люблю и стараюсь не замечать) говорил в телефон: «Я салатов куплю, скажи каких». – И после паузы: «Даже не вздумай сама готовить, ты тоже после работы, у тебя тоже вечер пятницы, и ходить никуда не надо, я сам принесу».


/как это было у нас дома: по вечерам, после идиотских семейных обедов из трех блюд, которые навек отбили у меня вкус к питанию по расписанию за тщательно сервированным столом, мой папа всегда мыл посуду, потому что жена готовила, устала, а завтра ей рано, гораздо раньше, чем ему вставать на работу; мне же непременно напоминали, что не нужно рассказывать об этом родственникам и знакомым, потому что стыдно, вы же понимаете, очень стыдно мыть посуду, владея бесплатной прислугой модификации «жена», стыдно, но все равно можно, если сердце полно любви, и если никто не узнает./

Про фотографию

На самом деле меня интересует только некоторое дополнительное измерение, которое я вижу так ясно, что иногда (редко, на самом деле) путаюсь, где заканчивается видимый мир и начинается не очень видимый. Ну, скажем так, видимый не всеми, не всегда и, как часто выясняется в тех редких случаях, когда начинаешь это обсуждать, не одинаково.


Вот эту недоказуемую зыбкость можно (теоретически невозможно, а на практике довольно легко получается) вытащить в плоскость фотоснимка и сделать более-менее безусловным (со скидкой на проблемы восприятия зрителя) очевидным.


Все остальное, будем честны, не парит меня вообще.

Оно меня и вне фотографии не очень-то парит (ну, пока на ногу не наступит).

Провал резидента

В кино про Штирлица, помню, продвигалась идея, что в экстремальной ситуации шпион может выдать себя, перейдя на родной язык. Там радистка Кэт заговорила по-русски при родах, отягощенных контузией, и от этого случился всяческий бытовой ужас, переходящий в сценарный восторг.


Только что кошка погналась за какой-то неведомой летающей херней и на скаку опрокинула цветочный горшок прямо на клавиатуру, при помощи которой инопланетный шпион в моем лице как раз пытался создать очередное произведение буквенного искусства с тайной целью зомбировать землян и сделать из них наконец людей.


В этой, вне сомнения, экстремальной ситуации инопланетный шпион в моем лице выдал себя, воскликнув: «Ттуыда гыгыкап бавапп!»


Если кто-нибудь любезно пояснит мне, что это за язык и с какой я планеты, моя благодарность будет неописуема, потому что я хочу домой. Гораздо больше, чем зомбировать землян! Пусть сами зомбируются, чай не маленькие, не пропадут.

Происшествие с пуговицами

У меня есть верхняя одежда – что-то среднее между очень тонкой дубленкой и очень теплым пиджаком. На рыбьем, как говорил мой папа, меху. И с накладными карманами. Функция у них скорее декоративная, но маленький телефон туда как раз помещается, поэтому я обычно кладу его в карман. Очень удобно: слышно, как звякает, всегда можно быстро достать, и не выпадет, потому что карманы застегиваются на пуговицы.

Вернее, застегивались. История как раз об этом.


Был субботний вечер, начало декабря, лапсердак (как назвал бы его папа, если бы увидел) был на мне, я – в центре города, телефон в кармане, карман застегнут на пуговицу. И вот телефон звякает, пришло смс. Расстегиваю пуговицу, а она с трудом проходит в петлю, поэтому расстегивание требует усилия, я спешу и нажимаю слишком сильно, так что на пальце остается след от пуговицы, глубокая красная борозда. Беру телефон, читаю смс, понимаю, что дело не срочное, прячу телефон в карман, пытаюсь застегнуть его на пуговицу, а пуговицы-то и нет. Что само по себе досадно, но неудивительно: всякая пуговица может оторваться. Удивительно другое: петли тоже больше нет. И на левом кармане нет ни пуговицы, ни петли, ни их следов. Исчезли, как не бывало.


Ну, то есть, судя по виду карманов, ни пуговиц, ни петель там не было вообще никогда. А след от пуговицы, не желавшей протискиваться в петлю, на моем пальце все еще есть. И ум, обычно в таких случаях успокоительно бормочущий: «И не было ничего никогда, мало ли что тебе кажется, ты рассеянный человек и живешь как во сне», – спотыкается об этот дурацкий палец, мечется, пытаясь сочинить ситуацию, которая могла оставить след, не находит и соглашается: ладно, договорились, пусть так, твоя взяла.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*