Джулия Тот - Гном
Задумавшись, Катя лежала, забыв о Джейке и не чувствуя гладящей ее спину руки, пока не вздрогнула от его голоса:
– Кейт, где ты витаешь весь вечер? – он спросил, не заглядывая ей в лицо, но Катя из вежливости, повернулась:
– Извини, новое дело, и…
– Я знаю, в газете видел: русский карлик, обвиняемый…
Катя села и скосила на него глаза, заставив его остановиться:
– Карлик?
– Извини, но он же действительно – карлик! Как я должен его называть, если в газетах… – Катя соскользнула с огромной низкой кровати, сделанной на заказ, и, надев приятно-шелковый халат, уже в дверях спальни обернулась:
– Виски выпьешь со мной?
– Нет, спасибо, лучше пойду, не люблю, когда ты не со мной, а с клиентами, – Джейк улыбнулся, а Катя уже в который раз подумала, что немного побаивается его – он словно знал ее игру, читал ее мысли по лицу и ей это все больше не нравилось. Но изгонять его из жизни было рано, и она решила, что нужно быть с ним поосторожней.
Джейк без тени обиды поцеловал ее и, уже держа в руке пиджак, просто, без намека, стоя у двери, бросил:
– Кейти, позвони мне, как дело продвинется, чем смогу – помогу, – и улыбнувшись, вышел, аккуратно, по-американски, закрыв дверь.
От последних его слов Катя немного поежилась, в очередной раз убедившись, что он знает ее намного лучше, чем ей хотелось бы, и, судя по всему, догадывается о причинах ее нежной к нему привязанности. Но подумав, что пока его устраивают их отношения, а, значит получение информации и влиятельной помощи от него – вне опасности, она, собрав необходимые для работы виски, сигареты и блокнот, уселась опять на балконе, радостно отметив, что на часах гостиной было всего двенадцать ночи и у нее достаточно времени для работы.
Катя несколько раз подряд, как фильм, «прогоняла» в памяти свой разговор с Сергеем и, наконец, решив, что поняла все правильно, почти вскрикнула от радости – такого интересного и многообещающего дела у нее никогда не было! Сам факт, что русская по происхождению карлица-адвокат защищает русского же карлика, – уже повод для шумной реакции прессы, но то, что узнала она сегодня, означало перспективу двух шумных процессов сразу: сначала она добьется оправдательного приговора, а потом, доказав, что все книги Штурмана написаны Сергеем, все имущество этого, присвоившего себе чужое имя, шарлатана вернет истинному автору книг – Сергею Матвееву. От картин победной шумихи и скандальной бравурности обоих процессов Катя почувствовала, как адреналин уже просто закипает в крови, и, решив, что пытаться заснуть сегодня просто бесполезно, взяв ручку, начала быстро записывать в блокнот, с кем и о чем ей срочно нужно поговорить по этим делам.
12
Ожидая Сергея, она пыталась отогнать страх, что поняла что-то не так, и что процессов, подобных цунами, тянущих один скандал за другим и хоронящих под своими волнами все обвинения и доводы прокурора, просто не будет, когда вдруг услышала голос охранника:
– Мисс Невзорова, ваш клиент!
– Да, спасибо, – Катя попыталась унять волнение, но это получалось не очень хорошо: она уже ощущала себя пантерой, готовой в прыжке вцепиться в горло соперникам, но ей нужны были ответы Сергея на многие вопросы, чтобы убедиться, что она действительно получила от жизни, заставившей Сергея жить так по-дурацки и в результате оказаться здесь, огромный подарок.
– Привет, сегодня выглядишь намного лучше, – Катя не лгала: Сергей действительно выглядел, как нормальный человек в нормальной жизни – без темных кругов под глазами, без этой всепоглощающей серой пустоты в них, только совершенно без эмоций на красивом, показавшимся ей слишком спокойным, лице.
– Здравствуй, Кать, а мне не о чем больше беспокоиться – я вообще не понимаю, зачем мне адвокат! Подумай сама: предположим, ты совершишь чудо защиты и оправдают меня, что я буду делать, где жить и на что? В тюрьме меня кормить всю жизнь будут и крышу над головой обеспечат, да еще с такой системой безопасности! – он с усмешкой кивнул в сторону двери.
Катя не больше секунды зло смотрела на него, и начала:
– Сергей, давай глупости оставим на то время, когда ты выйдешь, а сейчас попробуй просто принять тот факт, что теперь твоя жизнь – в моих руках и руках прокурора. Но больше – моих. Поэтому давай работать! – и не дав ему возможности ответить, тут же продолжила: – Давай еще раз по вчерашнему твоему рассказу – Сергей, правильно я поняла, что все книги, изданные под именем Дмитрия Штурмана, написал ты?
– Да, правильно, – ответив, Сергей молча посмотрел на нее в ожидании следующего вопроса, казалось, смирившись с мыслью о возможности его оправдания.
– Сценарии?
– Тоже мои, – ее нервировало равнодушие, с которым он отвечал, но терять время на исправление его душевного состояния Катя не собиралась, просто быстро записывала ответы.
– Что делал Дмитрий Штурман, где работал, на что жил?
– Кать, я непонятно что-то сказал или адвокатский менталитет не воспринимает сказанное с первого раза? – и Сергей, сев, как в предыдущий день, начал рассказывать, а успокоившаяся Катя, решив, что от рассказа его будет больше пользы, чем от роботоподобных ответов, просто конспектировала наиболее важные фрагменты его повествования.
– Третий роман я писать начал в девяносто шестом: мы вернулись с Кипра, полные солнца и настроения, а Москва – серая, с плохой погодой, людьми грустными и рынками и палатками этими суматошными на каждом шагу. Мне захотелось написать что-то мультяшно-красочное о жизни, красивое, ну я и засел за работу. Димка, как всегда, когда я писал, зная, что, пока не закончу – я полностью теряюсь во времени и пространстве, не зная даже, какой день и месяц, ходил по магазинам, готовил мне еду, рассказывал, пока ели, как и чем мир живет, заставлял в выходные ездить с ним то за город, то еще куда-нибудь… В общем, все было как обычно. Это была наша норма жизни, к которой мы привыкли и были ею совершенно счастливы. Так же, как всегда, когда я закончил, Дима рассылал и развозил рукопись, но по уже проверенным издательствам – которые до этого уже издавали меня… то есть его. Как и раньше, через пару недель, он получил ответ, что рукопись принята к печати, мы отметили очередную удачу, а через несколько месяцев из издательства стали звонить, предлагать продлить договор, чтобы издать очередную партию – книга расходилась такими тиражами, о которых ни мы, ни издатели не мечтали. Гонорары росли, нам, как всем нормально устроенным человеко-существам на этой планете, это не просто нравилось – приносило огромное удовольствие, даря большие возможности жить жизнью, которой мы хотели. И вот, примерно через полгода, после первого издания, Димке позвонили и пригласили на телевидение, дать интервью.
Помолчав несколько минут, неожиданно по-детски улыбнувшись, Сергей продолжил:
– Он тогда сильно испугался, но мы подготовили его – это было совсем просто: у Димки было хорошее образование, жалоб на интеллект никогда тоже не поступало, и, после интервью этого, звонки из журналов – в основном женских, с разных каналов из разных совершенно городов, стали постоянными. Димке приходилось летать туда-сюда по стране некоторое время, пока он не принес газету, не относящуюся к разряду «желтых», с серьезной статьей о редком таланте и серьезности Дмитрия Штурмана, как писателя. За несколько месяцев Димка стал знаменитым, элитные компании полюбили его и почти каждый вечер он стал уходить один, приезжать утром, иногда дня через два, но это меня не задевало – в конце концов, ему тоже надо было когда-нибудь начать свою жизнь – без меня.
– Но за твой счет? – Катя не могла уже сдерживать гнев – она злилась на Сергея во время всего его рассказа, но не считала нужным делать открытыми для него свои эмоции. Сейчас же, будучи просто в ярости, она скрыла только, что причина – сам Сергей. Она не могла понять, как он мог так спокойно – тогда – позволить человеку себя использовать, и сейчас – так спокойно об этом говорить. Но Сергей перебил ее желчный мысленный водопад:
– Кать, ты о чем? Я же сам приехал к нему тогда, сам попросил его дать имя, сам потом пригласил жить вместе со мной в Москве! Ты меня не слушаешь совсем? Как я без него издавал бы книги?
Катя могла многим плюнуть ему в лицо и в душу в качестве доказательств его жизненной тупости, но мысли ее пытались заглянуть дальше той точки рассказа, на которой Сергей остановился. Она пробовала предположить, что же между этими двоими – которые, каждый по своим причинам, не выжили бы друг без друга, – произошло такого, что конец их истории оказался таким трагическим и жестоким. Решив больше не перебивать Сергея – чтобы быстрее закончить с историей и начать мыслить самой над успехом обоих процессов, она только примирительно посмотрела на него огромными глазами:
– Извини, комментировать больше не буду, продолжай, пожалуйста.
Сергей согласно кивнул и, словно этой паузы не было, монотонно заговорил вновь:
