Джулия Тот - Гном
– У меня нет адвоката, – он хотел добавить, что у него ничего уже нет, но решил, что незачем, и хотел только остаться один, но мужчина продолжил:
– В этом случае суд назначит вам адвоката.
– Спасибо, – Сергей в нетерпении поднял на мужчину глаза:– Это все?
– Да, – он коротко кивнул Сергею и вышел.
Всю ночь он пролежал с открытыми глазами, ни о чем не думая, ничего не чувствуя, в каком-то забытьи, из которого его вывел утром только принесший еду охранник. Сергей, повернувшись, посмотрел на тарелку и чашку и, вяло подумав, что это действительно похоже на виденное в фильмах, отвернулся к стенке. Ему показалось, что прошло совсем немного времени, и он удивился, услышав опять шаги около его камеры, открывающуюся решетку, и повернулся:
– Мистер Матвеев, к вам адвокат, выходите, – охранник, с наручниками в одной руке, в ожидании смотрел на него.
Сергею понадобилось опять время, чтобы понять услышанное – настолько отрешен он был от реальности, но он послушно встал и посмотрел на наручники. Охранник, почему-то вежливо, попросил вытянуть руки вперед. Сергей покорился, наручники захлопнулись на запястьях, словно подтверждая, что все происходящее – не сон, и он вышел из камеры, сопровождаемый охранником, направлявшим его сзади:
– Направо, налево, вторая дверь, остановитесь.
Охранник открыл дверь, пропуская его, вошел сам и обратился к женщине, сидящей за столом и читающей бумаги:
– Мисс Невзорова, ваш клиент.
Сергей узнал ее сразу, несмотря на то, что видел только ее профиль и на лице ее были очки, и, как только за охранником закрылась дверь, воскликнул почти радостно:
– Катя?!
Женщина вздрогнула, рывком сняла очки, быстро повернулась к нему и, словно во сне, стала подниматься со стула.
– Я не могу в это поверить, – она уже подошла к нему в плотную, – как же я не вспомнила по имени? Этого просто не может быть…
Она смотрела на Сергея несколько минут, потом, словно что-то вспомнив, дотронулась до его руки выше локтя и показала жестом, что им лучше сесть.
Они сидели друг напротив друга и оба не могли поверить в эту встречу, но знали, что вспоминали друг о друге не раз за годы их единственной встречи в самолете. Сергей смотрел на крошечную женщину-куклу и больше не мог принять ни сам факт, ни возможность их встречи в данной ситуации: он не мог понять, как она смогла стать адвокатом, как она вообще может жить, как все нормальные люди. А в том, что живет она именно так, сомнений не возникало, достаточно было просто видеть ее уверенную походку, хорошую дорогую одежду, и весь ее облик, который был настолько цельным, словно карликовый рост был чертой ее индивидуальности, как огромные карие глаза.
Она начала говорить и Сергей пытался сосредоточиться на ее словах, но слышал их глухо и непонятно, пытаясь ухватить хотя бы набросок понимания того, почему их жизни сложились так по-разному.
– Сергей, пожалуйста, попробуй слушать сейчас меня, а не свои мысли, ладно?
– Извини, пожалуйста, я настолько не могу поверить в твое появление здесь, извини, я слушаю.
– Сергей, можешь называть меня, как тебе удобнее, но официально мое имя – Кейт Невзорова, суд назначил меня твоим адвокатом по делу… – Сергей вдруг почувствовал себя странно-плохо и поднял на нее глаза, которые по встрече в самолете она помнила очень глубокими, темно-серыми, и которые сейчас смотрели на нее какой-то пустой рыбьей водянистой серостью.
– Кать, ты не могла бы прийти завтра, мне как-то не по себе… – он замолчал, уже опустив глаза в стол.
– Конечно, я могу прийти завтра в десять, – она встала и, убирая бумаги, продолжала говорить, – Сергей, завтра ты должен рассказать мне все. Пойми, не зная правду, я не смогу тебя защитить, пожалуйста, отдохни – от шока нашей встречи, в том числе, – и вспомни все, что может нам помочь вытащить тебя отсюда. Но делать это мы должны вместе, понимаешь, своей правдой ты должен помочь мне. Договорились?
Сергей смотрел на нее уже немного осмысленнее:
– Хорошо, до завтра.
Катя кивнула и вышла в открытую охранником дверь, а Сергей с трудом добрел до своей кельи с решеткой и, закрытый, почувствовал, как желудок сводит нервной судорогой и рвота подступает к горлу комком горечи за свою жизнь. Охранник, проходивший по коридору, увидев его, тут же кинулся за врачом, который вколол Сергею успокоительное и этим усыпил его совсем не тюремным, счастливым сном без сновидений и страхов.
Катя Невзорова – однажды встретившая Сережу Матвеева в самолете, а ныне преуспевающий адвокат Кейт Невзорова, сидела в машине, глядя в одну точку. Она думала о Сергее, не в силах понять, что и почему с ним могло случиться, но вспомнила, что и тогда, в самолете, он удивил ее своим отношением к своему росту и вообще к жизни – он словно похоронил свои мечты, и планы, и судьбу, оправдывая эти глупые мысли отношением людей, стереотипами социума. Сейчас, встретив его в качестве своего клиента, проходящего основным обвиняемым по такому тяжелому делу, первой ее мыслью была мысль о его виновности, и она даже жалеть его не могла – злясь, что он так и не воспользовался ее советом, данным в самолете – использовать свою карликовость, выжимая из людей все, заставляя их чувствовать себя виноватыми, использовать свой недостаток, как самый большой дар в этой жизни. Катя посмотрела в темноту и очень захотела домой – в свою роскошную дорогую квартиру, которую она смогла купить, продав дом, подаренный несколько лет назад влиятельным любовником, и добавив уже свои накопления, и которая была для нее настоящим убежищем, куда она с наслаждением возвращалась каждый вечер.
Катя завела мотор, предвкушая, что через полчаса будет дома, но мысли ее все время возвращались к Сергею, и она начинала нервничать – впервые за ее адвокатскую практику она почувствовала, что втягивает в дело чувства, личное отношение к клиенту, чего быть не должно, но все думала и думала о нем, в основном только одно – почему, не имея в этой жизни другого выхода по определению, он не начал и не приспособился к ней, как сама Катя, почему не научился играть и выигрывать…
11
США, Сан-Диего. 2003 год
Войдя в квартиру, Катя скинула туфли на очень высоком каблуке, надела шелковый приятный халат и, наполнив стакан льдом и виски, прихватив пачку сигарет, вышла на огромный балкон.
Сделав большой глоток и ощутив тепло в грудной клетке, Катя вспомнила встречу с Сергеем в самолете, ее жизнь уже в Америке.
Ей было – на удивление родителей – совсем не трудно приспособиться к новой жизни, но только сама Катя, сменившая имя на Кейт – потому, что оно казалось ей более наполненным силой, – знала, в чем причина такой легкости, такой ее непотопляемости.
Придя в школу, не говоря ни слова по-английски, она специально вертелась под ногами лучших учеников в классе, чтобы они налетали на нее и, прося извинения, начинали жалеть бедную красивую карлицу, и пытались помочь ей хотя бы начать учить их язык. Глядя на них огромными молящими и полными благодарности глазами, она окружила себя за очень короткое время целой толпой друзей, принявших ее, жалея, в свой круг – безмолвную, но схватывающую и понимающую все с полуслова. Очень скоро все выходные она проводила или получая приглашения на дни рождения и вечеринки, или просто в доме кого-то из друзей, родители которых роняли изредка скупую слезу о судьбе такой красивой и такой несчастной девочки, в то время как сама она – находясь в их домах, изучала не только язык, но и стиль их жизни, решая, кто из друзей будет ей нужен и в дальнейшем, а с кем она должна, не тратя время на пустое, остаться просто в приветственных отношениях, отсеивая их по роду занятий, положению родителей в городском социуме, или по величине дома.
В колледже и университете, применяя ту же тактику, ей пришлось ее усовершенствовать, просто потому, что сами ее цели стали более жадными – заметив, что молодые люди обращают на нее внимание – из-за роста, только если заставить их это сделать, а заметив однажды, смотрят на нее, как на сексуально совершенно экзотическую игрушку, Катя, решив, что ничего плохого в этом нет, стала выбирать из них самых перспективных – как по уровню учебы, так и по респектабельности. При этом она вынуждала жертву постоянно чувствовать себя виноватым, а потом – просто, уже запомнив карлицу, встречаясь, приветствовать. И, в конце концов, случайно встретившись с ней в столовой или баре студенческого городка – уже быть не в силах прервать разговор, отвести взгляд от ее лица или выкинуть из головы бурные сексуальные фантазии о возможности хотя бы один раз в жизни заняться любовью с карлицей. Оказавшегося с ней в постели однажды, Катя держала при себе – делая все с холодным расчетом внутри и горячей страстью снаружи, пока он становился ей не нужен – либо выполнив свою миссию: познакомив ее с полезными людьми или сделав за нее ту или иную студенческую работу, либо уступив место кому-то более выгодному и перспективному.
