Мира Дэй - Мистер Вуду и дни недели
– Неужели все девчонки такие ужасные? – пораженно спросил Маленький Мистер Вуду, и Пожилая Миссис Вуду поспешила его успокоить:
– Нет, конечно же, нет, но в каждом из нас есть и хорошее, и дурное, и добрая Эрзули, и Злая, и Легба, и Барон Суббота.
Вот, смотри, последний на подносе его знак – похожий на могильный крест. Барон Суббота – лоа всего самого плохого, что есть в мужчинах: жадности, похоти, воровства, обмана, подлости и всякой работы, делающейся во зло. Если хочешь увидеть человека Барона – посмотри в окно. Вон идет по улице старый мистер Браун – он такой старый, что уже не может ходить без палочки, но все мальчишки и девчонки до сих пор его боятся, потому что он настоящий злой старик, и даже взрослые, которые знают о приличиях, обходят его стороной. Нет никого в этой жизни, кто любил бы мистера Брауна, и он никого не любит. Барон Суббота ничего не дает, но все отнимает. Он ничего не создает, но все рушит. Тот, кто поддался Барону, становится злым и желчным, и в конце концов даже лучшие друзья бросают его.
Вот он, круглый поднос с рисунками нашей жизни, половина хорошего – половина плохого. А уж то, как они смешаются в твоей жизни и кого тебе больше слушать, – дело твое. А теперь спи, милый, сон – лучшее лекарство!
Закончив рассказывать, Пожилая Миссис Вуду встала, забрала поднос и, аккуратно подоткнув одеяло вокруг Маленького Мистера Вуду, отправилась вниз на кухню вынимать из духовки медовую коврижку.
Мистер Вуду и Воображаемый Комод
Если бы у Мистера Вуду был офис, все адвокаты и психоаналитики в окрестностях непременно сразу же разорились бы. Потому что, если бы у Мистера Вуду был офис, на его табличке было бы написано «Совершенно конфиденциально». И, можете мне поверить, так оно и есть – что бы вы ни рассказали Мистеру Вуду, все это было бы совершенно абсолютно в высшей степени конфиденциально. Но у Мистера Вуду не было офиса. Зато у него был Воображаемый Комод.
Дело в том, что окружающие очень любили рассказывать Мистеру Вуду о своих делах. В конце концов, у всех нас есть свои маленькие слабости, и маленькой слабостью друзей Мистера Вуду был Мистер Вуду. Хотя он-то, если подумать хорошенько, вовсе не считал себя слабостью, ни большой, ни маленькой, никакой. Но, как говорится, из песни слова не выкинешь. Испытывая некоторую слабость к Мистеру Вуду, люди любили поговорить с ним о себе и своих делах. Сварливый мистер Леклерк рассказывал Мистеру Вуду о том, как идут дела в сфере торговли подержанными машинами. Хорошенькая мисс Дюмон рассказывала Мистеру Вуду о том, как живут ее питомцы в приюте для домашних животных. Строгая Дама в велфер-офисе рассказывала Мистеру Вуду о своей внучке в Калифорнии. Отец Маккинли рассказывал Мистеру Вуду о том, как он помогает мистеру Сантане (который, как вы помните, в рабочее время является мистером Хо и владельцем магазинчика китайских товаров) реставрировать в гараже «Шевроле Импалу». Крошка Лили Джефферсон рассказывала Мистеру Вуду про свои зубки, а ее папа, офицер Джефферсон, рассказывал про то, как обстоят дела в полицейском участке. Даже пес мистера Хулина заходил иногда во двор к Мистеру Вуду, когда он сидел с трубкой из кукурузного початка на крылечке, чтобы положить ему свою большую голову на плечо и ворчливо рассказать о своих собачьих делах.
Мистер Вуду всегда все выслушивал очень внимательно и с заинтересованным видом и иногда кивал или вставлял уместные замечания. По большей части, Мистер Вуду соглашался, хотя иногда случалось так, что он возражал рассказчику или задавал какие-нибудь вопросы, если считал, что рассказчик или история от этого выиграют. Однако, как только история, рассказанная Мистеру Вуду, заканчивалась, он никогда больше о ней не спрашивал и никому-никому больше не рассказывал, если, конечно, это не была специальная история для рассказывания всем вроде тех секретов, которые Пэнси и Энджел рассказывают всей улице.
Не стоит думать, будто Мистер Вуду, как это делают парикмахеры или медицинские сестры, пропускал все эти истории мимо ушей или забывал сразу, как только услышит. Он относился к историям с высшей степенью внимания, какие бы они там ни были!
Все свои истории Мистер Вуду аккуратно собирал, складывал и хранил в воображаемых ящичках Воображаемого комода, который представлял себе у себя в голове специально для этих целей.
Комод этот был большим и вместительным, но не таким огромным, как библиотечный архив, и не таким страшным, как железный сейф для бумаг, но все-таки достаточно основательным. В воображении Мистера Вуду Комод Для Историй был таким домашним, немного обшарпанным и слегка украшенным наклейками, рисунками фломастером и даже парой вязаных салфеточек – просто для создания уюта. Возможно, скажу вам по секрету, где-то внизу на этом Комоде даже был прилеплен комочек старой жвачки Маленького Мистера Вуду, не со зла, а просто по рассеянности. Ну и потому что нечто подобное часто случается с Комодами, особенно, если они такие большие и домашние. Каждому человеку или даже собаке в этом Комоде полагался свой отдельный ящичек для историй, точно такой, чтобы его рассказам там было уютно и приятно. Некоторые ящички были обиты внутри красным бархатом и пахли духами, другие были снабжены вышитыми подушечками, отдельными для каждой истории, третьи напоминали уютную ямку позади общественной клумбы с тюльпанами, в которой так приятно хранить косточки. Некоторые из отделений Комода были похожи на кухонные ящики для столовых приборов, или ящики с инструментами из гаража, или старые школьные коробочки для обедов, а порой – даже на настоящие потайные шпионские ящички с двойными стенками и всем прочим.
Заглядывать в этот Комод Мистер Вуду не разрешал никому, хотя сам время от времени проверял истории, перекладывал с места на место, чтобы не заминались и не залеживались. Некоторые истории нравились Мистеру Вуду очень сильно, а другие казались ему чуть более странными, чем хотелось бы, но каждый рассказ, как и каждый рассказчик, был для Мистера Вуду совершенно особенным и очень важным. Вот если бы вы пришли к Мистеру Вуду и попросили его нарисовать человека, то он сразу спросил бы: «Какого?» И если бы вы ответили: «Любого, просто человека», – Мистер Вуду бы очень удивился и озадачился. Потому что хотя Мистер Вуду и не был большим художником (по чести сказать, рисовал он едва ли намного лучше, чем Маленький Мистер Вуду), но представить себе «просто человека» ему было очень сложно. Ведь Мистер Вуду отлично знал и видел, что все люди на самом деле очень-очень разные, а «просто людей», наверное, вообще не бывает.
Мистер Вуду никогда не задумывался над историями в своем Комоде, и не оценивал их ни с каких точек зрения, хотя иногда, когда владелец рассказа высказывал пожелание, Мистер Вуду аккуратно доставал историю, и они вместе ее рассматривали и порой даже обсуждали. А потом Мистер Вуду все так же аккуратно складывал историю на место до следующего раза. Ему достаточно было того, что его друзья доверили свои истории ему и позволили сохранить в своем Воображаемом Комоде.
А в самом низу, в маленьком, темном и плоском ящичке, похожем на старую резную шкатулку для писем, Мистер Вуду хранил аккуратно сложенные пачкой и перевязанные розовой лентой собственные истории. И иногда доставал, чтобы рассказать своим друзьям, но, конечно же, только если считал это уместным.
Мистер Вуду и Вильгельм
Как-то в воскресенье примерно посередине между вторым завтраком и обедом, когда Мистер Вуду сидел на ступеньке, курил трубку из кукурузного початка и читал газету, Маленький Мистер Вуду пришел к нему и сказал:
– Я хочу собаку!
– Ты уверен? – спросил его Мистер Вуду и отложил газету, которую читал перед этим, а потом похлопал по ступеньке, рядом с собой, приглашая Маленького Мистера Вуду присесть. – И какую же собаку ты хочешь?
– Я хочу такую огромную страшную собаку, вот, например, как Кухулин! – ответил не задумываясь Маленький Мистер Вуду и показал пальцем на проходящего по улице старого мистера Хулина, рядом с которым флегматично вышагивал его вислоухий ирландский волкодав, имя которого много говорило как о начитанности его владельца, так и о его чувстве юмора.
– Такому большому псу будет тесно у нас, милый, – присоединилась к разговору Пожилая Миссис Вуду с волосами белыми и мягкими, как буклированная пряжа. Она как раз поставила в духовку пирожки и вышла на крыльцо со стаканчиком холодного чая с мятой, к которому, как известно, питала некоторую слабость, почти как к мятному джулепу[62]. – Придется вынести твою кровать во двор и убрать на чердак железную дорогу, чтобы в доме поместилась его подстилка!
Маленький Мистер Вуду задумался. Ему совсем не хотелось складывать и убирать в ящик свои любимые паровозики, хотя поспать на улице, пока тепло, он был не против.
– Тогда, я хочу собаку поменьше, вроде терьера миссис Шарк! – сказал он наконец.
