Игорь Соколов - Метафизика профессора Цикенбаума

На травку Цикенбаум скинул скатерть,
Бутылку водки, запеченного цыпленка,
С нами выпил и упал в объятья
Прекрасной захмелевшей чуть девчонки…

Я окруженный хороводом юных дев,
По холму спустился вниз к Оке
И обладал телами нежными в реке,
Пока профессор спал с девчонкой, захмелев…

Всю ночь из волн летели сладостные стоны,
Профессор вниз глядел на нас с тоской,
С женою тягой чудной изможденной,
Он молча прятался в таинственный покой…

Теперь уже в любые наши встречи
От студенток берегла его жена,
Так от безумства страсти часто лечит
Дружная и крепкая семья…

Цикенбаум со студентками в руинах
С утра до вечера зарылся весь в жару,
Изучает замочек старинный,
А ночью устремляется к костру…

И с профессором дрожат девчонки вместе,
Слушая о призраках рассказ,
Арнольд Давыдыч словно тайный вестник
Одними страхами вгоняет их в экстаз…

Нет, они не позабудут ночи эти,
Как осмелели вдруг с профессором в кустах,
За плотной тьмой пяти невидимых столетий
И предки, страшась Смерти, грелись в снах…

Мы с Цикенбаумом исчезли в деревеньке,
Заблудились спьяну и впотьмах,
И какой-то сумасшедший Мухотренькин
Вместе с девами развел для нас очаг…

Затрещали в печке славные поленья,
Девы, млея от восторга, все в слезах,
Поймало нас с профессором мгновенье,
Остановилось время на часах…

Цикенбаум с нежной девой, я с другою
Зарываемся в бескрайний сеновал,
Тело девы сладостной дугою
И страстей взлетает мощный вал…

Ну, а утром сумасшедший Мухотренькин
Нам с профессором вдруг тихо говорит:
Оставайтесь в нашей деревеньке,
А то один я, – глазки лезут из орбит…

Как насядут кровожадно эти девы,
Как создадут хмельной блаженный рай,
Что мне уже не вправо и не влево,
А ложись и всюду помирай…

Мы с Цикенбаумом задумчиво вздохнули
И почесав затылки, в рай опять вошли,
Нас девы прожигали точно пули,
А мы как птицы отлетали от земли…

С тех пор за сотни верст ту деревеньку
Мы с Цикенбаумом обходим стороной,
И как там наш приятель Мухотренькин,
Опять опутан весь безумною весной?!…

Цикенбаум деву сцапал
За сиренью во леске,
Из калитки вышла баба,
Правда, где-то вдалеке…

Баба вышла за ворота
И в лесок скорей пошла,
Пела сладостно природа,
Как и девичья душа…

И профессор за мгновенье
С девою сошел с ума,
Баба ищет наслажденья
И кругом цветет весна…

Цикенбаум с девой стонет,
Ощущая в чувствах жар,
И к сирени бабу клонит
Солнца раскаленный шар…

И в безумных ощущеньях
У профессора глаза
Тонут в мраке вдохновенья,
Где один слепой азарт…

Дева по нужде слетела,
Скрылась быстро за кусток,
Цикенбаум чует тело
И его пронзает ток…

Баба в деву воплотилась,
Как дыханье в облака,
И профессору на милость
Раздвигает вмиг бока…

Что сказать ей в оправданье
Женской прелести земной,
Даже в пору увяданья
Вся струится в нежный зной…

Цикенбаум ошалело
Пред собою бабу зрит
И рыдает его дева,
Всех пробрал великий стыд…

Цикенбаум с девою в саду
Объяснял величие Творца,
Водку пил и плавал с ней в пруду,
Вдохновляясь нежным профилем лица…

В награду за свои грехи
Просила дева ей поставить пять,
Профессор, опьянев, читал стихи,
Продолжая ее страстно целовать…

И в воде лаская ее грудь,
Проникал он сладко в естество,
– Лишь про пять не позабудь! —
Плавал шепот девы под листвой…

Цикенбаум смотрит в ночь за облака,
Где звезда одна отчаянно горит,
Дева вдруг лишилась языка, —
В зачетке пять по философии стоит…

Цикенбаум объелся порея,
Водку выпил, упал среди мглы,
А дева шептала: Скорее
Очнись и меня полюби!

Мы в озере будем купаться
В самой прелестной воде?!
Арнольд, пора просыпаться,
Чтоб быть в волшебной среде…

Очнулся, как и хотела
Вслед за нею в реку шагнул,
В камышах обняв ее тело,
Он тихо – блаженно уснул…

Всю ночь промаялась дева,
Прижав его к нежной груди,
И долго рыдала, и  пела,
Чтоб смог очнувшись, войти…

И только под утро профессор
Наруках деву в чащу унес,
И водкой излечив от стресса,
Любил ее яро – до слез…

Цикенбаум сел на поезд,
На симпозиум летел,
Рой девчонок беспокоясь,
Его скрыл цветеньем тел…

Из купе по коридору
Тянется студенток полк,
И горят девичьи взоры,
Зная в страсти нежной толк…

Пассажиры обалдели, —
Это ж надо так любить,
Чтобы в каждом юном теле
Побывала его прыть…

Но спокоен наш профессор,
Его захватила блажь,
Правит доблестным процессом,
Завлекая дев в мираж…

Несется поезд в край далекий,
Профессор сам несется в рай,
И вздох пронзительный глубокий
Летит из дев в безумный май…

Цикенбауму на ушко
Дева шепчет свой привет,
Травка мягче, чем подушка,
Тьма приятнее, чем свет…

Зеркалом сияет речка,
Звезды с яркою луной,
Словно с пастухом овечки
Робко бродят над землей…

Птица в небе изумрудном,
Спят в блаженстве города,
Лишь профессор безрассудно
С девой в сладостных трудах…

Легкомысленно пылает,
Провожая в Вечность сны,
Плачет дева молодая,
Ощущая жар весны…

Упоительно прекрасны
Ее нежные уста,
Раскрывают образ счастья
В самых трепетных местах…

Цикенбаум связался с девою странной,
Вдруг студентка пришла гостьей незванной,
И перед профессором встав на колени,
Молила дать ей одного лишь вдохновенья…

Будто во сне она завожделела,
Вмиг раскрывая нежное тело,
Профессор смущен, – студентки не помнит,
Оценки не просит, но сладостно стонет…

Вся изогнулась знаком вопроса,
Профессор в постель завалил ее просто,
Зашевелились безумные тени,
Вкушая любовную связь с наслажденьем…

И так до утра они вместе кричали
Ворочаясь страстно в одном одеяле,
А утром несчастная просит оценку
По экономике, глупая детка…

Так я же философ, а не счетовод, —
Смеется профессор, держась за живот,
И плакала юная робкая дева,
Ему подарившая нежное тело…

Ночь бешеных ласк и пронзительных оргий,
Созданье чудесных фантасмагорий,
Конечно, была немного чуть странной,
Пока не раскрыла профессору тайны…

С тех пор они часто встречаются вместе,
Цикенбаум брильянты дарит невесте…

Однажды осенью, когда дождь льется грустно,
Цикенбаум в дверь услышал робкий стук,
Его волненье охватило, – буря чувства
Неслась от двери, где стоял далекий друг…

Волшебной женщины сияющий абрис
Сливался в памяти с неведомым искусством, —
Вдвоем пронзать пылающую высь,
Безумной встречей украшая всюду пустошь…

Как много лет прошло уже с тех пор,
Как изменились лица, но глаза
Несли в себе тоскующий обзор,
Того, что сделали земля и небеса…

Как будто в сказке дивные виденья
Их в сладострастный узел заплели,
Сном прошлого взлетали в высь мгновенья,
Возвращая свет пронзительной Любви…

Бутылка на двоих одна, как раньше,
Ознаменовав собою символ лучших лет,
Лишала жизнь и суеты, и фальши,
И упоительно несла их на тот свет…

Опять Цикенбаум поющий
С пьяной студенткой бредет,
Поет обо всем вездесущий
И шепчет научный народ…

Профессор-то наш очень стойкий,
Трезв даже тогда, когда пьет,
Лишь скрип раздается от койки,
Всегда в его койке народ…

Девчонки с зачетками ходят,
Покоя ему не дают,
Поставьте пятерку Арнольдик,
И раскрывают сосуд…

Сначала только стеклянный,
Напьются, после живой,
Профессор стихи шепчет странно
И рвется с девами в бой…

Повсюду бутылки, конфеты
И девы рядами лежат,
И сладко колышатся недра,
В себе зарождая ребят…