Игорь Соколов - Метафизика профессора Цикенбаума

Амулетов с девой смог по объявлению,
Познакомившись, забыться у Оки,
Он снотворное с вином для усыпления
Размешал над заводью реки…

Но бокалы перепутал от волнения
И сам, чудак, забылся крепким сном,
А дева в жажде страсти с наслаждением
Вдруг одежду всю разорвала на нем…

Амулетов спит и видит, – ангел
Своим лоном раскрывает небеса,
А в реальности от пьяной хулиганки
Получает даром чудеса…

Лишь под утро весь истерзанный девчонкой,
С трудом раскрыв безумные глаза,
Он ощущает как божественно и тонко,
Она – волшебно – отдает ему себя…

Цикенбаум оглядел пространство,
Дев прекрасные тела
Украшают звездное убранство,
Томным стоном истекает мгла…

Девам в ласках не угомониться,
Все сияют бездной золотой,
Светлые доверчивые птицы
Сладким лоном провожают всех в покой…

Дивные веселые как детки,
С профессором растаяли в чаду,
Цветки сирени розовой на ветке
Также с чувством раскрываются в саду…

Ведь когда-то и такое с ним же было,
И других чудесных дев он вел во тьму,
И каждая из них его любила,
Подчиняясь в сердце нежному теплу…

Сколько было их, он сбился уж со счета,
Его опять объяли жаркие тела
И в ощущении небесного полета
Душа его весь Космос обрела…

О вечных тайнах Мирозданья,
О том, что было и давно забыто,
Цикенбаум шепчет чудному созданью,
По Оке плывет железное корыто…

Уже в небе звездочки мерцают,
Водка выпита и встретились уста,
Вдруг из кустов на них глядят два полицая
И фонариками светят им в глаза…

Говорят, что вроде ищут вора,
А сами приседают к шашлыку,
Арнольд Давыдыч вспыхнул гневным взором,
Но девчонка его прыгнула в Оку…

И Цикенбаум бросился за нею,
И вот они вдвоем уже плывут,
И в камышах зарывшись, в страсти пламенеют,
В волнах взлетая, сотворяя блуд…

И только в полночь, освещенные луною,
С томным вздохом выбираясь из Оки,
Окруженные волшебной тишиною,
Они шепчут с наслаждением стихи…

И даже хохот захмелевших полицаев
Не сразу остудил их нежный пыл,
Не зря же в небе звездочки мерцали,
И они влюблялись из безумных сил…

Амулетов плавал где-то в луже,
Цикенбаум между музыкой и мной,
Девами безумными разбужен,
Вдохновлялся мир чудесною весной…

Между девами и нами расстоянья
Исчезают как ненужные слова,
Страстных лон волшебные сиянья
Разливаются как сонмы торжества…

Как будто хочется в них снова зародиться,
Чтоб в их же мраке снова умереть,
Все девы как сладчайшие страницы
Рисуют нам Рождение и Смерть…

Так возрождая нас и снова разрушая
Прикосновением своих манящих губ,
Порхает в сердце девочка живая,
Временами оживляя даже труп…

Лес – направо, куст – налево,
В небе яркая луна,
Подо мною стонет дева
И поет во мне душа…

Цикенбаум с девой бредит,
Амулетов, аж, кричит,
Едет Бог на лисопеде
И земля под ним дрожит…

Цикенбаум, ты сошел с ума,
Между девами лежишь день ото дня,
Променял свою науку на любовь,
Нежной лекцией волнуешь девам кровь…
Шепчешь им про чудные цветочки,
Раскрывая лепестки прелестных уст,
И потоком страстным ручеечка
Облекаешь лона в сладостный союз…
Арнольд Давыдыч, что же делать,
Как зверя в твоем сердце укротить,
Как оторвать тебя от ласкового тела
И увести в мечтанья с водкой твою прыть?!…
Молчишь, мудрейший муж, совсем забылся,
Друзей на дев благоволонных променял,
Где речь твоя блистающая смыслом
И верной дружбы крепкий идеал?!…

Мухотренькин оголтело
Вдруг понесся по лесам,
А за ним такая дева
Рвется в мыслях к чудесам…

Кричит Муха: Помогите!
И по чаще вдаль  летит,
Но в предчувствии событья
Дева страстная кипит…

Тут же Муху догоняет
И швыряет на траву,
И весь день им обладает,
Шепча на ухо: Люблю!…

Мухотренькин уже бредит,
Ярко ночь горит звездой,
Дева рыкает медведем,
Муха катится слезой…

Изнасиловала девка,
Честь навеки отняла,
Мухотренькин прячет древко,
Но красавица мила…

Нежит Муху с наслажденьем,
Как ребеночка трясет,
Мухотренькин с уваженьем
Полюбить себя дает…

Так они и не расстались,
Девка в ЗАГС его внесла,
И с тех пор былую ярость
С ним в постели обрела…

Амулетов вышел за город
И с девчонкой скрылся в полях,
Вместе с водкой и с песней веселой
Долго нежились в травке тела…

В поцелуях девчонка горела,
Амулетов дрожал в забытье,
Ее страстное легкое тело
Извивалось змеей по земле…

Вспышкой молнии грозное небо
Их вернуло из сладкого сна
И пушистая милая верба
Их скрывала вдвоем дотемна…

Боже мой! Я забыл твое имя! —
Амулетов шептал между ног,
Ночь безумная правила ими
И глядел с удивлением Бог…

Как двоими добытое счастье
Находило отзвук в душе, —
Они даже в безумном ненастье
Обитали  в родном мираже…

Амулетов спустился со склона
И с девчонкой поплыл по реке,
Ее страстно сжимая, влюбленный,
Ощущал это чудо в руке…

Обезумел совсем с чудной милой,
И в волнах к сокровенным местам
Их толкала безумная сила,
Будто пчел к сладким нежным цветам…

Даже ночью, когда бродят тени,
Они быстро плыли  во мгле,
Озаренные страстным мгновеньем,
Находящим  свой отсвет везде…

Так вот странно вдвоем и без мыслей
Они вскрикнули вместе в волне,
Пережив зарождение жизни,
Как движенье огня по земле…

Амулетов с девой на юге
Замирает от сладостных нег,
Цикенбаум в неистовой вьюге
Зарывается с девою в снег…

Все мы в этом загадочном круге,
Наших чувств никогда не понять,
Мы с любовью тонем в подруге,
Чтоб вкусить много раз благодать…

Люди любят друг друга до смерти,
Ощущая, что жизнь  это сон,
Веселясь, как безумные дети,
Они рвутся в ночной небосклон…

Тихим шепотом, стоном и пеньем,
Разгоревшимся в сердце огнем,
В страстном лоне растаявшей тенью
Все охвачены ласковым сном…

Девы бродят по заре,
Пишут валентинки,
Цикенбаум на Оке
Скачет по тропинке…

Впереди идет деваха
И с оглядкой шепчет: бля!
Цикенбаум вроде ахнул
В середине февраля…

Достает бутылку водки,
Я же, милка, не монах,
Хочешь, выпьем по погодке,
А потом побудем в снах?!…

Ведь денек-то Валентинов,
Вроде день большой любви!
Ладно, наливай, скотина,
А потом мне страсть яви!

За бутылку ухватилась,
Лишь глоточек отпила
И ему дала на милость,
Выпей все, и я твоя!

Цикенбаум тут же выпил,
Враз с бутылки окосел,
И запел безумной выпью:
Как люблю я пламя тел!

А она его схватила
И давай скорей лобзать,
Эй, милок, где твои силы,
Уже пьяный, твою мать!

На снегу лежал профессор
И задумчиво шептал:
Валентин – святой агрессор,
Меня девой задолбал!

Опять профессор Цикенбаум
Девчонок любит в тьме весны,
И как кота кошачий маун,
Их дух его уносит в сны…

Пропадает в дыме чахлая столица,
А он тает на Оке в цветенье дев
И в нежных лонах бьется точно птица,
Проницая их могучей силой древ…

Осталось дев совсем немного,
Что будут ждать его объятий до зари,
Всех уведет безумная дорога,
Гипнотизер – профессор всех заговорит…

Прелестных тел волшебное мгновенье
И та же сладостная вечная стезя
Превращает его жизнь в стихотворенье,
По чудным лонам будто по волнам скользя…

Амулетов с девой плавал на закате,
Ока спокойно отражала свет,
Прекрасная и нежная без платья,
На поцелуй один раскрылась вся в ответ…

Тишиной одетое пространство
В воде скрывало жаркие тела,
Друг в друге ощутившие богатства,
Они вмиг вскрикнули, когда упала мгла…

И капля бесконечного растения,
Перерастающего долгие века,
Их забирала вместе с чувствами из времени,
Излучаясь лишь мечтой издалека…

Я подобрал мечту, бродя один вдоль берега,
И разглядел безумной страсти след, —
И вспышка глаз, и сердца взрыв как Эврика, —
Вернул мне на мгновенье сладость лет…