Виктор Дьяков - Золото наших предков
– А Ножкин, он что за человек? – спросил Пашков и внутренне испугался – не слишком ли много он спрашивает про руководство фирмы, не заподозрит ли чего Калина?
Но Калина снова стал охотно отвечать, с тем же сарказмом.
– Тот ещё фрукт… Кстати, он тоже в армии служил, финансистом. До старлея дослужился и не захотел больше офицерскую лямку тянуть… за дискредитацию уволен. Теперь вот нами командует, – в словах Калины слышалась уже откровенная неприязнь.
– А как же он к Шебаршину сумел приклеиться?
– Через тестя. Он на москвичке женился. А её отец у шебаршинского папы какой-то шестёркой работал. Денег дали, помогли, чтобы вложил в уставной капитал фирмы. В общем, всё здесь через того папашу. Этот институт он тоже в советское время курировал. Мне бы такого папашу. За эти годы, что фирма существует, я бы миллион долларов заработал, не меньше. А у них… еле на зарплату работягам наскребают. Себя-то они, конечно не обижают, у обоих иномарки, сотовые. Ты думаешь, они мне много платят? Чуть больше чем работягам и тебе. Кручусь как проклятый, а они даже те два миллиона, что обещали, целиком не выплатили ни разу…
Своей откровенностью Калина совсем сбил Пашкова с «курса». Начальник производства показался таким несчастным, что задать неприятный вопрос Пашков так и не смог…
В середине декабря произошла и первая в бытность Пашкова кладовщиком отправка готовой продукции со склада на комбинат. Калина за день вручил ему список продукции, которую надо было подготовить к отправке. Целый день Пашков взвешивал, упаковывал в картонные посылочные ящики лигатуру, транзисторы, микросхемы… составлял описи и накладные. К вечеру при-ехал Шебаршин с сопроводительными документами. Стали сверять эти документы с теми описями, что составил Пашков… Они не совпадали. Шебаршин было раскричался на Пашкова, но вскоре выяснилось, что ошибки в официальных бумагах привезённых директором и составленных бухгалтершей. Шебаршин тут же по телефону оторал Князеву, и велел ей не уходить домой пока не переделает документы. Впрочем, в тот день все сотрудники фирмы, кроме работяг не ушли с работы раньше восьми вечера…
Через два дня после отправки готовой продукции, Калина объявил рабочим и Пашкову, что сейчас они все поедут в Останкино на телецентр, где Шебаршин договорился о покупке некоей списанной ЭВМ. Задача рабочих заключалась в том, чтобы разобрать эту машину на месте, загрузить и перевезти. Пашков должен был помочь рабочим, посчитать и опечатать, чтобы уже расчленённую ЭВМ не «разграбили» до момента погрузки и отправки.
Пока ехали в метро, Пашков опять разговорился с Калиной. Тот пожаловался, что задерживается сдача дома, где он приобрёл квартиру. И как бы невзначай Калина спросил:
– А ты как квартиру здесь получил?
– Очень просто. Уволился из армии, прописался к матери, встал на очередь, четыре года ждал и вот получил, – ответил Пашков.
– И что, ничего не заплатил?
– Почти… только за оформление документов, но сверху ни копейки.
– Везёт же вам москвичам. А вот нам, которые с периферии, деньги, да деньги… Ну, ничего, мне бы только зацепиться, только бы угол свой здесь заиметь…
В Останкино они вошли в одно из зданий, где располагалась аппаратура телецентра и находилась та самая списанная ещё СЭВовская ЭВМ. Различные её части производили Болгария, Венгрия, Польша… ну а самую дорогостоящую часть, с золотосодержащими деталями, конечно же СССР. Вот эти советские блоки и предстояло отделить от остальных, упаковать и опечатать.
В процессе работы поговорили с инженерами и техниками телецентра, поинтересовались их зарплатой. Выяснилось, что местный персонал, выполняет в общем-то довольно заурядные дежурные функции, а получает за эту нехитрую работу до полутора миллионов. Пашков искренне позавидовал их спокойной, размеренной работе, с мизерной ответственностью, их непоколебимой уверенности в завтрашнем дне. Он так ещё никогда не работал. В армии пришлось более двадцати лет прожить в фактическом отрыве от цивилизации, в строгом ограничении свободы действий и передвижения, на телевизионном заводе – простои и как следствие небольшая заработная плата, сейчас – постоянное нервное напряжение и подозрение. Он бы с удовольствием поменялся с этими спокойными, уверенными сотрудниками телецентра.
Теперь каждый день возвращаясь с работы, Пашков из автоматов звонил по номерам, что имелись в записной книжке, переданной ему Геной Сухощупом. Увы, там действительно были в основном телефоны пунктов приёма цветных металлов. Но вот, наконец, по одному из номеров ответили, что принимают золотосодержащие радиодетали. Но работали они только по будням и до шести часов. Это означало, что Пашков, работавший до половины пятого, туда вряд ли успевал. Но он всё же сделал попытку. Ехать предстояло на Ордынку. Он захватил с собой немного деталей, так ради пробы. Пашков очень волновался и едва успел… У него приняли почти всё, что он принёс, на сто сорок тысяч. Правда, пришлось предъявить паспорт…
Домой Пашков пришёл одновременно и в приподнятом, и в тревожном настроении – он боялся, что по паспортным данным про его торговлю сможет как-то прознать Шебаршин, и тогда… Когда Пашков отдал Насте деньги, та тоже испугалась. Произошёл нервный разговор, закончившейся ссорой. Как всегда помирились в постели…
Часть III. Ценности истинные и мнимые
1
Новый 1998 год Калина с семьёй встретил в новой, так дорого ему стоившей квартире. Наконец у них появился свой собственный угол в Москве. Теперь можно было точно сказать, что «свалившиеся с неба» доллары не пошли прахом. Но на обустройство квартиры денег уже не доставало. Валя советовала приобрести мебель подешевле, но Калина хотел покупать всё дорогое и качественное, пусть и не сразу. Потому все остающиеся у них в наличии деньги вложили в испанскую «стенку» и большой, с диагональю 72 сантиметра телевизор «Сони». Экономить пришлось буквально на всём, даже на питании. Из-за этого у Калины на душе скребли кошки, но внешне он излучал оптимизм, домашним говорил, что потерпеть надо совсем немного, что скоро у них опять появятся деньги, что самое трудное позади…
Пашков же перед Новым годом, ещё раз «срубил» халявных денег. На складе он «настриг» ценных деталей, но принести их пришлось домой. Калина в конце года установил жёсткий режим работы, причём сдача готовой продукции на склад осуществлялась не ранее чем за пятнадцать минут до конца рабочего дня. Так как Пашкову предстояло сданную продукцию не только принять, но взвесить и оформить документально… В общем, освобождался он настолько поздно, что на приёмный пункт на Ордынке никак не успевал. Тогда он попробовал использовать свой старый канал в Доме Быта при АЗЛК, где ремонтом радиоаппаратуры занимался некий Олег. Когда Пашков ещё работал на телевизионном заводе, Олег покупал у него запчасти к телевизорам, а потом реализовывал их на радиорынке в Митино. Пашков доехал на метро до станции «Текстильщики», зашёл в мастерскую Олега.
– О кого я вижу, Сергей! Куда запропастился-то? Я уж думал с тобой случилось чего… Товар принёс? – радостно встретил Пашкова старый партнёр.
– Принёс, но не то, что всегда, – ответил, здороваясь Пашков. – Я ведь на заводе том больше не работаю.
– Да ну… И где ж ты теперь?
– Да так… в одной хитрой организации. Слушай, ты вот такие вещи сумеешь на рынке продать? – Пашков вытащил из своей сумки пакетики с платиновыми конденсаторами, золотой лигатурой, транзисторами и микросхемами.
– Иш ты, – заворожённо смотрел Олег. – Это ж… это ж золотишко.
– Да… Ну, как ты сможешь это толкнуть?
– Конечно, я знаю кто этим промышляет… втихаря правда… Так ты теперь вон чем занимаешься?… Смотри, это опасно.
– Запчасти с завода выносить тоже было опасно, – возразил Пашков.
– Запчасти это ерунда. Там если бы и поймали, тебя просто выгнали, или штраф. А здесь золото… это сразу статья.
– Знаю, пять лет по первой ходке. Так ты продашь или нет?
– Конечно продам, в эту же субботу, когда торговать поеду. В понедельник зайди…
В понедельник, последний перед Новым Годом, Олег вручил Пашкову четыреста тысяч. Зная, что этот радиомастер и торговец радиодеталями по совместительству никогда не возьмётся продавать без выгоды для себя… Пашков не сомневался, что истинная рыночная цена этих деталей, легко уместившихся в его сумке, как минимум вдвое больше. Он окончательно и бесповоротно осознал, что находится вблизи настоящей золотой «жилы», не осталось сомнений и в том, что в дальнейшем надо продавать детали без посредников, самому.
Пашковы встречали Новый Год не экономя. На столе у них стояла красная и чёрная икра, сёмга, карбонат, окорок, заливной язык, экзотические фрукты, виноград…
– Наконец-то, на пятом десятке сподобились по человечески поесть, ни в чём себе не отказывая, – сказал Пашков, поднимая бокал с французским шампанским в ожидании боя курантов в новогоднюю ночь.
