Заур Зугумов - Воровская трилогия
Глава 3
Было уже темно и к тому же очень сыро, в воздухе витал аромат каких-то горных трав и можжевельника, когда мы спускались по трапу на посадочную полосу тбилисского аэропорта. Через несколько минут мы взяли такси, а еще через полчаса уже располагались в шикарных номерах местной гостиницы. Ночью, когда движение на проспекте Шота Руставели, где расположен отель «Иверия», почти стихло, мы с Ларой решили немного прогуляться. У меня было немало друзей-грузин, в том числе и жителей Тбилиси, среди которых были конечно же и Урки, но к ним я решил обратиться в последнюю очередь.
Я слишком хорошо знал, какую травлю на Воров организовал в то время в Грузии их новый министр МВД. Урки, можно сказать, находились в подполье, и найти того или иного Вора было не так-то просто, тем более приезжему бродяге. Были и другие детали, не допускавшие спешки. Дело в том, что, еще только расположившись в гостинице, Яков Соломонович, так звали нашего адвоката, не тратя драгоценного времени, тут же ночью прозвонил по своим каналам и успел выяснить некоторые подробности предстоящего дела. К счастью, они были обнадеживающими.
Оказалось, что терпила остался в живых и даже уже выписан из больницы. Это неожиданно открывшееся обстоятельство внушило нам уверенность. К счастью, наши предположения сбылись уже через две недели. Был московский адвокат, была куча денег, были старые и верные друзья, – что еще надо, чтобы вытащить кореша из советских застенков?
Больше того, если мой срок уже истек 4 января 1989 года, но еще раньше я ушел в вынужденные бега, то у Лимпуса срок заканчивался лишь 4 января 1990 года, а он тем не менее был уже на свободе. Так что права народная молва: «Нет таких крепостей, которых не взял бы ишак, нагруженный золотом».
Ближе к майским праздникам, когда Абдул был уже с нами, адвокат, довольный выигранным делом, покинул столицу солнечной Грузии, став намного богаче, чем был, а мы остались здесь еще на некоторое время.
Пока Лариса, любуясь городом, разъезжала на машине с провожатым, которого ей любезно предоставили друзья Лимпуса, мы с ним за несколько дней сделали все то, к чему нас обязывал долг арестанта, покинувшего «родные пенаты», – жиганский грев братве.
Повидались мы и с Ворами, точнее, с одним из них – Арсеном Микеладзе. Я знал его давно, и даже было время, когда мы вместе тычили. Если и были на Кавказе в то время пять карманников-универсалов, то одним из них, без сомнения, был Арсен.
Он встретил нас с большой радостью. Пожурил меня за то, что я сразу же не обратился за помощью к нему. Не преминул подчеркнуть уже приобретенный за это время авторитет моего друга. Мне конечно же было приятно слышать такие отзывы от одного из авторитетнейших Урок страны. И вообще, у нас было о чем вспомнить и поговорить.
После того как уже ближе к ночи мы распрощались с Арсеном, то поспешили в отель, где нас ожидала Лариса и шикарный ужин на троих. Лара, не на шутку обеспокоенная нашим отсутствием в намеченное время, увидев меня, входящего в номер с улыбкой на губах, чуть не лопнула от злости и попыталось было напасть на меня, как дикая кошка, но Лимпус вовремя объяснил ей все как мог, и она, удивительное дело, тут же успокоилась.
Был поздний ужин при свечах, рядом был верный друг и не менее верная подруга, в кармане звенела кое-какая копейка, долгов не было вовсе. Что нужно еще, чтобы я мог расслабиться хоть на некоторое время?
В начале мая, закончив все необходимые дела и недельку отдохнув от мирской суеты в горах, недалеко от древней столицы Иверии – Мцхеты, мы втроем вылетели в Москву. Ларисе горный воздух пошел на пользу. То ли спящий бутон раскрыл свои лепестки в горах Кавказа, то ли на нее так действовала беременность, но, как бы то ни было, она была прекраснее, чем прежде, сияла счастьем и здоровьем.
Еще из Грузии мы почти каждый вечер звонили Харитоше домой, справляясь о его здоровье. У него все было хорошо, операция прошла удачно, и он выздоравливал.
Прямо из Внукова мы с Лимпусом поехали к нему на квартиру, а Лара к себе, договорившись, что вечером мы встретимся у нас дома. Я тогда поймал себя на мысли, что, сам того не замечая, дом ее брата начал называть нашим общим с ней домом, но не придал этому особого значения, а зря. Чуть позже, кстати уже не первый раз в жизни, я убедился в том, как правы были старые Урки, издавшие когда-то воровские законы, запрещающие Ворам иметь семьи.
Глава 4
Лариса очень любила и уважала своих родителей, и ей далеко не безразлично было их благословение на тот или иной серьезный шаг, сделанный ею в жизни. Хотя о каком благословении могла идти речь, когда дело касалось рождения ребенка?
Но в данном случае дело было не в нем, а в человеке, от которого он должен был родиться. Новость о том, что их дочь беременна от бродяги-вора, могла повергнуть их в шок или, еще того хуже, отнять у них многие годы жизни. Но она должна была пройти и через это.
Что касалось меня, то я на их семейном «сходняке» был лишь сторонним наблюдателем: ни на что не претендовал и ничего не требовал. Мне даже не было любопытно их общество. Я был птицей другого полета – куда хотел, туда и летел, ничем себя не обременяя, и делал то, что соответствовало моим понятиям.
Навестив кореша у него дома и убедившись, что он действительно идет на поправку, мы с Лимпусом поехали на квартиру брата Ларисы. Она вот-вот должна была подойти. В ожидании мы приняли душ, привели себя в порядок и, сидя за рюмочкой армянского коньяка, углубились в «прикол», даже не заметив, как летит время. Было уже за полночь, когда мы вдруг услышали шум открываемых дверей, и через секунду-другую моя подруга уже стояла в проеме между коридором и гостиной.
– Ну что, друзья-товарищи, заждались? – с улыбкой проговорила она прямо с порога.
– Да нет, подружка, – стараясь подыграть ей и в то же время пытаясь понять ее настоящее настроение, ответил я. – Мы даже и не заметили, как время пролетело.
– Ну да, ты мне сейчас расскажешь сон пьяной лошади, а то я тебя не знаю. Скажи, Абдул, он переживал?
Лимпус даже не дождался паузы, как будто только и ждал этого момента. Обычно немногословный, он выдал целый монолог, сравнивая нас с Ромео и Джульеттой, и так все это красочно расписывал, жестикулируя и вставляя в свою речь всевозможные цитаты из разных стихотворений и поэм, что мы оба буквально катались от смеха по полу. Честно говоря, неожиданный талант моего друга стал для меня настоящим откровением.
В ту ночь Лариса мне так ничего и не сказала. Но зато на следующий день я был торжественно оповещен о том, что ее родители ждут нас сегодня на ужин. Вот чего не ожидал, того не ожидал. Я попытался было заупрямиться, но не тут-то было.
– Ну что же ты, отпрыск старого дворянского рода, «блесни своей чешуей», посмотрим, как у тебя это получится в узком кругу людей, равных тебе по происхождению, – с иронией проговорила мне моя подруга.
Под узким кругом она подразумевала свою мать и двух ее сестер, кстати говоря, очень милых, приятных на вид, интеллигентных и воспитанных дам, которых, к сожалению, мне приходилось видеть далеко не часто. Короче говоря, мне пришлось капитулировать, но с некоторыми приемлемыми для себя условиями. Почти весь оставшийся день у нас ушел на то, чтобы мотаться по фарцовщикам, выбирая себе «мануфту».
Ближе к вечеру мы с Абдулом были при полном прикиде, по дороге завезли его к Харитоше – он решил провести этот вечер с выздоравливающим корешем, а сами отправились к ожидавшим нас родителям Ларисы.
Здесь следует отметить одну очень важную деталь. Я умышленно не называю ни фамилии ее мамы, ни должности отца, ибо эти два, казалось бы, незначительных факта могут и сейчас доставить главе этого дома немало хлопот.
Так вот, войдя в комнату, где нас уже ожидали, я был приятно удивлен, скорее почувствовав, нежели поняв, что оказался не в одном из модных салонов, а в кругу умных, хорошо воспитанных и образованных людей. Впервые за много лет мне пришлось побывать в таком изысканном обществе, и я с нескрываемым интересом и огромным желанием слушал все то, о чем они говорили и спорили.
Почти весь этот вечер и мама Ларисы, и ее несравненные тетушки осторожно, в рамках приличия, пытались понять меня, задавая порой такие каверзные вопросы, которые кого угодно могли бы сбить с метки, но только не меня. В тот вечер я был во всеоружии, бравируя языком, как шпагой, отражая выпады и контрвыпады с ловкостью интеллектуала и салонного повесы.
В общем, впечатление я произвел довольно-таки приличное. На следующий день Лариса передала мне приглашение от своей матери, кстати, она и сама была приятно удивлена этим. Ведь она рассказала родителям обо мне почти все, что знала. Разговор наедине был откровенным и честным, но о его деталях я умолчу. Достаточно будет сказать, что, пообщавшись со мной, эта умная женщина пришла к выводу, что «не так страшен черт, как его малюют».
