Юрий Чудинов - Порядок вещей
Девицы посмурнели, но, получая кофе, услышали, как Смольников повторяет барменше их текст, и заулыбались.
– Нам тоже два кофе, больших. И чтобы поменьше воды и побольше кофе – бешенный, – сказал Юрий.
– У нас осталось еще на коньяк и на пиво. Предлагаю прихватить все это с собой и распить в кинозале.
– Нормально.
– Кто бы сомневался.
– Ты хотел бы сейчас кому-нибудь позвонить?
– Да. В Акапулько.
– Это понятно. А здесь?
– Уж не Анечку ли ты грозишь потревожить?
– А что?
– Знаешь что? Считай, что я все это выдумал. Чтоб избавиться от размышлений о судьбах проекта. Ты что, с музыкой, в самом деле, решил завязывать?
– Все равно какое-то время не смогу сочинить ничего существенного.
Мы получили свой кофе и заняли места за столиком у окна, предварительно испросив разрешение у сидевшего там пожилого мужчины интеллигентной наружности.
– Да-да, пожалуйста, присаживайтесь, – обрадовался незнакомец, и его теплые то ли от выпитого спиртного, то ли от шизофрении глаза беспокойно забегали по нашим лицам.
Мне стало как-то не по себе. Пожалел, что сели с ним за один стол:
– Хочешь анекдот? О двух кирпичах, которые ползли по крыше.
– Не помню. Расскажи.
– На краю крыши один кирпич говорит: «Слышь, друг, еще немного, и мы свалимся». «Ничего, – говорит другой, – лишь бы человек был хороший».
– А хотите, я расскажу вам одну историю? – по-своему истолковал анекдот незнакомец.
– Да, очень, – безрадостно буркнул я.
И опять незнакомец повел себя неадекватно, вскочил и широко развел руки:
– Позвольте, я угощу коньячком. А, парни?
– Нет-нет, спасибо! – запротестовал Смольников. – Мы бы сами взяли, если бы нужно было. Спасибо.
Незнакомец с сожалением уселся за стол и в растерянности запустил пятерню в копну седых, курчавых волос.
– Рассказывайте вашу историю, – смилостивился Юрий, чтобы как-то разрядить обстановку.
– Да-да! – спохватился незнакомец и сразу вдруг как-то сник, как шарик, из которого выпустили весь воздух. – Должен вам сказать, – начал он тихим голосом, – что по профессии я нейрохирург. У меня руки… – Он поднял над столом свои руки, идеальной формы, с длинными, сухими пальцами, какие встречаются у медиков и музыкантов. – Видите? Вам известно, что значат для нейрохирурга руки?.. Всё!..
Мы догадались, на что следует обратить внимание: на литую их неподвижность.
– Только такими руками… – Незнакомец повертел их у себя перед глазами. – …можно оперировать человеческий мозг. Даже сейчас, когда я беседую с вами, у дома меня наверняка поджидает «скорая». А ведь я в отпуске. Но не проходит и дня, чтобы за мной не приехали. И все из-за рук… Нет, я все-таки возьму вам коньяк. Не отказывайтесь, прошу вас…
– Мы сами возьмем, – приподнялся на стуле Смольников.
– Нет-нет, я настаиваю. Не возражайте…
Через минуту нейрохирург принес коньяк, не только нам, но и себе: в трех пузатых бокалах из тонкого, серого стекла. Поставил на стол очередное блюдце с засахаренными дольками лимона.
– А рассказать я вам вот что хотел. Знает, что такое, скальпель?
– Цельнометаллический нож из хирургической стали, – отчеканил Юрий.
– В переводе с латыни, да, так и есть: «ножичек». Но это не ножичек, а полено, бревно! которым вышибают двери дома под названием человеческий организм. Эти двери открываются легко. Причем наружу. А мы ломимся в них, как будто осаждаем неприятельскую крепость. Нет, я так больше не могу…
– Что Вы не можете? Резать?
– Но я не это хотел рассказать… Я одинок. Была жена, но… В наше время это так просто… Вы молоды. Только начинаете жить. Не спешите… А впрочем, я опять не то говорю… Вы фамилию мою знаете? – Он назвал фамилию, которая нам ни о чем не говорила. – Понятно. Не болели. То есть… с головой… Ну да, слава Богу… Поэтому и не знаете. Подойдите как-нибудь ко мне в клинику, я вам покажу. Опухоли, которые приходилось удалять. Некоторые экземпляры сохраняются для студентов. В колбах. Бывает, ударится человек головой, не обратит даже внимание. Поболит голова и пройдет. А через год появляется опухоль, с кулак величиной, даже больше… Вы пейте. Я еще возьму…
– У нас билеты в кино, – вспомнил Юрий.
– Кино… – смутился нейрохирург. – Наверно я вас задерживаю?
– Нет-нет, ничего. У нас еще есть время. – Юрий посмотрел на часы. – Хотя нет. Извините.
– Это вы меня извините…
– Приятно было познакомиться, – пожал я протянутую руку.
– Я еще посижу… Боюсь домой идти. Пусто дома… И «скорая» наверно караулит… Вы приходите, если что. Только фамилию мою назовите, и вас пропустят. Обязательно приходите…
– Обязательно придем, – сказал я, зная, что это нам абсолютно ни к чему.
47. Идеальный мир (2–1 – 1)
Виталий очнулся от резкого толчка в спину.
– Вставай, – сердито сказал старик. – Ты все проспал. Чучело!
Сердито воткнул трость в песок и зашагал к «воротам мертвых». Во времена древнего Рима через эти ворота выносили с арены павших, и, если смерть еще не наступила, то их там добивали.
Виталий поднялся с песка, ступил два шага и опустился на колени перед девушкой. Тень руки скользнула по ее шее, подбородку, вползла на нос, задрожала у широко открытых глаз, которые, не мигая, смотрели на солнце. Коснулся пальцами холодного, белого лба девушки.
В стороне в изломанной позе паралитика лицом вниз лежал Жак. «Если его глаза открыты, то в них полно песка», – подумал Виталий.
Левая рука Жака, возле которой старик воткнул трость, была неестественно вывернута ладонью кверху. В розетке скрюченных пальцев двумя капельками гноя поблескивали желтовато-белые пилюли. Рядом с ними валялся пустой стеклянный пузырек.
48. Звездочеты
– В твоей жизни был кто-нибудь, кого интересовали опухоли? – спросил Гай.
– Шутишь?
– А в моей был. Но его интересовали не столько опухоли, сколько человеческий мозг в целом.
– Предлагаешь задействовать Инквизицию?
– Не вижу иного выхода. Мне неприятно это говорить, Никон, но нам придется, похоже, восстановить эпизод твоей физической смерти.
– Потребуются все-таки мои карты?
– Не карты – картины, все восемь штук.
– В каком плане? – удивился Никон. – Неужели вас интересуют сокровища?
– План мы заимствуем у Стоунхенджа.
– Это ученый.
– Нет. Мегалит.
– Вы имеете в виду культовую постройку близ Солсбери в Великобритании?
– Но вместо глыб мы используем картины.
Винсент взял со стола игральные кости, положил их в карман, показал пустые ладони, пожал плечами и улыбнулся.
Глава четвертая. Размещение вещей
Размещение вещей в музее играет определяющую роль, если вещи подобраны правильно, в нужном количестве. В случае соблюдения необходимых условий, демонстрационный зал музея становится порталом, которым может воспользоваться любой из смертных.
Перед тем, как занять свое место в прошлом, надо правильно прожить в настоящем отведенное для этого время.
Никто не способен подсказать имя проводника. Но и сам проводник не в курсе, кого и зачем он ведет.
49. Сан-Марино
По снегу, виляя из стороны в сторону, проехал велосипедист. Следом, размахивая бутылками с пивом, бежали двое его друзей.
– О, снег, снег! – смеялась какая-то девушка. – Ребята, смотрите, снег!..
«Майский снег, – уточнил возвращавшийся из кинотеатра Смольников. – Чем не повод для студенческой пирушки?» Он прислонился плечом к платану, изобразив пьяного студента: низко наклонил голову, чтобы вьющиеся волосы полностью заслонили лицо. Но конспирация была излишней: нейрохирург шел как сомнамбула, старуха же, щурясь от ветра и снега, видела ровно столько, сколько позволяла видеть ветхая шаткость ее походки, то есть скользкие от подмерзшего снега ступени лестницы, ведущей к рельефно выделяющейся под медным козырьком двери Музея Западного и Восточноевропейского Искусства. «Любоваться его экспозицией, когда на часах далеко за полночь, для них, похоже, в порядке вещей», – удивился Смольников той легкости, с которой нейрохирург проделал трюк с дверью.
Глаза каменных львов полыхнули зеленым светом, как четыре изумруда, подсвеченные лазерными указками. Издали донесся крик велосипедиста:
– А я все еду и еду!
В парня летели снежки, но он невозмутимо нарезал вензеля по направлению к памятнику Пушкину. Бронзовый Александр Сергеевич взирал на это весьма благосклонно.
Глаза каменных львов полыхнули ярко и угрожающе, по сырому мрамору тел побежали свинцовые волны.
– Спокойно, ребята, я мигом, одна нога здесь, а другая – там.
Но перед дверью пришлось притормозить.
– Нужны заклинания? О, черт!..
Юрий выпалил наугад пару-тройку матерных выражений. Дверь открылась. Причем сделала это без малейшего скрипа. «А еще говорят, что мат придумали татары, – удовлетворенно хмыкнул Юрий. – Это наша древняя магия…»
