Владимир Дурягин - По дороге к Храму
– Ну и не надо. На ночь наедаться вредно.
– «Вроде не узнал. – Подумал Григорий, положив чемодан под голову, и нащупав оружие. – Этот гражданин, опасен, как никто другой!». – Бороться со сном ему не пришлось – уж больно взбудоражила его эта внезапная встреча. Под утро, часа в четыре, в их каюту раскрылась дверь, и заглянул капитан.
– Не укачало на нашей посудине? – бодро спросил он.
– Терпимо. – Ответил Григорий.
– Буди попутчика. Придётся высадить вас в промпорту. Нам велено на другой берег, на плавбазу идти.
Хилый зевая, свесил ноги с лежанки.
– Уже приехали? – сонно спросил он.
– Приплыли. – Улыбнулся капитан. – К причалу подгребаем.
Андрей, отворачиваясь и пряча лицо, спустился по шаткому трапу первым и по мокрым доскам, заспешил на берег. Григорий специально долго прощался с капитаном, пропуская Хилого вперёд себя. Когда тот прошёл по мосткам шагов двадцать, он тоже покинул судно. Чемоданчик Григорий нёс в левой руке, правая же в кармане шинели крепко сжимала холодную рукоятку пистолета. Катер, изрыгнув через трубу едкую копоть, неторопливо покачиваясь на волнах, поплыл к другому берегу, где сияло множество огней.
Дойдя до середины мостков, Хилый остановился.
– Лейтенант, огоньку не найдется? – спросил он, разминая папиросу.
Григорий вынул руку из кармана. Начищенный ствол зловеще блеснул на свету далекого прожектора.
– Иди вперёд, Хилый! – Потребовал Григорий.
– Ишь, ты! Страна помнит своих героев… – рассмеялся тот и послушно пошёл к берегу.
По мосткам идти оставалось примерно четверть пути, как вдруг, Хилый заскользил подошвами, словно по льду и чуть не свалился в воду, на плавающие в ней сплавные бревна. Моментально среагировав на это, Григорий подскочил к нему и, не выпуская из руки пистолет, дёрнул того на себя. И вдруг почувствовал, как резким ударом, в живот вошло что-то острое и холодное. Он удивлённо посмотрел на Хилого и, ощутив повторный удар, выронил оружие. Пистолет, отпружинил от доски и булькнул в воду.
Уже с берега, услышав позади себя странную возню, Андрей оглянулся. Поначалу ему показалось, что Хилый стоит с его недругом в обнимку, но через секунду рассмотрел, как тот выхватил из руки лейтенанта чемоданчик и столкнул того в воду. Ненавистный доселе соперник, словно большой поплавок, помаячил на волнах и скрылся под плавающими брёвнами. Оцепеневший от ужаса Андрей, стоял неподвижно. Хилый, озираясь и размахивая чемоданом, быстро приближался к нему. До него оставалось шагов тридцать. Андрей растерянно огляделся. Повсюду возвышались штабели брёвен. И он, не помня себя, оступаясь на мокрой коре, кинулся бежать туда, где ночное небо светилось от уличных фонарей.
– А-ну, стой! – Скомандовал ему Хилый, но Андрей уже завернул за штабель. Скользя подошвами по мокрой земле, Хилый кинулся вдогонку.
– «Вломит, ведь, гадёныш! Надо бы догнать…». – Чертыхаясь, подумал он и, завернув за штабель никого, там не обнаружил…
…Андрей петлял по этим древесным лабиринтам, пока не ослабли ноги и, дышать стало невыносимо трудно. Он, как загнанный заяц, в отчаянии забрался в какую-то нишу в середине штабеля, и, стиснув ладонями голову, затаился, успокаивая дыхание.
Хилому, во что бы это ни стало, надо было догнать единственного свидетеля, со страху, не пожелавшего стать его подельником. И теперь, он лисицей сновал между штабелями, разыскивая добычу. В какой-то момент, он заметил мелькнувшую спину Андрея и, стараясь не топать, на носочках, припустил за ним следом. Вскоре Хилый обнаружил притаившегося свидетеля. Он зашел с противоположной стороны, выбрал ядрёную подтоварину, и, сунув её под верхний ряд брёвен, сковырнул их. Брёвна с грохотом скатились вниз.
– Спи спокойно, дорогой товарищ. – Прошептал Хилый, отряхивая ладони. За тем он нашёл укромное местечко, где не было ветра, расстегнул телогрейку, поставил чемоданчик на землю и несколько раз сильно топнул по нему ногой. Замки расстегнулись. Ёжась от холода, он принялся укладывать добычу за рубаху…
…Немного отдышавшись, Андрей с оглядкой, быстро зашагал по другой линии штабелей в гору, где, в конце концов, должен же был закончиться этот проклятый древесный склад!.. Спустя минуту, он услышал за своей спиной грохот раскатившихся брёвен.
– А-а… Во время, значит, я оттуда снялся. – Хрипло прошептал Андрей, догадавшись о намерениях Хилого, и принялся штурмовать крутой подъём. Сердцу в груди было тесно, в голове стучала одна только мысль: – «Скорей! К первому же встречному милиционеру… Расскажу всё… как было… Иначе…». – Он даже представить себе не мог, что могло бы случиться, поступи он иначе…
Наконец показалась тускло освещённая улочка, с почерневшими от времени домами, где не только милиционера, но даже бездомной кошки и то не встретишь. Он ещё долго шёл против ветра, пока не увидел подобие автобусной остановки. Под навесом, продуваемым со всех сторон ветром, Андрей присел на грязную скамейку и, прислонившись к её спинке, закрыл глаза. Кругом не было ни души. Северный городок спал сладким предутренним сном.
Он очнулся от шума проезжавших мимо машин. На остановке начал толпиться народ. Дрожа от холода, Андрей направился к стоявшему в сторонке мужчине и спросил, как добраться до вокзала. Тот долго молча его, рассматривал, и только после этого кивнул на подъехавший автобус:
– Вот на этом. Три остановки, четвёртая вокзал.
В переполненном автобусе стало тепло и спокойно. Но через пару остановок до него добралась билетёрша.
– Молодой человек, давайте будем брать билет.
Стоя на нижней ступеньке, придавленный народом к изрядно обшарпанной дверце, Андрей не реагировал на её призыв. Тогда она протиснулась ещё ближе и пальцем дотронулась до его головы.
– Молодой челове-е-ек!.. – Настойчиво требовала своего проводница.
Андрей упорно молчал, мысленно поторапливая общественное средство передвижения. От билетёрши его спасла очередная остановка. В раскрывшуюся дверь, он вышел, как в райские врата, не вслушиваясь в слова пулемётной очередью выпущенные ему вслед. Он быстро зашагал по ходу автобуса туда, откуда доносились глухие гудки маневрового локомотива.
Отыскав отделение железнодорожной милиции, он с уверенностью открыл громоздкую дверь дежурки. В ней, за столом сидел офицер, а на стульях, придвинутых к радиатору отопительной системы, сержант и рядовой. Не наделив вниманием вошедшего, они продолжали разгадывать кроссворд. Андрей в нерешительности, молча, топтался у порога. За каких-то десять минут ожидания, перед ним снова прокрутилась вся картина происшедшего. И, глядя на этих «притомившихся» господ милиционеров, он вспомнил своего отца, начальника зоны и почему-то толстоносого повара. Наконец он решил уйти из этого ментовского логова и повернулся к дверям, но тут офицер его окликнул:
– Вы что-то хотели?..
Андрей медленно повернулся, хмуро глядя на блюстителей порядка. Оторвавшись от любимого занятия, теперь все трое принялись гипнотизировать добровольно пришедшего гражданина. Андрею показалось, что они насквозь, до каждого калового камня просвечивают взглядом его организм, а рядовой, с рацией в руках пытается распознать, чем этот доходяга питался последнюю неделю.
– Чего молчишь? – переспросил сержант, изъявив желание принять участие в несении службы. Андрей сглотнул застрявший в горле комок, и сипло произнёс:
– Да, так… От поезда отстал.
– Документы имеются? – спокойным тоном спросил дежурный.
Андрей из потайного кармана достал справку об освобождении и положил на стол перед начальником. Тот, даже не взглянув, прижал её накрепко ладошкой к столешнице.
– Ну, ладно. Давай чистосердечно, рассказывай всё…
У Андрея холодок пробежал по спине.
– О чём?
– Деньги, наверное, ещё в тундре закончились?
Тот растерянно развёл руками. Мысленно он обозвал себя лохом и с жалостью к себе подумал:
– «Сейчас засунут в камеру и начнут вешать чужие дела»!
– Ну и, куда путь держим? – всё-таки прочитав справку, спросил дежурный.
– Да, мне, хотя бы до Вологды… А, там – рукой подать…
– О-о, почти земляк. Тимофеев, посади его… – офицер сделал длинную паузу, – на этот, до Вологды, пока не отправился. Счастливого пути, Андрей Лукич. – Начальник отдал обратно справку и артистично козырнул, как это делают американские военные. Андрей не поверил его словам и, заложив покорно руки за спину, пошёл в сопровождении двух милиционеров к выходу. Но его и впрямь проводили до вагона. Сержант, что-то сказал проводнице и кивнул Андрею.
– Заходи. Но смотри, чтобы!.. – Погрозил ему пальцем, словно маленькому. В вагоне Андрей забрался на третью полку и забылся в тревожном сне.
На следующее утро, измученный и исхудавший с тяжёлым камнем на душе, Андрей Терёхин по засыпанной грязными листьями тропинке, ведущей вдоль той самой злосчастной насыпи, подходил к родному посёлку. У переезда он остановился, присел на плоский холодный камень и долго беззвучно плакал, периодически с силой ударяя кулаком по худому колену: «Как теперь смотреть людям в глаза? А, Тоня? Она же ничего не знает!!!» С неопределённым чувством, он поднялся с камня и, осушив рукавом слёзы, побрёл к дому, будто школьник, получивший за поведение годовую двойку.
