Виорэль Ломов - Неодинокий Попсуев
– Да, – произнес наконец Сергей. – Ты богиня.
– И что? – спросила богиня, подойдя к нему.
Попсуев встал с кресла, обхватил ее руками и так сильно прижал к себе, что она взвизгнула по-бабьи.
– Ты не хочешь себя оставить Татьяне?
Он глядел ей в глаза так, что Несмеяне стало на мгновение жутко.
– Не пойму, ты меня так сильно любишь или ненавидишь?
Попсуев опустил руки, молчал.
– Посиди, подумай, а я пока посмотрю новости. – Несмеяна включила телевизор. – Оденься, прохладно ведь.
Попсуев стал одеваться.
– Оставайся, поздно уже. – Несмеяна постелила простынь на диван, дала одеяло и подушку. – Ты тут, а я там. Не перепутай. – И ушла в спальню.
Уснул Сергей только под утро. Он глядел на круглую луну в окне, и та подсказывала ему: «Иди! Иди в спальню, она ждет!» – но он так и не пошел. Почему не пошел? Ответа на это он искал много лет.
Утром Попсуева разбудили слова:
– Выглянь в окно, мусорка не пришла? Вынеси ведро.
Возле машины Попсуев столкнулся с Закировым. Тот не выразил удивления, пожал ему руку и, бросив: «Прохладно что-то», зашел в подъезд, не дожидаясь, когда Попсуев выскоблит палочкой прилипшую бумажку.
Когда уходили из дома, Несмеяна сказала:
– Ты лучше, чем я думала.
Поцеловала Сергея в щечку и пальчиком стерла след от губной помады. Она тоже не спала всю ночь.
На работе Сергей и Несмеяна виделись только на диспетчерских и, надо отдать должное Закирову, никто в цехе не узнал об их «как бы» романе. День, другой, третий – ни разу не перекинулись словом, будто не о чем было говорить и не мучила обоих бессонница. Татьяны Сергей избегал, сославшись на неотложность задания. Утром в пятницу Попсуев едва не уснул на совещании. Уронив голову, встрепенулся, на него насмешливо смотрела Несмеяна. Вконец измотанный, он подсел к ней в столовке, тускло взглянул на нее, увидел всё ту же насмешку в ее глазах:
– Как теть Лина? Всё еще у теть Шуры?
– У теть Шуры.
– Встретимся?
– А мы разве расставались? – прикоснулась она к его руке.
За ужином Несмеяна сказала:
– Знаешь, что мне больше всего хочется? Невестой побыть, в фате, и чтоб не совестно было при этом.
– Ты что, девушка?.. А как же…
– Сплетни обо мне? Так они и есть сплетни. Доброе всегда в сплетнях. Поживи на диване месяц. Выдержишь, в загс поведешь. Нет – нет.
Ничего не ответил Попсуев. Покорно остался. И вновь в окне светила провокатор-луна и вновь не давала спать своими коварными речами.
Цена искренностиВ субботу Попсуев проснулся часов в девять, Несмеяна возилась на кухне. Шкварчало что-то на сковородке, пахло ванилью. От постоянного недосыпа Сергей был слаб и разбит, как после болезни.
– Умывайся скорей! – крикнула Несмеяна. – Сырники готовы.
После сырников она отправила Попсуева в общежитие.
– Давай, давай, кабальеро, теть Лина сейчас заедет. Не хочу объясняться. Тетушка понимает всё чересчур прямолинейно. В понедельник она уйдет.
В общежитии Попсуев, не раздеваясь, упал на кровать и тут же уснул. Вскоре пришла Татьяна с сумкой продуктов, скинула пальтецо, присела к нему на кровать и залезла под рубашку холодными ладошками.
– Замерзла! – прижалась она к нему. – Ты чего три дня не заходил?
Сергей инстинктивно оттолкнул ее от себя и раздраженно бросил:
– Танюха, давай прервем на время наши сношения, а?
У Татьяны на глаза навернулись слезы. Попсуев захотел сгладить грубость, обнял девушку, но она вырвалась, подхватила пальто и выскочила из комнаты.
В воскресенье Попсуев проспал весь день, а в понедельник после диспетчерской хотел договориться с Несмеяной на вечер. Та о чем-то разговаривала со Свияжским. Сергей вышел в коридор. Там его поджидала Татьяна. Она сразу же направилась к нему.
– Сергей, у меня к тебе разговор.
– Извини, я занят, – оглянулся Попсуев. Из кабинета вышла Несмеяна. Сергей подался было к ней, но она прошла мимо него, как мимо пустого места. Татьяна, как показалось Попсуеву, с ненавистью посмотрела ей вслед.
– О чем ты хотела поговорить? – спросил он.
– Ни о чем! – бросила девушка, развернулась и ушла.
Попсуев пошел следом на участок. Мыслей не было никаких, и к легкому шуму в голове прибавился шум цеха.
– Ну и как? – крикнул Закиров, столкнувшись с Попсуевым в центральном проходе.
– Что? – переспросил Сергей.
– Не фригидная?
– Что? – Попсуев даже не поверил, что услышал именно эти слова.
Закиров махнул рукой и пошел дальше. А Сергей вдруг почувствовал из-за неопределенности грядущих часов злость на самого себя. С Несмеяной было всё ясно, она держит марку, а вот с Танькой надо объясниться. Он свернул в ОТК и в дверях столкнулся со Светлановой и двумя контролерами.
– Вы ко мне? – спросила она.
– Да. Нет.
– Так да или нет? – насмешливо посмотрела она на него. Контролеры прыснули со смеха. – Подождите меня там, через пятнадцать минут приду, – сказала она им. – Поднимемся ко мне?
Попсуев кивнул. В этот момент из комнаты ОТК вышла Татьяна. Ее взгляд буквально впился в них обоих. «Это всё», – решил Попсуев, развел руками в стороны и с чувством облегчения поспешил за ушедшей вперед Светлановой. В кабинете Несмеяна, не садясь за стол, спросила, глядя Попсуеву в глаза:
– Что, парниша, оставил себя еще и на Татьяну? Хо-хо? – Сергей сделал к ней шаг, но она упредила его порыв: – Не подходи. Разберись-ка в своих чувствах.
Тут в кабинет зашел Берендей.
– Несь, я забыл… А, Попсуев…
– Значит, подумаете над моим предложением? – обратилась к Попсуеву Несмеяна, а затем к Берендею: – Слушаю вас, Никита Тарасыч.
Сергей с горящими щеками вышел. Он вновь спустился в цех и вновь встретил в центральном проходе Закирова. Тот опять что-то прокричал ему, но он не расслышал и отмахнулся. Ему стало вдруг всё равно, что о нем думают другие, что о них с Несмеяной думают другие, что думает о них и о нем Татьяна. Ему было не всё равно, что думает о нем и об их отношениях сама Несмеяна. Он понял, что, не прояснив всё, к прежним отношениям с Царевной не вернуться. Попсуев направился в комнату ОТК. Поздоровался со всеми, подошел к Татьяне:
– Тань, выйди. – И вышел сам. Татьяна следом.
Они отошли в сторонку к подоконнику, и там Попсуев в бледном свете из окна разглядел бледное осунувшееся лицо девушки. На нем не было макияжа, и оттого оно казалось детским. Сергею стало вдруг безмерно жаль Таню, и он почувствовал страшное раскаяние за нанесенную ей боль. И в то же время злился на ее привязанность к нему.
– Прости, – сказал он ей.
– За что? – подняла Таня на него глаза, и он не выдержал ее взгляда.
В этот момент, как нарочно, появилась и Светланова.
– Да что же это такое! – вырвалось у Татьяны. Она даже ударила себя рукой по ноге.
– Воркуете? – бросила Несмеяна, заходя в комнату.
– Таня, прости, – повторил Попсуев, но уже не так искренне, как до этого.
– Да не за что мне прощать тебя, – вздохнула та и ушла к себе.
– Не за что так не за что, – пробормотал Сергей, чувствуя себя подлецом.
Мятущийся, да успокоитсяВечером Попсуев два раза направлялся к Несмеяне и оба раза возвращался. В третий раз возвращаться не стал. Шел одиннадцатый час. «Надо идти в ногу со временем. Лишь бы не было тети Лины». Дверь открылась. Несмеяна была босиком в ночной рубашке.
– Ты одна?
– Нет, с Горби. Заходи. Теть Лина захворала, осталась у теть Шуры.
Сергей зашел.
– Холод от тебя, – поежилась Несмеяна. – Чай будешь?
– Буду.
Она надела халат, влезла в тапки и прошла на кухню.
– Просто заглянул или не просто?
– Я бы не хотел сложностей.
– И как же ты это хочешь совмещать?
– Что?
– Кого. Меня и Татьяну.
– С чего ты взяла, что я с ней встречаюсь? – зло спросил Попсуев.
– Брось, – устало сказала она. – Об этом разве что песни не поют.
– Да я с ней месяц уже не встречался! – воскликнул Сергей.
– Соскучился?
– Не будем, а?
– Тебе с медом? И еще… Или с вареньем? Переступая порог этого дома, ты должен меня слушаться во всём. И не врать.
– Слушаться?
– Да, ты должен покоряться мне во всём, – тихо произнесла Несмеяна. – Если ты, конечно, мужчина, а не самец. Если ты рыцарь, а не оруженосец.
– Не понял.
– Понятно, что не понял. Знаешь, чем отличается рыцарь от оруженосца?
Попсуеву стало тоскливо, и он вспомнил бледное лицо Тани у окна.
– Рыцарь несет оружие, а оруженосец носит.
– Да? – Сергей не уловил разницы, но почувствовал истинность ее слов.
– Да! – впервые Несмеяна произнесла хоть одно слово в запальчивости. Попсуев залюбовался ею, она будто только что нанесла саблей неотразимый удар.
– Нести, носить, не понимаю, – сказал он. – Какая разница?
– Не лукавь, всё ты понял! Ты должен покоряться мне во всём. Даже в том, с чем не согласен. Тогда нас могут связать более высокие отношения, чем твои с… другими. – Сколько пренебрежения в этом слове!
![Ирина Хакамада - Success [успех] в Большом городе](/uploads/posts/books/196023/196023.jpg)