Константин Поживилко - Слезы радости. «Как я разлагал израильскую армию»
В армии евреи, занятые исключительно религией, могут не служить. Хотя светские политические партии против этого активно выступают. Но немало ребят с охотой служат. Друзам (есть такая народность в Израиле) никто не мешает исповедовать свою религию, бедуинам и черкесам – ислам и так далее. До сих пор не пойму как национальный вопрос коснулся меня. Наш взводный Лиор носил кипу и, похоже, искренне верил. Но не думаю, что это стало причиной. Может, великий интриган комроты Яир, искавший у всех слабые точки, завернул эту интригу. Но утверждать не берусь. Короче, дело было так.
У иудеев есть период, когда не надо бриться. Его все встречают радостно, потому что у военной полиции на одну зацепку меньше. Соответственно бросил бриться и я. Как-то, подкараулив момент, Лиор спросил меня: «Почему ты не бреешься? Ведь ты нееврей». Мы повздорили, я отпихнул его от двери и вышел. Но поразмыслив, всё же решил побриться. Во-первых, формально он был прав. Во-вторых, таким образом я спровоцировал массовые протесты. Когда меня спросили, почему побрился, я ответил фразой Кроликова. Народ закипел. Как под пули ходить так еврей, а здесь получается гой. Апогеем протеста стала следующая сцена. Мы стояли большой группой, и вместе с нами был Лиор. Мой братан по призыву Адьель, с которым мы спали под одним одеялом в пустыне, сам носивший кипу, громко сказал: «Если кто-то еще раз Костю назовет гоем – я лично засуну ему швабру в задницу». Взводный побагровел и ретировался. Но это был ещё не конец.
После моральной победы в низах я одержал административную в верхах. В батальоне началась рутинная сдача крови. Я категорически отказался. Комбат спросил меня почему. Я сбивчиво и многословно довел до него тезис, что не хочу гойской кровью марать кровь богоизбранного народа. Потомок царя Соломона выслушал меня не перебивая и сказал: «Можешь не бриться. Взводный никогда больше себе подобного не позволит, а кровь я тебя прошу сдать». После этого случая Лиор действительно стал очень ласков со мной. Один раз даже пришел ко мне в наряд и помог вымыть посуду. Так что в итоге я только выиграл.
Сейчас государство сделало дополнительные шаги, чтобы этот вопрос не всплывал. Раньше «неправильных» евреев не хоронили на военных кладбищах. По религиозной традиции еврей должен быть отделен от других народов не только при жизни, но и после смерти. Циники шутят: когда придёт мессия, чтобы он не ошибся и не воскресил чужих. Сейчас всех хоронят на одном кладбище, но на разных участках. Раньше приём присяги осуществляли командиры и равин. Сейчас это будет делать только командир. Принят ещё ряд мер по усилению гражданского, а не религиозного характера армии.
К концу службы неевреев по Галахе посылают на двухнедельный курс. Селят на крутой базе в Иерусалиме. Ты освобождён от всяких нарядов по кухне и уборки комнат. Всё за тебя делают вольнонаёмные. Знакомишься с Торой, еврейской историей, традициями, ездишь на экскурсии, проводишь шабат в религиозной семье. После этого легко можно пройти процедуру гиюра (посвящения в евреи). Никто тебя к этому не подталкивает. Я не воспользовался этой возможностью. Хотя и остаюсь для него русским – Израиль меньше любить не стал. В России, где практически все убеждены, что каждый гражданин Израиля – еврей, я никого не переубеждаю.
Во время учебы в Канаде активно учувствовал в жизни общины. Ходил с маршем в поддержку Израиля по улицам Торонто. В одном месте нам встретился палестинский пикет с транспарантом: «Зачем вы здесь?» Ну что ж, это цивилизованно и гораздо лучше, чем смотреть друг на друга через прицелы автоматов. Куда агрессивнее вёл себя пикет радикальных религиозных евреев. Они буквально осыпали Израиль оскорблениями. Мужик из организации евреев-байкеров, поигрывая бицепсами, отделился от процессии и направился к ним. Если бы на его пути не встал полицейский – он бы достойно защитил еврейское государство от евреев.
Восток – дело тонкое!
17. Дембель
На третьем году службы я стал «дедушкой». Журналисты, ставящие израильскую армию в пример российской, утверждая, что там никогда не было дедовщины, – не правы. Конечно, никто никого не бьёт, не унижает, потому что не испытывает в этом потребности. Дедовщина же ещё более сложно организована, и я считаю это правильным. Настоящую справедливость (а её нехватку в армии ощущаешь особенно остро) обеспечивает только прямая низовая демократия. С ней вынуждено было считаться и командование, более того, кое-где оно её и насаждало. Потому что все начинали с рядовых. Правда, политика армии изменилась, и она решила выкорчевать дедовщину из своих рядов. Мне снова «повезло». Борьба началась с моего призыва, и я был одним из первых (если не первый), кто открыто восстал, получив общенациональную известность. Но об этом позже. А пока о том, как это работало.
Первый год ты учишься. Второй год работаешь. Третий – кайфуешь. Психологически все очень выверено. Ты изнемогаешь на службе, а после неё драишь унитазы, вкалываешь на кухне, красишь, строишь, стираешь, грузишь, убираешь. Но впереди тебя ждет награда. Скажи человеку на втором году, что так будешь ишачить до самого дембеля, он сразу начнёт отлынивать. Мотивация полностью исчезнет. Длительность службы и на первых двух годах полностью определяет твоё положение. Только в редчайшем случае после командирских курсов тебя могут поставить руководить теми, кто старше по призыву.
«Дедушки» делятся по категориями. Есть солдаты, которых называют «тохэны» (пахари). Это те, кто нёс все тяготы и невзгоды воинской службы в полним объёме. Если ты долго болел, просидел четыре месяца на курсах командиров, а потом обучал молодняк, то есть боевых дежурств и нарядов на тебя выпало меньше – попадаешь в категорию «окэц» (перескочивших). По законам дедовщины прав всегда будет больше у пахаря, даже если перескочивший выше его по званию и должности. Например, комнату с кондиционером получат только «тохэны», при увольнительной преференции отдаются тоже им. Иной раз доходит до смешного. Спорят два деда, приглашают третьего рассудить их. Тот, не вникая в суть спора, говорит: «Он пахарь, а ты перескочивший, поэтому он прав». Самого мощного пахаря избирают «дедушкой роты», который разбирает конфликты и единственный может ходить с тростью.
У пахаря есть привилегия ходить по роте в халате с вышитым именем на груди. Перескочивший может ходатайствовать об этой привилегии за особые заслуги. Но если «тохэны» скажут нет, то ему как простому салаге придётся бегать в душ с полотенцем до конца службы. Всеобщий любимец взвода санинструктор Артём призвался на четыре месяца позже нас. Мы единогласно заказали ему халат, но с условием, что наденет он его только на третьем году службы. Уже упоминаемый Моран, понятно почему, халата не удостоился.
Вначале второгодкам запрещено иметь в комнате какие-либо предметы, облегчающие быт. Через месяц им разрешается принести чайник. Еще через месяц тостер. Ближе к концу второго года телевизор, диванчик. Металлических шкафчиков с ручками, в которых удобно перевозить свое барахло с базы на базу, хватает только старикам. Они получают право организовать свою зону кайфа – «зулу». В ней мягкая мебель, кабельное телевидение, игровые приставки, кухонный уголок. Входить в зону никто кроме стариков права не имеет, в том числе нелюбимые офицеры и командиры-срочники. С согласия «дедов» ты можешь привести с собой «молодого», но если ты уходишь, он сразу же должен уйти. Один он может туда попасть лишь для того, чтобы вынести мусор. Это делается без унижения и принуждения, а относится к работе в наряде. Как правило, имущество «зулы» передаётся молодым. Между взводами идет настоящее соревнование за «наследство». Ребята то и дело интересуются: «Ну что вы решили?» А дедушка, чтобы их подогреть, небрежно роняет: «Да вроде бы склонялись вам отдать, но вот этот ваш Моше ну как-то неправильно себя ведёт».
– Не может быть! – вскрикивает молодой. – Мы обязательно с ним разберемся.
В разных подразделениях есть свои особенности и правила. Самой жёсткой дедовщина считается в бригаде «Голани». Её даже высмеяли в одной популярной кинокомедии. Возвращается голанчик домой. Видит, как из ванной выходит любовник жены в его халате. Вопит: «Какое право ты имел надеть мой дедовской халат!» В одной из десантных рот есть обычай покупать маленькие кувшинчики, наполнять их выделениями из влагалища любимой девушки и носить на груди. Изображение такого крылатого кувшинчика есть на официальном знамени роты. Но опять же, повесить этот талисман на шею может только «дед».
А вот в спецназе «Вишня» никакой дедовщины нет вообще. Мой командир Х. о ней даже не слышал и с удовольствием внимал моим рассказам об этой стороне армейской жизни. Зато там я наблюдал обряд «Зубру». Замкомандира боевой роты, которого переводили на повышение в другую часть, поздно вечером был схвачен, прикован наручниками к столбу и измазан отбросами. Самый изобретательный его подчиненный неделю держал дохлую рыбу в отработанном ружейном масле, чтобы доставить командиру особое удовольствие. Так что свои традиции есть везде.