Юлия Монакова - Семейное положение – безвыходное
Люся уже знала, что, по старинной индийской традиции, дорогих гостей и VIP-персон в Индии всегда встречают цветочными гирляндами – надевают их на шею визитёров. Работники Форта, разумеется, свято соблюли эту традицию и с киношниками – гирлянду из живых цветов нацепили прямо на камеру. Люся похихикала про себя и выразила надежду, что оператор не обиделся.
Участники массовки – молодые индийские ребята – были явно счастливы и кайфовали от съёмок.
– Так и представляю, как впоследствии каждый из этих парнишек ведёт всю свою многочисленную родню в кинотеатр, – поделилась Люся своими соображениями с Мишей, – и восторженно орёт: «Вон, вон, ВОН!!! Пятый слева в двенадцатом ряду!!! Всё…»
Воины в очередной раз выстроились стройными рядами, готовясь к атаке главных крепостных ворот. Снимался новый дубль. Вот и сам суровый воевода встал во главе войска.
– А почему вон те сидят? – Люся кивнула на группу артистов массовки, выглядевших попроще – без воинских доспехов, а с обычными палками в руках, в простых белых одеяниях и цветных тюрбанах.
– Это, я полагаю… народ в роли народа. Их снимать будут отдельно, – предположил Миша.
– А после удачной атаки все эти раджпуты обнимутся, запоют и запляшут, – захихикала Люся.
Понаблюдав за съёмками с полчаса (Миша при этом не уставал фотографировать происходящее, несмотря на замечание ассистента режиссёра), Люся заскучала.
– Может, всё-таки пройдём внутрь и осмотрим Форт? – предложила она. – Тут ещё сто лет снимать будут…
И они, переждав очередную батальную сцену, воспользовались паузой и прошмыгнули в освободившиеся ворота.
Внутри крепости, несмотря на её внешний грозно-монументальный вид, всё поражало изысканностью и тонкостью архитектуры. Люсе больше всего понравились две вещи. Во-первых, дворцовый зал, облицованный множеством миниатюрных зеркалец (как заявил всезнающий Миша, ночью этот огромный зал можно было полностью осветить пламенем единственной свечи). А во-вторых – сад с фонтанами. В саду прогуливались индианки в синих сари, держа на головах ёмкости с водой. Они выглядели так колоритно, что Люся поначалу тоже приняла их за актрис. Однако, подойдя ближе, она сконфуженно сообразила, что все эти тётеньки-красавицы – на самом деле уборщицы общественных туалетов в Форте.
Блуждая по закоулкам, Люся с Мишей даже наткнулись на настоящего заклинателя змей – с дудочкой и беззубой коброй, всё как полагается. Поначалу он пытался стрясти с них бакшиш за то, чтобы продемонстрировать «смертельный танец змеи», но, завидев в Мишиных руках дорогую профессиональную камеру, оживился, тут же забыл про деньги и попросил только, чтобы его «сняли покрасивее». Люся вообще заметила, что к хорошей технике уважение здесь просто огромное, впрочем, как и к её владельцам.
Уже перед самым уходом они заглянули в ресторан при Форте, на удивление пустующий. Несмотря на то, что там было очень красиво, меню оставляло желать лучшего: на выбор предлагались лишь сэндвич с сыром, сэндвич овощной и чай.
– Может, они все продукты на съёмочную группу перевели? – понимающе протянул Миша. – Поди-ка, накорми этакую ораву…
Однако они решили не задерживаться здесь и пообедать в городе.
Далее их путь лежал во Дворец Ветров – Хава Махал. Это был уже район старого города, который представлял из себя сплошной рынок с разношёрстными лавочками. Чай, специи, сари, украшения, обувь, электроника и спортивные товары… Особой популярностью и спросом пользовалась в эти дни пиротехника – ввиду предстоящего Дивали[13]. Народ закупался петардами, бенгальскими огнями и фейерверками. Прогуливаясь, Миша с Люсей угодили на целую улицу резцов по мрамору. Всё там было покрыто густой белой пылью, даже играющие на улицах дети. Игрушками для самых маленьких служили обломки мрамора.
– О, ты только взгляни, какая прелесть! – завопил вдруг Миша и ринулся в глубь одной из торговых улочек. Сначала Люся не сообразила, что так резко привлекло его внимание, а потом разглядела: два тощих индийских мужичка суетились перед старинной фотокамерой. Она действительно выглядела очень старой, как гостья из прошлого. Миша уже увлечённо беседовал о чём-то с фотографами, задавал им вопросы, показывал что-то на пальцах.
– Сколько же лет этому аппарату? – приблизившись, с интересом спросила Люся.
Миша обернулся к ней с горящими глазами:
– Сто лет! Ты представляешь – СТО! И она до сих пор работает… Клиентов хоть отбавляй! Ребята снимают, тут же проявляют и печатают. Через пять минут получаешь настоящее фото, сделанное на настоящую столетнюю камеру!
– Да ну, – засомневалась Люся. – Наверняка какой-нибудь фокус. Может, там внутри «Полароид» спрятан?
Услышав Люсины слова, один из мужичков оскорбленно замотал головой.
– Но «Полароид», мадам! Но! Нет, нет!
– Здесь всё по-честному, – заявил счастливый Миша, уже припадая, с разрешения фотографов, к видоискателю. – У них при себе и ведро с химией…
– Тут недавно были ребята с американского телевидения, – важно подтвердил один из мужичков по-английски. – Тоже нас снимали, обещали в США показать передачу про Джайпур.
– Смотри, – обращаясь к Люсе, Миша ткнул пальцем в образцы готовых фото. – А неплохо ведь в итоге получается… Может, и нам запечатлеться на память?
Сурендр и Тикам – так звали фотографов – энергично закивали, одобряя эту затею. Люсе ничего не оставалось, как подчиниться. Снимки на столетней камере выходили чёрно-белые, не размытые, но и не слишком чёткие, напоминали чем-то фотографии из старого семейного альбома Люсиных прабабушки и прадедушки. Даже выражения лиц на этих индийских фотографиях получались какие-то несовременные, словно из девятнадцатого века…
– Жаль, что Димы сейчас здесь нет – ему бы это наверняка понравилось… – задумчиво рассматривая получившиеся карточки, обронила Люся. Это вышло у неё машинально; сообразив, что она только что сказала, Люся закусила губу. Почему она вспомнила о Диме?.. Она же совсем о нём не думала. Миша покосился на неё понимающе, но придержал все комментарии при себе.
Как выяснилось, Сурендр и Тикам проводили за камерой весь день. Недостатка в желающих сфотографироваться не наблюдалось. Кто-то (в основном, конечно, иностранцы) фотографировался просто ради прикола – раритет, будет чем похвастаться перед друзьями. Многие же (преимущественно местные жители) приходили за фотографиями на документы, даже за групповыми семейными портретами. Обедали фотографы тут же, на рабочем месте – уплетали принесённые с собой из дома чапати и сабджи.[14]
За те пару часов, что Миша с Люсей провели рядом с Сурендром и Тикамом, перед их глазами вереницей прошли следующие клиенты: семья бедного стеклодува (он сам, жена и пятеро детей); две подружки из Финляндии, одинаково блондинистые, голубоглазые и стройные; красавчик-австралиец в ковбойской шляпе, словно сошедший с киноплаката какого-нибудь вестерна; чета пожилых улыбчивых американцев… Тикам с уважением рассматривал навороченную Мишину камеру и кивал понимающе – коллега!.. Наблюдая за работой фотографов и изредка перебрасываясь с ними какими-нибудь фразами, Миша с Люсей сами не заметили, как пролетело время и начало смеркаться.
На улицах включили иллюминацию – гирлянды разноцветных лампочек, поскольку город уже вовсю был охвачен подготовкой к Дивали. Поняв, что дневной свет ушёл, фотографы принялись неторопливо и деловито собирать реквизит.
– Ну, счастливо вам, ребята, – сказал Сурендр, водрузив драгоценную камеру на не менее старый велосипед. – Заглядывайте к нам ещё! Мы тут каждый день работаем, даже в выходные и праздники.
– Что, поедем в отель? – спросил Миша у Люси. – Устал я что-то сегодня, да и немудрено – столько пешком проходить!.. Салман нас совсем заждался. Он, поди, жрать уже хочет, надо бы поскорее отпустить бедолагу.
– Ну что ж, поехали… – рассеянно откликнулась Люся и вдруг уперлась взглядом в малышку лет пяти-шести, которая храбро вышагивала одна-одинёшенька по противоположной стороне улицы, неся под мышкой два длинных стебля сахарного тростника. По сердцу как ножом резануло – так напомнила ей девочка собственную дочь, хотя внешне они совсем не походили друг на друга.
– Посмотри, какая крошка! – обернувшись к Мише, произнесла она дрогнувшим голосом. Миг – и Люся уже перебежала через дорогу, а затем порывисто опустилась перед девочкой на корточки. Она уже знала, что ласковое и нежное отношение к детям в Индии никого не удивляет, даже если ребёнок совсем незнакомый, поэтому смело потрепала малышку по щеке, любуясь её огромными чёрными глазами и такими же чернущими блестящими волосами – ну чисто кукла!..
– Как тебя зовут? – спросила она по-английски, не уверенная, впрочем, что девочка её поймёт. Однако, к её удивлению, прекрасное создание вежливо отозвалось:
– Моё имя Анжали, мадам.
