Юлия Монакова - Семейное положение – безвыходное
– Можно спуститься в ресторан, – предложил Миша. – Или ты хочешь прогуляться по городу? Но учти, Салмана мы уже отпустили до завтра, так что придётся идти пешком.
– Ну и что, пройдёмся… Поищем ресторан где-нибудь за пределами отеля.
Как выяснилось позже, они совершили большую ошибку. Жизнь в этом районе Джайпура после девяти вечера практически замирала. Кругом было темным-темно, хоть глаз выколи, и все близлежащие кафешки и рестораны уже позакрывались. К тому же, к ночи похолодало, что тоже не вселяло оптимизма.
Позже, когда их спрашивали, что стало их самым ярким первоначальным впечатлением от Джайпура, Люся и Миша отвечали, не сговариваясь:
– Яйца!..
Это было первое, что они увидели, выбравшись из отеля. Тут и там в темноте, как островки посреди океана, возвышались уличные лотки с куриными яйцами – такие же, как и в России, картонные секции, одна на другой. Рядом с каждым лотком был разведён костёр, и на огромных чугунных сковородах торговцы, не отходя от кассы, жарили яичницу и омлеты. Удивительно, но покупателей яишенки с пылу с жару было хоть отбавляй, за яйцами выстраивались длиннющие очереди!
– Что ещё за сюрреализм? – покачала головой Люся. – С чего вдруг такой яичный ажиотаж, сегодня какой-нибудь куриный фестиваль? И чего им всем дома не жрётся?
– Я так понимаю, что в основном все эти яйцепотребители – водители авторикш, – предположил Миша. – Их рабочий день окончен, вот и ужинают по-простому. Многие ведь прямо в своих кабинках и заночуют, кто-то в пригороде живёт, кто-то в деревне, добираться уже поздно…
Перспектива поужинать яичницей, стоя возле лотка в толпе индийских водителей, Люсю с Мишей как-то не вдохновила, поэтому они обратились к прохожим с вопросом – нельзя ли тут где-нибудь поблизости поужинать? Энергичный дядька, до этого обстоятельно и с видимым удовольствием поедающий жареное яйцо, немедленно вытер рот рукавом и кинулся к своей рикше, делая приглашающие жесты – мол, поедем со мной, покажу!.. Среди остальных водителей началась лёгкая паника: они поняли, что упустили потенциальных клиентов, к тому же не знающих города (золотая жила!), и они едва не передрались между собой за право отвезти иностранных туристов в ресторан.
В итоге их доставили в затрапезного вида забегаловку, которая, похоже, была единственным местом, где этой ночью можно было поужинать чем-то, кроме яиц. Столы в этом заведении располагались прямо на улице – этакое летнее кафе без крыши, совершенно не по сезону. Пока ждали заказа, Люся совсем продрогла в лёгком камизе – не догадалась захватить с собой кофту. Еда была, конечно, не самая дрянная, но и назвать её «вкусной» язык бы ни у кого не повернулся. Горячая – и ладно… Да и привередничать не было смысла.
– Как жаль, – подбирая куском лепёшки остатки дала[10] с блюда, вздохнула Люся, – что в этом заведении сформулированный тобою принцип не сработал…
– Какой принцип? – не понял Миша и, морщась, запил огненно-острую пищу водой из стакана.
– Ну, помнишь, в «Кариме» ты говорил мне, что внешнее убожество ресторана – вовсе не показатель качества, и даже в самой что ни на есть халупе могут подать пищу богов.
– Да уж… Здесь что снаружи – то и внутри, – проворчал Миша. – Ну да ладно, впредь будем умнее, не станем выходить за пределы отеля по вечерам. В конце концов, я думаю, ресторан в «Саба Хавели» должен быть недурён…
Немного разочарованные, да и уставшие от дороги, они вернулись в отель и решили ложиться спать – утро вечера мудренее.
– Я, конечно, должен уступить тебе кровать? – кивнул Миша на огромную «двуспалку» посреди номера. – Только кинь мне вторую подушку во-о-он на тот диван… Запасное одеяло, кажется, было в шкафу.
– Да хватит тебе дурака валять, – сказала Люся, – будешь ещё корячиться на этом диванчике… Ложись тоже на кровать, места хватит и на четверых. Вот только отдельное одеяло взять – да, пожалуйста.
– Не надо, я вас боюсь! – голосом фрекен Бок в озвучке Раневской произнёс Миша. – А вдруг приставать будешь?
– Фу-ты ну-ты, – фыркнула Люся. – Не опасайтесь, месье, за свою невинность, ведь я другому отдана и буду век ему верна!
– Вот то-то и оно… – проворчал Миша себе под нос и принялся укладываться. – Предупреждаю – могу храпеть, не бей сильно.
Спалось Люсе после утомительного дня хорошо, крепко, без сновидений. Утром её разбудило солнце, которое проникло в номер и заиграло разноцветными бликами на стенах, полу и потолке. Жёлтые, зелёные, оранжевые стёкла создавали удивительный эффект радуги, и Люсе сразу же сделалось весело, едва она открыла глаза. От вчерашнего дурного расположения духа не осталось и следа.
– Доброе утро!!! – заорала она, и Миша, забарахтавшись в одеяле, от неожиданности чуть не свалился с кровати.
– Вставай, вставай! – пропела она на ходу, устремляясь в ванную комнату. – Нас ждут великие дела!
Настроение было просто превосходным.
Позавтракали тут же, в отеле; питание оказалось европейским, вполне вкусным и обильным – свежие соки и фрукты, яичница, сосиски, тосты, масло, джем. Глядя на сияющее лицо Люси, владелец отеля, который лично явился в ресторан, чтобы поприветствовать постояльцев, довольно заулыбался.
– Вы молодожёны, не так ли? – спросил он, подмигнув. – Приехали в Индию на медовый месяц?
– Да у нас с ней каждый месяц – медовый, – засмеялся Миша и заговорщически взглянул на Люсю. – Но на самом деле мы женаты очень давно.
Люся уже привыкла к его игре в супругов, тем более что так действительно было легче – меньше косых взглядов и подозрительных вопросов.
– А дети есть? – предсказуемо поинтересовался хозяин.
– Двое, мальчик и девочка, – заученно откликнулся Миша.
Люся даже не пыталась возражать, уткнувшись в стакан с ананасовым соком.
– Так я и думал – у меня глаз намётан! Вы замечательная пара, – любуясь ими, заявил индиец. – Так подходите друг другу и прямо светитесь…
– Ну все, дорогая, не отвертишься теперь, – захохотал Миша, когда радушный хозяин отошёл. – Как говорят индусы, «пусть в этой жизни ты принадлежишь другому, но во всех последующих перерождениях будешь только моей!»
– Договорились, – улыбнулась Люся.
Хриплоголосый водитель уже поджидал их на ресепшине. Путь предстоял неблизкий – в Амбер Форт, удаленную крепостную резиденцию древнего раджи[11] в пригороде Джайпура.
– Где же ты ночевал, Салман? – спросила Люся. – Неужели спал в машине?
– Ну что вы, мадам, – засмеялся он. – Я не первый год вожу сюда туристов, у меня всё схвачено… Конечно, не в таких роскошных апартаментах, как у вас, – он почтительно поклонился, – но во вполне достойном гестхаусе[12].
Крепость располагалась на высоком скалистом холме за озером. Автомобили парковались у подножия; подъём же осуществлялся либо своим ходом, либо на спинах слонов. За несколько десятков евро нарядные, разрисованные цветными мелками слоники доставляли туристов на место. Посовещавшись, Люся с Мишей решили, что пойдут пешком. Жаль было измученных животных, вынужденных весь день ходить туда-сюда с пассажирами на спине.
Остановившись перед воротами крепости из красно-белого песчаника, они обнаружили, что попали в самый эпицентр событий: на площади велись съёмки какого-то исторического фильма, и ассистенты режиссёра шныряли в толпе, периодически выгоняя из разряженной и загримированной массовки очередного праздношатающегося туриста в европейской одежде.
– Вот это удача! – возликовал Миша. – Посмотри, какая красота! Судя по костюмам, снимают что-то про войны раджпутов.
– Раджпутов? – непонимающе переспросила Люся. – Кто это – раджастанские путаны?
– Эх ты, а ещё писательница! – попенял Миша. – Раджпуты – старинный воинствующий род, этакие индийские рыцари.
– А кто в главной роли? – заинтересовалась Люся. – Вдруг кумир моего детства – Митхун Чакроборти?
– Во-первых, кумир твоего детства давно уже старый пердун, – безжалостно высказался Миша, – а во-вторых, едва ли самый главный артист сейчас на съёмочной площадке. Иначе ажиотаж был бы куда больше, да и туристов не подпустили бы так близко. Исполнитель главной роли, думаю, давно уже преспокойно отснял все свои крупные планы где-нибудь в павильонах Болливуда…
– А интересно было бы там тоже побывать… ну, в Болливуде, – вздохнула Люся мечтательно. – Вся эта киношная кухня, песни и танцы… Я, конечно, не поклонница индийского кино, но старшая сестра Димки мне все уши им прожужжала.
– В Мумбай мы с тобой тоже обязательно поедем, – пообещал Миша. – Может, и в какой-нибудь массовке ещё засветимся, мне рассказывали, что индийские киношники вообще любят белые лица в кадре.
В том, что самая главная звезда не стала утруждать себя поездкой в Джайпур, Люся убедилась уже очень скоро. Артист, исполняющий роль воеводы, явно был здесь самой крупной шишкой – но даже он не вызывал интереса у индийских туристов. Стало быть, лицо его не было знакомо рядовому зрителю. Воевода в золотом шлеме сидел на пластиковом стуле и мрачно наблюдал, как массовка носилась туда-сюда в полном обмундировании под припекающим солнышком, размахивала мечами и орала нечто вроде «Ура!». Некоторых слонов – работяг Форта – тоже задействовали в батальных сценах. Слоны – не самые быстрые бегуны на свете, но атаковать противника на конях, наверное, было бы не так эффектно.
