Заур Зугумов - Воровская трилогия
Юань, как несложно догадаться, был китайцем. Но слава Богу, национальная принадлежность меня никогда не интересовала.
Маленький, как колобок, с большой, как астраханский арбуз, головой, на лысине которой размещался скромный и не дающий тени оазис из трех последних волосинок, типичный представитель своего народа, он был не по годам юрким и пронырливым малым. А годков ему тогда было далеко за пятьдесят. Кличку Юань носил еще его дед. В вопросах приготовления разного рода смесей трав, ядов и в то же время лечения различных заболеваний Юань был незаменим.
Много часов подряд мы тщательно обсуждали уже давно готовый план предстоящей делюги и лишь глубокой ночью легли отдохнуть. Уже через день нам предстояло идти на дело, а завтра должна была осуществиться не менее важная часть плана – промацовка обстановки вокруг предполагаемого терпилы и слежка за ним.
Да, я не зря готовился к чему-то серьезному. Такая работа выпадала нечасто, но и копейка с доли была немалой, так что игра стоила свеч. К сожалению, делюга выпадала на новогоднюю ночь – мой самый любимый праздник, но время было оговорено и выбрано заранее и не нами.
Глава 10
До наступления Нового, 1989 года оставалось всего несколько часов. Но на этот раз я встречал его иначе, чем когда бы то ни было: не за столом среди друзей или родственников и даже не на тюремных нарах какой-нибудь забытой в тайге северной командировки. Теперь я лежал в засаде, зажав в руке пистолет, как матерый и опытный шпион, и ожидал предстоящую сделку на берегу величественной Амударьи. Впрочем, никакой романтикой здесь даже и не пахло. Да и о какой романтике может идти речь, если дело касается жизни бродяги-преступника. В любой момент каждый из нас мог получить тогда по девять, а то и больше граммов свинца. Почему «из нас», да потому, что в засаде я был не один, нас было четверо. Расположившись в разных точках, мы ожидали курьера-поставщика, на которого из столицы-матушки пришла самая что ни на есть цветная наколка.
Мы заранее знали не только количество охраны этого дельца, но и точное время и место, где должна будет произойти сделка с «продавцами». Мы даже знали наверняка, сколько денег везет барыга и сколько опия он должен забрать. Не знали мы лишь одного: кто придет на стрелку с товаром? Им мог быть кто угодно.
Еще раньше, по ходу подготовки к предстоящей операции, я понял, что инициаторами этой сделки, которая должна была произойти буквально за час до Нового года, были очень влиятельные люди. Что касалось денег, то это была валюта, и ее было много. Для меня, по крайней мере, это были очень большие деньги.
Схема была несложной. Через Афганистан опий переправлялся военными по заранее намеченным маршрутам. Таких групп, которые тоннами переправляли терьяк в нашу страну, были десятки. Здесь, на границе, специальные военные курьеры сдавали его перекупщикам – наркодельцам, которые немедленно расплачивались с ними наличными.
Далее, в том же Афганистане, офицеры с большими звездами через подставных лиц помещали эти самые наркодоллары в западные банки, на счета своих близких родственников, а опий тем временем распространялся в СССР, принося колоссальные дивиденды все тем же высокопоставленным чиновникам, – как в погонах, так и без них.
Эта почти никогда не дававшая сбоев система была отлажена еще в начале афганской войны и продолжала действовать вплоть до ее окончания.
Но в этом мире, как известно, никакая система не может быть идеальной. В нашем случае это было более чем очевидно, ибо одно из звеньев цепи проржавело и должно было вот-вот рассыпаться. Видно, кто-то где-то кому-то перешел дорогу не в тот час и не в том месте; и вот уже на самом верху преступного мира (я подчеркиваю, не воровского, а преступного мира, ибо все эти мафиози в аппаратах правительств и были настоящим преступным миром СССР – людьми, поклонявшимися всемогущим деньгам) созрело недовольство.
Через границу должны были доставить двадцать пять килограммов опия-сырца. Нам предстояло вчетвером отнять его у этих «делапутов», в придачу захватив деньги за наркотики. При этом за барыгой неотступно следовали двое вооруженных до зубов отставных офицеров-мусоров, да и «продавцы» на такие стрелки с перочинными ножами не ходили. Они, по нашим данным, были военными.
Понятно, что с такой сворой хорошо вооруженных охранников справиться было не так-то просто, поэтому мы и разработали оригинальный план, который теоретически уравнивал наши шансы, а привычка к постоянному риску (ведь нас ничто особенно не удерживало в этом мире, и всем нам почти нечего было терять) давала нам определенный шанс на успех.
По окончании делюги наркотики полностью уходили на общак. Туда за ними приезжали уже наши, воровские курьеры и развозили наркоту по лагерям и крытым тюрьмам страны, но абсолютно бесплатно. Что же касалось денег, то они становились нашими, за исключением той их части, которую любой уважающий себя преступник по возможности (ибо «колхоз – дело добровольное») всегда отстегивал на общак. Исходя из того, что один грамм опия-сырца на черном рынке страны стоил тогда в среднем сто рублей, думаю, нетрудно подсчитать, какой куш ожидал нас в самом скором будущем.
Уверен, теперь читатель понимает, почему я решил начать свою книгу именно этим эпизодом.
Глава 11
Вся операция заняла у нас не более пяти минут и прошла до того четко и слаженно, что я даже не успел почувствовать ни остроты ситуации, ни холодка страха, доля которого всегда присутствует при занятиях подобного рода.
Наш отход был тоже продуман заранее. Неподалеку, в заброшенном сарае, нас ждала машина, за рулем которой сидел все тот же бабай, который подходил ко мне на стрелке в Термезе. Оказалось, что он был не только хорошим артистом, но к тому же прекрасно разбирался в машине и лихо ее водил.
Через час мы уже находились в безопасном месте и делили поровну добычу. Доля каждого была немалой. Сразу по прибытии мы отдали чемоданчик с терьяком гонцу, который уже ждал нас на отходной хазе. Точнее говоря, «дипломат» гонцу отдал бабай, как и было запланировано, чтобы нас никто не мог видеть.
Я не знаю, как в дальнейшем сложилась жизнь остальных участников этой делюги, и сложилась ли она вообще, потому что после наступившего утра никого из них я больше никогда не видел.
Была новогодняя ночь, и до рассвета оставалось совсем немного, поэтому нужно было торопиться. Юань умело орудовал над моей ногой, а бабай колдовал над внешностью, да так, что через час, глянув в зеркало, я впервые за последнее время улыбнулся. Напротив меня стоял обыкновенный дехканин, направляющийся к себе домой в кишлак после операции в связи со сложным гнойным абсцессом ноги.
Дело в том, что в Термезе в то время находились прекрасные военные врачи, специалисты почти в любой области медицины. И жители этих мест больше доверяли им, чем районным больницам. Соответствующие бумаги с печатями удостоверяли заинтересованные структуры в том, что я один из таких бедолаг, приехавших бог весть откуда за помощью к русским врачам, а старые самодельные костыли из ветвей чинары, которые мне любезно предоставил бабай, дополняли картину.
Оставалось только убедительно сыграть свою роль, в чем ни я, ни кто-либо другой не сомневались ни на йоту.
Ближе к утру, по-братски простившись со своими подельниками, я покинул их гостеприимную компанию. Бабай подвез меня поближе к автостанции Термеза и уехал, даже не сказав ни слова на прощание, но и я не стал смотреть ему вслед.
Глава 12
Как и положено инвалиду, я, хоть на улице и не было почти никого, еле-еле доковылял на своих ходулях до здания автостанции и зашел внутрь. Присев в уголке, я развязал маленькую торбочку, приготовленную заранее, и стал потихоньку поклевывать чурек с сыром, наблюдая за окружающим людом.
Народу в этот ранний час было немного, да и касса была еще закрыта. Так что времени для того, чтобы хорошенько приглядеться и выбрать попутчика в дорогу, у меня было предостаточно. Но одиноких, таких же, как и я, не было видно. Все о чем-то тихо беседовали между собой, как и принято на Востоке, и уважительно раскланивались друг с другом, когда кто-то из знакомых входил с морозного воздуха в помещение. Время и здесь тянулось мучительно медленно, но приходилось терпеливо ждать – другого выхода не было.
Наконец открылись кассы, я купил билет и уже заковылял было в сторону того места, где оставил свою торбочку с харчами, как вдруг в зал ожидания вошли несколько солдат с офицером. Это был военный патруль с повязками на рукавах. Внутри у меня будто что-то оборвалось, но внешне я оставался спокоен.
Офицер подошел к окошку кассы и как-то заговорщицки-доверительно, при этом постоянно зыркая глазами вокруг, переговорил несколько минут с кассиром, которого, видимо, знал не один день, затем, уже полностью повернувшись лицом в зал, ленивым взглядом стал осматривать все вокруг. Через минуту ему уже надоело это занятие, и, судя по всему, не обнаружив нарушителей, он, приказав солдатам следовать за ним, удалился, закрыв за собой дверь зала ожидания.
