Наталья Милявская - Быстрее С.
Иван ходит по комнате туда-сюда. Вид у него злой, уставший и помятый. Ему просто надо принять душ, выспаться, и вся эта история со снами рассосется сама собой.
– Ну прости! – говорю я примирительно.
Мы просто двое человек, чудом выживших после автомобильной аварии. У нас хорошие ангелы-хранители, а вот нервы у обоих ни к черту. Надо быстрее выбираться из этой больницы, и тогда все снова станет на свои места. А Ивана перестанет мучить совесть из-за произошедшего.
И тут он делает совершенно удивительную вещь. Он лезет в карман своей куртки, висящей на стуле, достает оттуда плоскую фляжку, откручивает крышку и делает глоток. Потом смотрит в мои округлившиеся глаза и, вытерев рот ладонью, спрашивает:
– Что, не видела, как люди пьют алкоголь?
Он сует фляжку обратно в карман.
– В общем, мне по фигу, веришь ты мне или нет. Возможно, я и сам себе не верю. Чушь! Фигня! Но… факты налицо. И это означает только одно – либо у меня хорошая интуиция, либо… Мои сны начинают сбываться.
16Мы везунчики – нам досталась одна из лучших планет в этой Вселенной. Летом здесь не очень жарко, зимой не очень холодно. Кое-где вообще нет разницы между зимой и летом. Жить можно везде, даже на полюсе, нужно лишь запастись теплой одеждой. Озоновый слой еще не слишком тонок, чтобы солнце могло поджарить всех до золотистой корочки. Кое-где пока встречаются водоемы с водой, пригодной для питья. Небо синее, листва зеленая, в салонах бизнес-класса подают неплохое виски… В общем, жить можно.
Что же касается эпохи… Увы, вот здесь мы угодили впросак. Времена великих завоеваний и географических открытий в прошлом. Великие конкистадоры вкупе с великими инквизиторами канули в лету. До активного освоения Марса еще лет двадцать как минимум. Адронный коллайдер работает через раз. И чем, спрашивается, заняться в этот штиль? Мое поколение тратит душевные силы на занятия малоинтересные и практически лишенные энергозатрат. Шопинг. Тюнинг. Вялый флирт. Умеренный карьеризм. Неумеренный алкоголизм. Позерство в социальных сетях. Воскресные походы в мегамоллы. Эпоха скучна и предсказуема – и лишь скачки курса доллара или появление Анжелины Джоли в неглиже на страницах мужского журнала могут спровоцировать непродолжительный всплеск эмоций. Сдается мне, у доисторической кистеперой рыбы, вытащившей на сушу всю последующую ветвь эволюции живых существ, было больше сообразительности и воли к жизни, чем у большей части моих современников.
Есть лишь один бонус, способный скрасить жизнь среднестатистического обывателя среднестатистической цивилизованной страны, – слава. Обладать ею мечтает практически каждый, и даже деньги – парадокс! – кажется, уже проигрывают в соревновании приоритетов. Апофеозом славы, разумеется, является присутствие в телевизионном ящике. Все кому не лень под разными предлогами мечтают пролезть в телевизор. Передать привет маме. Что-нибудь спеть в конкурсе талантов. Стать зрителем в ток-шоу. Стать героем ток-шоу. Стать ведущим ток-шоу. Построить любовь, карьеру, глазки продюсеру… В крайнем случае – попасть в криминальную хронику, после выдав даже самое экстремальное правонарушение за тщательно продуманный пиар. Это раньше боялись дурной славы – теперь она только приветствуется.
Вот только ошибся досточтимый Энди Уорхолл – пятнадцати минут славы человеку XXI столетия уже недостаточно. Подсев на иглу всеобщей популярности, человеческая особь, словно подопытная мышь, съехавшая с катушек, будет требовать все большие и большие дозы этого наркотика. Жать и жать лапой на кнопку. Снова и снова прилагать все душевные усилия, чтобы задержаться в круге избранных, допущенных к эфирам. Ведь есть только один способ доказать, что ты действительно крут – сделать так, чтобы о тебе знала каждая собака в самом захолустном населенном пункте родной страны.
Только не говорите мне, что вы хотя бы раз в жизни не мечтали стать великой рок-, теле-, порно– или кинозвездой.
Впрочем, всем тем, кто не попал на авансцену эпохи, отводится немаловажная роль второго плана – стоять у сцены и размахивать руками в такт.
До самого горизонта, насколько хватает взгляда, простирается гигантская толпа. Задние ее ряды плывут в жарком солнечном мареве – конец сентября в столице выдался на редкость теплым. Кое-где в толпе видны флаги, кое-где – самодельные плакаты, буквы на которых издалека сливаются в одну цветную мазню. Слева и справа в море тел дрейфуют палатки с пивом и дешевой едой. Иногда кто-то гудит в дурацкий футбольный гудок. Кое-где разноцветная палитра толпы разбавлена небрежными серо-голубыми мазками нарядов полиции. В воздухе плывет гул, слышный на много километров вокруг – в Лужниках собрались все бездельники столицы, желающие на халяву приобщиться к массовой культуре.
– Девушка, можно в сторонку? – бросает пробегающий мимо меня звукотехник с двумя микрофонами в руке.
Я делаю шаг в сторону, пропуская на сцену спешащих за ним танцовщиц в одинаковых блестящих комбинезонах. Стараясь не споткнуться о протянутые под ногами кабели, отступаю назад, к самому краю сцены, обтянутому темной тканью.
– А вы вообще кто? – спрашивает меня вдруг строгая девица с папкой в руках. На ее шее висит бейдж с надписью «Организатор». Потом она видит на моей шее бейдж с тремя лаконичными буковками – VIP – и, кивнув, оставляет меня в покое.
Сегодня я не «Пресса». Я VIP. Уже три недели как. С тех пор как несколько изданий, одно за другим, перепечатали заметку из «Московского комсомольца». Смешно, не правда ли?
Еженедельный журнал «Телепрогноз» в разделе новостей тиснул заметку на четверть полосы, практически слово в слово повторив «Комсомолец». Правда, в текст вкралось предположение о том, что водитель белого «мерседеса», возможно, был в состоянии алкогольного или наркотического опьянения.
Молодежное издание «Руки выше» в рубрике «Люди, которые нас удивили» поместило фотографию улыбающегося Ивана в рамочке с надписью «Вождение в нетрезвом виде».
Газета «Комсомольская правда» опубликовала интервью с кем-то из несуществующих друзей Ивана, в котором значилось, что артист получил в аварии серьезные ожоги рук и лица.
Газета «Жизнь» опровергла «Комсомолку» и на правах эксклюзива сообщила, что Иван Серебров попал в аварию потому, что не справился с управлением. Причиной тому стала журналистка Л., доставлявшая артисту во время движения оральные ласки. Заметка имела шикарное название «Секс на скорости 140» и была украшена двумя портретами – Ивана и моим. Мою фотографию коллеги из «Жизни» взяли с моей страницы «вКонтакте».
Не знаю, как вы, а лично я совершенно не желала прославиться подобным образом.
Разумеется, я дозвонилась автору заметки, некоей Кире Кефировой (отличный псевдоним!), и, вспомнив Тарантино, пообещала найти парочку обдолбанных негров с паяльником, чтобы устроить Кире Апокалипсис, но… У моих знакомых негров нет паяльника, да и Кира – наверняка всего лишь молодая выпускница какого-нибудь факультета журналистики, на безрыбье отважившаяся испортить себе репутацию работой в газете «Жизнь» за те же восемьсот баксов. Мне ли не знать!
Иван сказал: «Не парься!». Он посоветовал: «Забей!». Он заявил, что такому шикарному пиару позавидуют многие звезды, и что теперь меня точно ждет головокружительная карьера модного писателя. То есть Нобелевской премии в области литературы мне не избежать, стопудово!
В подтверждение его слов в первый день моего появления на работе после недели больничного меня отвела в сторону Шило и предложила для начала эксклюзивное интервью о случившейся аварии, а на десерт – информационную поддержку будущей книги. Как выяснилось, Шило следит за репортажами Геометрии.ру.
– Мы тебе рекламу, ты нам – отрывки из трех первых глав, по десять тысяч знаков. За отдельный гонорар, разумеется!
Иван сказал: «Соглашайся!».
Я согласилась.
Сумасшедший дом!
А еще мне позвонила Кравцова. Справившись о моем самочувствии, она помолчала, а потом добавила с легкой завистью в голосе:
– Молодец, Лиза! Карьеру делаешь!
Видимо, Нинка все-таки читала заметку в «Жизни».
Хотела я послать Кравцову в жопу, да передумала.
Для Маши после аварии я окончательно приобрела статус небожительницы. Все три дня, что я провела в больнице, она таскала мне куриные бульоны. (Какой распространенный штамп, что всем больным непременно нужно кушать куриный бульон! Хоть у тебя сотрясение, хоть язва, хоть гонококки.) Перед выпиской она притащила с собой весь свой походный набор инструментов и закатила мне шикарный маникюр. Когда же Иван привез меня домой, квартира сияла чистотой, а моя комната и вовсе походила на стерильную операционную. Не ожидала от нее такого радушия.
Вечером того же дня, когда Машкино терпение достигло критического уровня и готово было взорваться бомбой мощностью не менее пары килотонн, она сделала мне чаю со специально купленным для меня медом, притащила его мне в комнату и, глядя, как я пью из чашки, спросила:
