Эдуард Юрченко - Сказка для взрослых
– А то! – с гордостью ответил шакал.
– И как мне теперь плесень на уши этой шпане вешать? А?
– Да как хочешь, так и вешай, не мое это дело. Думай, ты же мастер шпану на шишки разводить – вот тебе и желудь в зубы.
– Ну вот, пришел за советом – и благополучно был послан.
– Ты, кот, скотина самостоятельная, вот самостоятельно и выкручивайся. Я ведь тебя не одно лето звал в ученики, а ты вместо меня больше кабана своего тупого слушал.
– Никого я не слушал! Я – кот и гуляю сам по себе. А относительно кабана – таких друзей еще поискать надо! Не хочешь помогать – так и скажи, а лапшу вешай на уши своим полудуркам.
– Ты поосторожней когтями на поворотах! Кого полудурками называешь? Они все – твоего роду-племени.
– Были бы моего – на всякую чушь не велись бы, а так – стадо, оно и есть стадо.
– То есть выходит, что кабан, друг твой разлюбезный, лучше любого шакала будет?
– Я всех шакалов не знаю, а потому и оценивать не стану, кто кому лучше будет. Кабан – друг, и на шишки меня не променяет.
– Ой ли?
– Клык даю.
– Забьем?
– Забьем! А на что?
– Ну, – задумался старый шакал, – ежели кабан тебя продаст, то его – на разрыв, а ты – ко мне в ученики…
– Заметано, – хитро мяукнул полосатый. – А ежели не продаст, то ты отвесишь мне тыщу шишек и подскажешь, как зверьков на их багаж развести.
– Тыщу! Не многовато ли будет?
– Неа, в самый раз. Я ведь, если чего, лишусь самого дорогого, что у меня есть – друга, а что для тебя тыща шишек, ты вон со своей своры их мульонами собираешь.
– Я не себе их собираю, – немного обидевшись, возразил старый шакал.
– Да ладно, мне-то не мурчи, что тебе от куша не обламывается, я ведь сам проходимец, а как говорят у людей, рыбак рыбака… ну, ты в курсе.
Долго ли, быстро ли, а наши герои заключили пари на баснословное по лесным меркам количество шишек. Собеседники рыкнули-мяукнули и разошлись восвояси. Один гадать, как развести зверьков, а другой – придумывать план обольщения простейшего хрюкающего существа.VI
Оставим на время козни наших плутов и вернемся к наивным зверенышам, находящимся в ожидании помощи от усатого проходимца. Просто сидеть и ждать результата было как-то скучно, и зверьки решили побродить, посмотреть местные достопримечательности да изучить национальные традиции.
Был второй день последнего месяца лета, скопища зверей двигались через лужайку в небольшой лесок, называемый Горьким. В основной своей массе толпа состояла из кабанов, некогда охранявших горные границы лесных угодий от соседских боевых единиц. Это была особая каста хрюкающих созданий: дебелые, крепкие, злые и бесшабашные особи, которые, благодаря своей безбашенности, были способны бросаться на неприятеля прямо с гор. Безусловно, не все совершали такие прыжки удачно, приземляясь на обалдевшие шеи агрессоров – многие просто разбивались в лепешку, по причине чего в глазах остальных кабанов выглядели героями, воспевались в песнях и были предметом необъяснимой самими кабанами и непонятной всем остальным гордости. Боевые единицы других территорий с определенным уважением относились к этой братии, поскольку они, даже без конопли, мака или меда, в одиночку могли броситься на целую толпу неприятелей. А если еще и набирались перечисленных субстанций больше нормы, то ограничитель безбашенности вообще исчезал напрочь из их мозгов, и тогда животный страх поселялся в головах противников, лицезревших этих деструктивных демонов. Силушки, как мы уже упоминали выше, у них было предостаточно, потому и использовали их шакалы очень успешно – во время конфликтов с соседями. Проблема с этой категорией возникала в мирное время: дури много, а врагов нет, вот и приходилось вчерашним героям искусственно находить оппонентов, обзывать их врагами и глушить почем зря куража ради. Правда, бывали случаи, когда, набравшись меду и распугав пол-леса, бравые вояки никак не могли найти, с кем померяться силушкой богатырской. Тогда они допивали остатки меда и, как само собой разумеющееся, кусались, бодались, рвали клыками да глушили друг дружку, что называется, с пролетарской ненавистью – развлекались, одним словом.
Наши маленькие герои, вернее, молодой кабан вдруг задал вопрос в никуда: «А что это за праздник такой хитроумный?» – и тут же три отвязных рыла выросли возле любознательного соплеменника:
– Слышь, брат кабан, эта мелочь издевается, или дупля не отбивает? Че-то я перестаю шутки юмора понимать… Здается мне, нас таки хотят здорово обидеть?
– Дяди кабаны, мы никого не хотим обидеть, – вступился за друга шакаленок. И он еще хотел что-то сказать, но три рыла повернули свои не очень-то дружелюбные морды в его сторону.
– Опаньки, кого я вижу, – выпучил круглые глазищи один из кабанов, – шакалятиной запахло. Бей шакалов – лес спасай! – процитировал он избитую фразу.
Другой кабан грозно обошел шакаленка и стал обнюхивать его с идиотским выражением морды:
– Ой, таки точно шакаленок… А мы-то думали, чего на десерт замутить…
Третий, обращаясь к двум другим, предложил:
– Давайте придушим толстоносого да в кустах спрячем, а после развлекухи с легавыми псами вернемся и сожрем хитрозадого.
– Что значит – «придушим»? – вступился медвежонок.
– Это как так – «сожрем»? – возмутился волчонок.
– Никого мы ни душить, ни жрать не дадим, – гордо выпалил ежик.
– А вам-то чего, звереныши? Чего взбеленились-то? К вам у нас вопросов нету, а толстоносому – кирдык по-любому.
– Я вот не знаю, кто такой кирдык, и зачем он нужен нашему шакаленку, но только мы его в обиду не дадим, – сказал мишка и грозно поднялся на задние лапы.
Кабаны переглянулись, а тот, что был у них за старшего, обратился вначале к двум другим, а затем к зверенышам:
– Не, вы поняли: мелочь-то, похоже, пришлая, раз нас не боится. А причин тому может быть тока две: либо тупость, либо смелость. Кстати, очень часто именно глупость заставляет зверей совершать смелые поступки, а отвагу наш брат кабан уважает в любом виде. Вот только чего я никак понять не могу, так это – почему вы, зверьки чужеземные, за морду шакалью мазу тянете?
– Друг он нам, – гордо ответил волчонок, – потому и тянем за него эту, как ее – назу…
Кабаны заржали, весело хрюкая и брызжа слюной, а тот, который за главного у них был, насмеявшись вдоволь, фыркнул как конь и говорит:
– Мы, кабаны, смелость и боевую дружбу почитаем больше, чем все остальные достоинства, потому жрать вашего друзяку, так и быть, не станем. Более того, учитывая проявленную отвагу и мужество, приглашаем всех вас, не исключая и шакальей морды, вместе отпраздновать наш профессиональный праздник.
Закончив пафосную речь, предводитель хрюкнул, все трое выстроились в ряд, гикнули и троекратно хрюкнули – получилось впечатлительно.
– Ну, мы не знаем, – неуверенно начал медвежонок…
– И не умеем, – продолжил ежик…
– Ой, а мне жуть как хочется, – встрял молодой кабан, – только я тоже не знаю, чего делать-то?
– Сразу видать, наших кровей скотина, – подбодрил молодого кабана клыкастый предводитель, – пойдемте, звереныши, не пожалеете. Такое шоу только раз в году бывает.
– А чего делать-то будем? – спросил ежик.
– По ходу все узнаете. Идемте быстрее, а то самое интересное пропустим.
Предводитель скомандовал:
– В колонну по три – становись!
Кабаны выстроились рядком, а остальные расположились беспорядочно следом. Взглянув на неорганизованную толпу только что приобщенных к великому зверьков, предводитель многозначительно произнес:
– Да, сразу видно: дыма лесного не нюхивали, копыт в кровь не истирали. Становись! Равняйсь! Смирно! Шагом марш! Песню запе-вай!
Веселое стадо – ибо строем это можно было назвать лишь с очень большой натяжкой – двинулось праздновать столь «любимый» в здешних местах национальный праздник, хрюкая, визжа и улюлюкая в такт какой-то боевой песне:
– Хрю-хрю-хрю-хрю-хрю-хрю-хрю-хрю!.. – довольно дружно ревели кабаны мотив знакомой до боли песни «Там где пехота не пройдет». Впрочем, никакой гарантии, что это была именно та песня, не дал бы даже сам сказочник… Но ревели кабаны знатно!
Понять, кто поет, и, главное – о чем – было невозможно, да, собственно, и не важно. Зверье веселилось, или, как любили говаривать в здешнем лесу – оттопыривалось, и делало это, что называется, с огоньком, с душой и по полной программе.С к а з о ч н и к: Описание «национального праздника» требует особого вдохновения. Дело в том, что бывал я однажды в этом Горьком лесу и именно во второй день последнего летнего месяца… Словами этого не передать – больше подойдут слюни и междометия. Более того, один мой товарищ, тоже из кабанов, умудряется отмечать названный праздник каждый год, при этом – с каждым годом все веселее да заковыристее. Большой, знаете ли, затейник. То псов легавых обхрюкает, то домашних своих построит, а то и просто морды другим кабанам намнет забавы ради – такая вот, понимаете, широкая натура и незакомплексованная скотина.
