Светлана Смолина - Медвежьи сны
– А здесь тайная комната Синей Бороды?
– Здесь моя спальня! – Он вернулся и подошел слишком близко. – Хочешь осмотреть?
– Ох, нет… Не в этот раз! – ляпнула Маруся, отшатнувшись от него как черт от ладана. – То есть я хотела…
– Я услышал, что ты хотела, – уверил ее хозяин с самодовольной усмешкой. – Я подожду.
Краснея, как девочка, и мысленно кляня себя на чем свет стоит, она пошла вниз. Что за порода такая – любой разговор переводить в плоскость взаимоотношений между полами! Она просто осмотрела его дом, просто выслушала его за ужином, просто съездила с ним ночью в цыганский табор, просто варила ему кофе по утрам… Черт возьми, нет в этом ничего простого! Даже самый лояльный наблюдатель сказал бы, что это уже отношения, а никакая не прелюдия к ним. Спустя месяц после бегства из дома она проводит время с другим мужчиной и принимает его ухаживания, если, конечно, все эти медвежьи попытки сближения можно назвать ухаживаниями. Он так откровенно ревнует и контролирует ее, что весь город наверняка уже догадался или даже твердо уверен… И только она, как последняя дурочка, в воспоминаниях о муже не замечает очевидного…
Следуя за ним, она не заметила, как оказалась еще в одной комнате, вернее, в огромном зале, и остолбенела, когда он похвастался: «А это предмет моей особой гордости!» – и широко повел рукой, приглашая ее восхититься увиденным.
– Боже правый! – прошептала побледневшая Маруся и прижала пальцы к занывшим вискам.
Каминный зал отличался от столовой и кабинета, как волкодав отличается от шпица или даже ротвейлера. Массивная мебель из состаренного дерева и декорированный камнем камин с тяжелой кованой решеткой придавали комнате средневековый колорит. На мраморном полу перед камином царствовала шкура бурого медведя, а на темных деревянных панелях, которыми были обшиты стены, между коваными светильниками бесконечными рядами висели головы оленей, кабанов, рысей, волков. Среди этих отрубленных голов с мертвыми янтарными глазами и обнаженными желтыми клыками были чучела белок, лисиц, зайцев, глухарей, уток и дичи поменьше, и от увиденного у Маруси закружилась голова и подкатила тошнота.
– Это моя любимая комната! – похвастался он и повернулся к женщине, готовясь принимать знаки восхищения.
– Я хочу уйти… – выдавила она и еле удержалась на ногах. – Хотя сейчас мне лучше присесть.
Он молниеносно придвинул к ней кресло, накрытое шкурой.
– Ты не любишь животных?
– В замке Конопиште я тоже чуть в обморок не упала. Там еще страшнее, – призналась она, глядя себе под ноги. – Эти трофеи… Муж давно понял, что ничего подобного в дом приносить нельзя.
– Ну, да. Тонкая душевная организация…
– Я не переношу вида мертвых животных. Может, это фобия или что-то подобное. А он любит уехать в глушь с друзьями за новыми трофеями. Но когда эти пластмассовые глаза смотрят со стен, когда то, что было жизнью, превращается в глумление над убитым телом…
– Обычно у женщин эти зверушки вызывают восхищение! – оборвал ее мужчина. – И уж точно никто не падает в обморок в музеях.
– Кроме меня. Ничего не поделаешь, я всегда была такая…
– Да уж, такая, – повторил он, вкладывая в эти слова особый смысл. – Вставай. Отправлю тебя домой, пока не пришлось доктора вызывать.
Он подал ей руку, и Маруся поднялась, но он не двинулся с места.
– Пожалуйста, – вздохнула она и поборола искушение зажмуриться. – Прошу вас…
– Скажи, что ты не этого хочешь.
И, не сделав даже попытки отодвинуться, он положил ладонь ей между лопаток. Она невольно распрямила плечи и подняла голову, оказавшись с ним лицом к лицу.
– Не хочу, – не совладав со своим голосом, подтвердила она.
– А твое тело утверждает обратное.
– Моим телом все еще управляет мой мозг.
Она не могла отвести глаз от его упрямого рта и старалась не думать о поцелуе, который был почти неизбежным.
– Который безбожно врет!
Она понимала, что он прав и чувствует ее куда лучше, чем она сама. И в этом ощущении тоже была ловушка, потому что она всегда полагалась на мнение мужа, когда речь заходила о том, как обустроить ее жизнь. «Тебе надо поесть», – говорил он, и они шли в ресторан, где перед тарелкой с салатом она осознавала, что чудовищно голодна. «Ты не должна носить плащ, вот-вот пойдет снег. Надень шубу, и плевать, что они скажут». Они – это целый мир, который крутился в своих мелких делишках, накинув на плечи модные в этом сезоне курточки и пальтишки, когда она ехала в гости в мехах, как голливудская дива, и, ловя на себе насмешливые взгляды, чувствовала, что ей тепло и комфортно. И рядом мужчина, который лучше всех знает, как она должна выглядеть и что чувствовать. «Не смотри на меня так, как будто у тебя не было секса три месяца!» – «Да я и не смотрю, Димочка! Я думала о предстоящей поездке…» – «Не знаю, о чем ты думала, но под таким взглядом мне впору снять брюки! От тебя идут сумасшедшие импульсы!» – «Нет никаких импульсов!» – «А почему тогда мы опоздаем на концерт?» И они бессовестно опаздывали на концерт, в ресторан или на регистрацию на самолет. И всякий раз муж говорил, что она заставляет его терять голову. А она ничего не делала… она почти и не думала о сексе. Просто ее всегда тянуло дотронуться до него, и она, как могла, подавляла в себе эту потребность, полагая, что инициировать близость мужчина должен сам.
И вот сейчас другой мужчина, другая жизнь, а ситуация повторяется, и он читает ее, как по нотам, еще до того, как она сама осознает свои желания. Его рука за спиной стала настойчивей, и Маруся уже понимала, что осмотр дома закончится именно так, как прогнозировал хозяин, – в той самой спальне, куда она побоялась зайти.
– Может, мне машину в гараж поставить? – спросил заглянувший в зал Костя и подавился собственным вопросом при виде их объятий.
Они обернулись к двери, хозяин ослабил хватку, и Маруся выскочила в холл, не желая дольше задерживаться для осмотра бильярдной, тренажерного зала и сауны.
– Домой ее отвези. И не болтай там…
Где мог проболтаться об увиденном этот шкафоподобный андроид, Маруся даже не пыталась понять.
– Спасибо за гостеприимство! – издалека сказала она, стараясь остаться приветливой и беспечной.
– Работу завтра не проспи! – буркнул он и пошел вверх по лестнице, не дождавшись, когда она покинет дом.
Всю дорогу Константин зевал, прикрываясь кулаком, и косился на нее, словно каждый раз вспоминал о сцене, которую застал, и надеялся увидеть в ее лице разгадку.
– Ничего не было! – не выдержала она.
– Это не мое дело! – буркнул он и снова попытался подавить зевок. – К тому же, у него есть женщина, и если она узнает…
– Нечего узнавать! – возмутилась его тупостью Маруся.
– Может и так, – ответил охранник. – Но людям рты не заткнешь.
– Вот как! И что же болтают люди?
– Разное…
– Если он взял меня на работу, это не значит, что я с ним сплю!
– Это пусть Люська сама разбирается.
– Только Люськи мне не хватало! Что еще за Люська? И почему целый месяц я ничего о ней не слышала?
– Людмила Иванова. Двадцать семь лет. Не замужем. Возглавляет туристическую фирму «Парус», которую он ей купил. У них любовь уже два года.
– Я от всей души рада за Людмилу Иванову и твоего шефа. И мне нет никакого дела до их любви.
– Зато ей будет дело, когда она вернется из Парижа.
– Господи, – сокрушенно покачала головой Маруся. – Уехать от проблем с дамами в Москве, чтобы наступить на те же грабли! Я не воюю за мужчин.
– Я просто предупредил, – сухо сказал Константин, записывая ее признание куда-то во внутреннее хранилище своей коротко стриженой головы. – А уж вам решать.
Она открыла рот, чтобы сказать, что ничего решать не собирается, но вступать в дискуссию с охранником было еще глупее, чем обниматься с его хозяином посреди каминного зала под взглядом сотен стеклянных глаз. Поэтому она молчала всю оставшуюся дорогу, а в квартире тут же бросилась под душ смывать с себя воспоминания и ошибки прошедшего дня.Назавтра проспать работу ей не удалось, поскольку привычный звонок поднял ее с кровати около полудня.
– Ты бы вообще не просыпалась, если бы я не заходил?
– Ну, как-то я справлялась раньше, – зевнула она и запахнула полы халата. – С молоком или с лимоном?– Вот это мне и интересно. Кто-то приходил к тебе по утрам? Или не уходил с вечера?
– Да перестаньте, – отмахнулась Маруся, доставая кофе. – Вам же известно о каждом моем шаге. Сюда бы и мышь не смогла проскользнуть без вашего ведома. Везде мышеловки расставлены. Городок маленький, все на виду.
– Городок маленький, это ты права. Но через месяц после своего приезда ты не завела ни одного знакомства. Не считая тех двух болванов, что таскаются за тобой по вечерам.
– А зачем мне знакомства? – Она подняла брови домиком. – Магазин, квартира, работа. Меня все устраивает.
Он не стал продолжать допрос, и в кухне повисла неловкая пауза.
