Лиана Модильяни - В объятиях прошлого. Часть 2
Пьера-Анри сковывал страх, страх перед вечной зимой, которая ждала его впереди и которую прожить ему, как он чувствовал, было суждено в полном одиночестве. Но он не собирался сдаваться, чтобы вконец обессилевшим медленно умереть в тисках, которые крепко держали его. В этот вечер Пьер-Анри принял решение вырваться из ловушки. И он рванулся ! Рванулся всей душой, как рвётся из капкана всем телом зверь, оставляя в нём собственную окровавленную лапу.
Твёрдыми шагами он вышел из кабинета и направился в гостиную. Маргарет там не было. Пьер-Анри нашёл её у дверей комнаты Энн.
Маргарет стояла, глядя на спящую девочку, свою дочь, и в который раз спрашивала себя, каким образом та неожиданно вошла в её жизнь и как, помимо воли Маргарет, заняла своё место там.
Пьер-Анри неслышно подошёл к Маргарет. Её лицо было бледным и напряжённым.
Сколько же в этой женщине холодного мрамора, – подумал Пьер-Анри, – и как мало неба и цветов ! Впрочем, их никогда там и не было, только я почему-то этого раньше не замечал.
Если бы у Маргарет было другое настроение, то она без труда прочитала бы его мысли и сочла бы это за комплимент. Взгляд Пьера-Анри задержался на вырезе её платья. Маргарет перехватила его взгляд, и на её лице обозначилась лёгкая гримаса отвращения.
Ты сегодня восхитительна, как и пятнадцать лет назад, – произнёс он с горечью в голосе. – Время не властно над тобой.
Маргарет всегда угадывала ложь своего супруга, но на этот раз почувствовала, что он говорит искренне.
Не открывай своё сердце никому и, в особенности, мужчине, если не хочешь стать уязвимой и потом собирать по кусочкам осколки израненной души, – вспомнились Маргарет слова Элизабет, которые она не раз слышала от неё ещё в юности.
Маргарет хорошо усвоила этот урок своей матери. Она продолжала молчать. Никаких чувств не отразилось на её лице в ответ на слова Пьера-Анри.
Чем тогда покорил меня этот человек? – спрашивала себя Маргарет, глядя в полумраке на своего мужа. – Наверное, своей эрудицией и способностью изысканно и витиевато изъясняться по поводу простых вещей. А ещё, своей манерой красиво и безрассудно ухаживать.
Она так же безучастна ко мне, как призрак, поглощённый своими неземными заботами, безучастен к миру живых, – подумал Пьер-Анри.
На какой-то миг, когда плечо жены коснулось его, она превратилась для него в существо из плоти и крови, но уже секунду спустя эта женщина снова стала плодом воображения, галлюцинацией, скользящей во мгле.
Маргарет, нам необходимо поговорить, – шёпотом, чтобы не разбудить Энн, произнёс Пьер-Анри. – Прямо сейчас. Я жду тебя в гостиной.
Войдя в гостиную, Маргарет посмотрела на своего супруга таким твёрдым и презрительным взглядом, как если бы она заранее хорошо знала, что ей предстоит услышать.
Воздух в комнате как будто отливал фиолетовыми всполохами, настолько он стал густым и наэлектризованным с появлением Маргарет.
Маргарет, я намерен с тобой развестись, – коротко сообщил Пьер-Анри.
На лице Маргарет не отражалось ничего, кроме полного безразличия к его словам.
Хорошо, я дам тебе развод, – ледяным тоном произнесла она, чуть поведя бровями.
Это лёгкое движение бровей могло бы быть непроизвольным, могло бы означать всё, что угодно, но Пьер-Анри, хорошо знавший Маргарет, увидел в нём только одно:
Надеюсь, это – всё ?
Пьеру-Анри вдруг захотелось попробовать пробить броню ледяного равнодушия Маргарет.
Я встретил молодую женщину, которую полюбил, и собираюсь, не откладывая, жениться на ней, – неожиданно для самого себя добавил он то, что ни в коей мере не соответствовало действительности.
Вот как ! – Маргарет презрительно усмехнулась.
Пьер-Анри достал из кармана визитную карточку своего адвоката и протянул её супруге.
Рассел, Гэлбрейт и Симпсон, Адвокаты, – прочла про себя Маргарет на отливавшей белизной визитке из твёрдой глянцевой бумаги.
Неожиданно выражение её лица изменилось, и она на секунду зажмурилась, словно появление в её поле зрения человека с фамилией Рассел было чем-то немыслимым.
В плотных массах вязкого воздуха, заполнявшего гостиную, почувствовался резкий запах железа и старой ржавчины.
Завтра мы ожидаем к ужину важных гостей: господин посол, Лионель Мескин де Сюпершери, с супругой окажут нам честь своим визитом, – напомнил Пьер-Анри. – Придёт также со своей женой этот… как его там… – он сделал пренебрежительный жест рукой, – который всё метит на моё место…
Помню, помню, – неожиданно отозвалась Маргарет, – господин Эрве Лабаланс29, – и лёгкая ухмылка скользнула по её лицу. – У него чудная фамилия29, не правда ли ?
Пьер-Анри, разумеется, прекрасно понял нехитрую игру слов, но в ответ лишь раздражённо пожал плечами, не придав значения словам Маргарет.
Какая разница, какая у этого типа фамилия ! В последний раз я задал ему такую трёпку, что он выбежал на четвереньках из моего кабинета ! Сделай одолжение, потрудись завтра принять гостей подобающе.
* * *
Тиканье больших старинных часов на камине, доставшихся Пьеру-Анри по наследству, и похрустывание свеженакрахмаленных салфеток некоторое время были единственными звуками, нарушавшими тишину, царившую в обеденном зале квартиры семьи Морель. За обеденным столом сидели восемь человек: две супружеские пары гостей, супруги Морель, Элизабет и Энн. Холод, которым было пропитано здесь всё, сочился даже из стен, обтянутых мрачного цвета драпировкой, и усугублял чопорность обстановки. Холод отражался даже от массивных бронзовых канделябров, тускло поблёскивавших в неярких лучах заходящего солнца.
Элизабет была в тот вечер единственным человеком, сидевшим за этим столом, кто был на самом деле счастлив. Чувствуя в воздухе всеми фибрами своей тёмной души бодрящие искры назревающего колоссального скандала, она изо всех сил старалась поддерживать торжественную атмосферу, царившую за столом. Но это ей удавалось с трудом: она уже не могла блеснуть былой лёгкостью великосветской речи, так как её мозг медленно, но уверенно вступал во владения старческого маразма. Её зелёные колдовские глаза искрились от едва сдерживаемого веселья. В очередной раз поймав на себе надменно-пренебрежительный взгляд Элизабет, Пьер-Анри беспокойно заёрзал на стуле.
Голова Маргарет с гладко убранными назад волосами, тонкая шея с бриллиантовой подвеской, подаренной Пьером-Анри в честь рождения дочери, и хрупкое тело, облачённое в роскошное вечернее платье фисташкового цвета, вытянулись и слились в единое – в тонкую натянутую струну. Казалось, что случайное прикосновение к ней вызовет пронзительный резкий звук. Пальцы Маргарет немели от злости и едва шевелились. Краешком глаза она посмотрела на свою худощавую руку с синими прожилками набухших вен, разбегавшихся паутинками, и её холодный взгляд остановился на обручальном кольце. Презрительная улыбка тронула её поджатые тонкие губы. Леденящий взгляд Маргарет скользил дальше к противоположному краю стола.
Молодая женщина! Встретил и полюбил ! Собираюсь жениться ! – вчерашние слова Пьера-Анри переполняли Маргарет еле сдерживаемой яростью, которая так и рвалась наружу. – Да как он смеет так нагло врать мне !
Маргарет, разумеется, почувствовала, что всё сказанное им вчера вечером было ложью, за исключением того, что он желал развестись с ней.
Пьер-Анри сидел, немного ссутулившись, склонившись над тарелкой с обжаренным фуа-гра с ягодным соусом. Весь его облик в данный момент выражал растерянность и неловкость. Лишь где-то, в глубоких морщинках его глаз, таилась тихая улыбка бездомного пса. Ему невероятно повезло, что важнейшая часть его естества была надёжно защищена дубовым столом. В противном случае, пронзительный взгляд Маргарет просто испепелил бы её.
После ужина Пьер-Анри пригласил мужчин в свой кабинет, чтобы предложить гостям продолжить беседу за сигарами и коньяком. Посол, довольно высокий и крепкий пожилой мужчина, медленно поднялся из-за стола, опираясь на него широкими кистями своих длинных рук. Его грузное тело так и клонилось к земле под тяжестью государственных забот, о чём свидетельствовали в последние годы его ссутулившаяся широкая спина и прерывистое дыхание. Небрежно поправив густую гриву седых волос, посол, чем-то напоминающий усталого старого льва, вальяжно проследовал за хозяином дома.
Господин Лабаланс, довольно полный лысоватый человечек невысокого роста, с узкими плечами, выпуклым животом и вечно потными ладонями маленьких рук, немного задержался в обеденном зале и, стоя у окна, о чём-то быстрым шёпотом, временами заикаясь, разговаривал со своей женой. Его маленькие, глубоко посаженные глазки по-крысиному быстро бегали по сторонам, а верхняя губа слегка вздрагивала, как будто он постоянно к чему-то принюхивался. Свои тонкие пальцы с неровными ногтями он всегда держал сжатыми в кулак, большим пальцем внутрь, дабы унять мелкую дрожь, предательски выдававшую нервозность их обладателя.
