Александр Гордиенко - Любовь без репетиций. Две проекции одинокого мужчины
Квартира Екатерины Строевой
Через 14 дней после точки отсчета. Пятница. 01.20
– Ну и что ты думаешь, подруга? – Катя и Валентина сидели в широких удобных креслах на громадной террасе Катиной квартиры, расположенной на самой верхотуре монолитного дома, стоящего на уключине Москвы-реки, откуда не открывался никакой прекрасный вид, потому как ночь. Лишь вдали периодически мигали проблесковые огоньки заходящих на посадку самолетов. Вот звездное небо было на загляденье – удивительно ярко-черное для Москвы – даже «звездный путь» просматривался.
Валя Полтавец поставила на столик, стоящий между креслами, высокий бокал с отличным испанским вином, развернула к себе ноутбук, давно заснувший тут же, на столике, разбудила его изящным касанием:
– Я тут кое-что посчитала: проект получается недешевым, на такую же квартирку потянет – Валя кивнула за спину, где, собственно, и располагалась двухэтажная Катина квартира с четырьмя спальнями, раздельными ванными, камином, финской баней, небольшим бассейном и даже (!) с техническим лифтом между этажами, скрытым в углу.
– Я думала – значительно больше: камеры, оптика, краны, осветительное оборудование, звук, монтажные станции… что там еще?
– Наум называл еще оборудование для… цветокоррекции, брр, очень дорогое, студия озвучания, транспорт: как минимум два микроавтобуса… и еще, еще и еще…
– Ладно. С этим разберемся. Я не об этом. Что тебе Железнов?
– В каком смысле?
– В смысле моего продвижения по его охмурению. Не заметила – тайные взгляды на меня были, когда я отвернулась, или что-то в этом роде? Я старалась произвести впечатление, – Катя глазами показала на умопомрачительно короткую обтягивающую юбку и такую же обтягивающую белоснежную блузку с короткими рукавчиками на резинках. – Даже высокие каблуки дома нацепила, – сидя в кресле, Катя задрала ногу до уровня своего лица, демонстрируя подруге свои туфли.
– Да нет, не заметила. По-моему, что-то у него случилось. Шутит, разговор поддерживает, иногда даже улыбается, а ощущение, что он не здесь.
– Ты права, подруга, не здесь, – Катя сделала глоток из своего бокала. – Он в Новой Зеландии.
– Где?!. – Валя не пыталась скрыть своего удивления. – Что ему там надо?
– Там Азарова Мария Николаевна, женщина, которую он любит. Или любил…
– Да-а, подруга, – протянула Валентина, – тогда шансов отомстить Железнову у тебя мало. А что она там делает?
– Она там в ссылке. Из-за Железнова.
– Хорошая ссылка. Меня бы кто туда сослал на годик. А ты откуда знаешь? Он сказал? Когда?
– Он сказал? – Катя грустно рассмеялась. – Не издевайся, ты что, не видишь, какой он?!. Это он меня стержнем обозвал, а мне до него… – Катя на секунду задумалась, – в смысле твердости как соломинке до алмаза.
– Тогда откуда ты знаешь об этом?
– Знаю. Неважно, откуда.
– И что? Ты бросаешь эту затею?
– Да нет, подруга, все только начинается. Она написала ему, что он ей не пара…
– Что?!. Железнов кому-то не пара – на лице Валентины в этот вечер уже не в первый раз читалось искреннее удивление. – Железнов – не пара!?. Да кто она такая?!.
– Это не важно, кто она. Повторюсь. Она – Женщина, которую любил Железнов. Или продолжает любить. Но меня это не остановит, – в изумрудных глазах Строевой пронеслись снежинки. – Наоборот – задача становится все более и более интересной и интригующей. Подведем некоторые итоги: из завоеваний – мне удалось перейти с ним на «ты».
Это не означает, что я вошла в его близкий круг, надо признать, что он согласился на это в определенной степени из жалости, в некоторой степени – из-за моей настойчивости, а главное, из-за того, что ему все равно. Но, тем не менее, это победа. Пусть и небольшая.
Катя скинула туфли, поднялась из кресла, переступила с ноги на ногу, восстанавливая кровообращение, наклонилась над столиком, где лежала пачка сигарет, умело выбила одну, прикурила и продолжила:
– Но ведь что-то же должно быть. Он же мужчина. Такой же, как все. Он не может не реагировать на обаяние и красоту!
Катя погрузилась в воспоминания о прошедшем вечере, пытаясь вычленить реакции Железнова. На что? Где его можно пробить?
Надо признать, что Железнов с Наумом не рвались к ней в гости: сработала просьба просмотреть проект по обустройству купленного Строевой этажа (полторы тысячи квадратных метров) под киностудию: где – что размещать, какое оборудование закупать, что обязательно, а что – не очень, то есть что-то выгоднее арендовать на период съемок. Железнов вообще поначалу заявил, что кино он никогда не снимал, и если кто и сможет помочь, так это Наум. Однако, получив категоричный отказ от Наума самостоятельно, «без свидетелей, «значить», идти в «логово миллиардерши», Железнов согласился составить ему компанию, оговорив свое участие наличием сухого красного испанского и возможностью неаргументированного свободного исчезновения в любой момент до 24.00. Строева согласилась, однако уже в прихожей, встречая гостей, Наума и Железнова, потребовала от Железнова «доказательств», что он не «Золушка»:
– Железнов, я уже поняла, что давить на тебя бесполезно, но все-таки, что за условие по поводу твоего ухода до 24-х? – Екатерина улыбалась, однако, непроизвольно встала в позу, которая в народе больше известна как «руки в боки», что свидетельствовало о некоей агрессивности и возможности перехода в атаку. – Ты, случайно не на карете приехал, которая после двенадцати должна обратиться в тыкву? Что за «прозолушкинская» позиция?
– Аааа, ты об этом… – Железнов окидывал взглядом прихожую, которая по размерам явно превосходила всю железновскую квартирку. – Нее… На Золушку я явно не тяну: видишь, – Железнов снимал обувь. – Туфли у меня не хрустальные. Да и Принцу, если он здесь есть и начнет бегать за мной с моим ботинком… – Железнов подыскивал адекватные слова относительно Принца. – …в общем, мало ему не покажется.
– Принцев здесь не было. Пока, – Екатерина интонацией выделила последнее слово. – Здесь только две королевы. Знакомьтесь, моя подруга, Валя – на голоса в прихожую вышла очаровательная стройная девушка с впечатляюще выразительными глазами. – Вы уже видели друг друга.
– Да, – поддержал Наум, – на кастинге. Это та девушка, которая знает, что такое акция и умеет считать до миллиарда. Валя, извините, мы не знали, что вы такая умная, но на кастинге как-то не заладилось…
– Это из-за меня, – Катя жестом предложила пройти в зал. – Но всегда все можно начать сначала.
– Не всегда. Не всегда все можно начать сначала, – серьезно отметил Железнов. – Но это не тот случай.
Несмотря на свои размеры, зал выглядел достаточно уютным местом: в первую очередь из-за огромного, сложенного из камня камина, занимающего центральное место у противоположной стены, а также из-за присутствия пары фигурных (в виде больших запятых) уютных диванов в пастельных тонах. Посредине зала располагался низкий овальный столик со стеклянной столешницей, вокруг которого лежали четыре подушки-кресла.
Проходя к центральному столику мимо одного из диванов, Железнов с удивлением обнаружил валяющийся на нем томик «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацких с торчащей из него закладкой, взял его в руки – дорогое и красивое издание, только что из магазина.
– Да. Я теперь знаю, что такое контрамоция, – Катя ответила на немой вопрос Железнова, усаживаясь на подушку-кресло за столиком напротив него. – Вот тут я принесла поэтажный план, – Екатерина разложила на столе простыню метр на метр. – Давайте подумаем, как на этом пространстве в полторы тысячи квадратных метров лучше всего организовать современную компанию по производству интересного отечественного кино, – при этом она несколько смущенно улыбнулась, как бы признавая перед окружающими некую авантюристичность своего решения с одной стороны, а с другой – понимая, что она втягивает в процесс ответственных людей, которые не смогут ее бросить в силу ее неопытности.
– Итак, записывайте, – неожиданно с грузинским акцентом произнес Наум. По каким-то своим причинам для процесса обучения он решил перевоплотиться в образ вождя и учителя народов товарища Сталина, он же – Коба, он же – Иосиф Джугашвили.
– Няма, прекращай, – махнул рукой Железнов. – Усов у тебя нет. Трубки – тоже. А самое главное, мы не члены политбюро. Нечего здесь вещать мантры.
– Как скажешь, да-ра-гой! – неожиданно быстро согласился товарищ Сталин и уже продолжил обычным своим голосом. – Начало всех начал – сценарии! Если нечего снимать, то о чем мы здесь репетируем? Должно быть, как минимум, два фильтра на пути к продюсеру: это ридеры, которые осуществляют глобальную читку всех поступающих в компанию сценариев и осуществляющих предварительный, – Наум интонацией выделил именно это слово – «предварительный», – отбор более и менее адекватных и ярких историй, которые затем они передают профессиональным редакторам. И уже редакторы проводят финальное отделение зерен от плевел.
