Виктор Дьяков - Дорога в никуда. Книга первая
Иван уже не слушал Савелия Дронова, он думал, как будет сообщать тяжелую весть Полине…
Известие о, скорее всего, ужасной гибели брата Полина встретила относительно спокойно, только сильно побледнела и провела более часа одна, закрывшись в комнате, и Иван не решался ее беспокоить. Возможно, сказалось то, что это уже была не первая трагическая весть, может она все-таки надеялась, что брат каким-то чудом выжил… Так или иначе, но выйдя из комнаты Полина больше не спрашивала о брате, а Иван не решился вновь затрагивать эту тему…
22
Советская Россия стала называться СССР и его признали Англия и Италия. Потом просочились слухи, что и Китай вот-вот признает большевиков и передаст им права бывшей Российской Империи на совладение КВЖД. В связи с этим в первые месяцы 1924 года в русской колонии Харбина царила растерянность, близкая к панике. Но для Решетниковых именно в начале того года, наконец, решился вопрос о наследстве купца Хардина. После полуторагодичных проволочек и мытарств руководство банка, в основном благодаря посредничеству и ходатайствам Петра Петровича Дуганова, признали подлинность завещания Ипполита Кузмича, и официально объявило Полину его наследницей. Правда, выяснилось, что вклад, принадлежавший Ипполиту Кузмичу, имевший в 1914 году стоимость в сто пятьдесят тысяч рублей, в результате всевозможных инфляций и перетрубаций в деятельности самого банка, который к тому же с 1920 года попал в основном под контроль французов… В общем, Полине объявили, что она может унаследовать всего лишь тридцать с небольшим тысяч золотых рублей. Это конечно было не то, что она ожидала, но тоже очень большие деньги. Почти сразу же Полина с помощью Дуганова сняла со счета десять тысяч рублей, три из которых тут же передала Петру Петровичу. Он как воспитанный человек сначала для приличия отказался, но потом дал себя уговорить, ибо как никто понимал, что без него Полина бы не получила ничего. Отлично понимали это и Полина с Иваном и потому без колебаний отдали десять процентов «комиссионных» по праву заработанных Дугановым.
Русско-Азиатский банк, первоначально называвшийся Русско-Китайским, создавался с целью финансирования строительства КВЖД и содействия проникновению российского капитала на северо-восток Китая. Но своих российских капиталов, тогда в 1895 году не хватило, потом и привлекли французских инвесторов. Тем не менее контроль над банком осуществляло Министерство финансов России. Поражение России в Русско-Японской войне серьезно подорвала позиции банка, и Министерство финансов вынужденно отказалось от использования банка в качестве реализации внешнеполитических целей. В связи с этим в 1906 году принадлежавшие государственному казначейству акции были проданы коммерческим банкам. В результате контроль над банком уже с тех пор в значительной степени перешел к французам. Тем не менее, директором-распорядителем по-прежнему являлся русский банкир. Им стал Алексей Иванович Путилов. Именно под его руководством в 1910 году в результате ряда банковских слияний фактически и был создан новый банк, получивший название Русско-Азиатского. Вскоре банк стал непререкаемым лидеров всего банковского дела в России. К 1917 году он занимал первое место среди всех коммерческих банков Империи по активам, вкладам и текущим счетам, акционерному капиталу и числу отделений в России и за рубежом. Французские банки-инвесторы хоть и сохранили контрольный пакет акций, но фактически стремительно развивающимся банком опять распоряжались русские под руководством Путилова. Именно в момент расцвета банка, в 1913 году одним из его вкладчиков, причем весьма крупным стал купец первой гильдии Ипполит Кузмич Хардин. Увы, после Октября 17-го, Русско-Азиатский банк в России национализировали большевики, а вокруг его заграничных активов развернулась нешуточная борьба. В конце концов, вновь руководство остатками былой финансовой империи возглавил Путилов, который эмигрировал и теперь руководил из Парижа.
Харбинское отделение Русско-Азиатского банка, занимавшееся в основном обслуживанием финансовой деятельности КВЖД, считалось надежным, ведь дорога всегда была довольно высокорентабельной и приносила немалый доход. Правда, когда в 1920 году китайское правительство объявило о прекращении полномочий всех институтов бывшей Российской Империи в Китае и передаче всех концессий вновь созданному Особому бюро по русским делам… В общем, до 21 года банк переживал не лучшие времена в основном потому, что лихорадило КВЖД: белогвардейцы, интервенты ездили по дороге ничего не платя, или платя обесценившимися деньгами, наровили бесплатно пропихнуть свои грузы и многие частные компании. Дошло до того, что нечем стало платить зарплату рабочим и служащим дороги. В феврале 1921 года управляющим дороги назначили инженер-путейца Остроумова… и порядок был наведен. Уже в том же 21-м году дорога дала два миллиона чистой прибыли, в 23-м – семь миллионов. Вместе с дорогой «ожил» и Русско-Азиатский банк. Но вот поползли слухи о передаче дороги большевикам… Не могло быть ни малейшего сомнения, что это вновь угрожает акциям банка, так как большевики наверняка откажутся от его услуг. На семейном совете Полина с Иваном решили полностью прекратить тратить оставшееся у них на руках золото и как можно больше использовать деньги, доставшиеся им в качестве наследства. Но банк, конечно, тоже отслеживал обстановку и принял ряд контрмер, существенно ограничив выдачу наличных денег. Тем не менее, за зиму и весну 1924 года Решетниковы, благодаря опять-таки содействию Дуганова, сумели снять еще денег со своего счета и на них вновь обновили свои гардеробы, накупили некоторое количество драгоценностей, благо ювелирных магазинов и мастерских в городе имелось предостаточно.
Слухи стали реальностью 31 мая. СССР и Китай подписали соглашение о совместном владении КВЖД. Причем советская сторона наследовала все движимое и недвижимое имущество дороги, принадлежавшее царскому правительству. Естественно, правление Русско-Азиатского банка заявило протест, его поддержали западные страны и США. Но эти протесты не произвели впечатления на договаривающиеся стороны. В Харбине и на всей линии КВЖД среди русских произошел раскол. Если рядовые сотрудники дороги, жившие здесь с дореволюционного времени и часть торгово-промышленных кругов из «сторожилов», не переживших ужасов Гражданской войны, отнеслись к соглашению достаточно спокойно… То, конечно, беженцы, бывшие чины белой армии, на собственной шкуре познавшие, что такое большевики… они заволновались, забеспокоились. Кто-то начал готовиться к срочному отъезду, еще более упали в цене бумажные царские, керенские и прочие «белогвардейские» деньги. Но то, что теперь придется выбирать гражданство – это обстоятельство заставило заволноваться буквально всех. Принимать советское побаивались даже многие рабочие, принимать китайское – для русских, привыкших считать Россию великой державой, а Китай нечто вроде немощного колосса… для многих это было постыдно. Для русских белых в таких условиях предпочтительной стала дальнейшая эмиграция в Европу и Америку. Полина и Иван обо всем этом пока вообще старались не думать, для них единственной страной, гражданами которой они хотели быть, являлась Россия. Ни СССР, ни какая другая страна их не прельщали. И таких среди харбинских русских насчитывалось немало. Потому, не сомневаясь, что СССР долго не просуществует, русские харбинцы в основном стремились получать так называемые «нансеновские» паспорта, введенные Лигой наций для беженцев и лиц без гражданства. Такие же паспорта выправили себе и супруги Решетниковы.
Город бурлил. Наиболее непримиримые враги советской власти требовали занять русское консульство, управление дорогой и не пускать туда большевиков. Иван тоже было увлекся модной антисоветской фразеологией и даже один раз ходил на демонстрацию протеста… Но Полина сумела проявить на этот раз непреклонную волю, вплоть до самого верного средства действующего безотказно – слез. Она убедила мужа: нам некогда заниматься пустяками в тот момент, когда вполне может лопнуть Русско-Азиатский банк, надо спешить, стремиться как можно больше снять денег, превратить их в товары, драгоценности, в недвижимость. Этим они и занимались… вплоть до 3-го октября 1924 года.
В этот день состоялась церемония начала совместного советско-китайского управления дорогой. Большевики, конечно, надеялись, что с приходом Советов на КВЖД должен был исчезнуть последний островок дореволюционной российской жизни, чудом сохранившейся в Харбине и полосе отчуждения дороги. Одна из статей советско-китайского соглашения называлась: «О ликвидации белогвардейских вооруженных отрядов на территории Китая». Но это «пожелание» так и осталось на бумаге. Решающее значение имело не нежелании китайских властей разоружать белогвардейцев, а их… слабость. Китай стоял на пороге собственной гражданской войны, провинциальные правители почти не подчинялись центру, Пекину. К тому же один из таких местных царьков, правитель Маньчжурии, рассчитывал в случае необходимости использовать имеющих большой боевой опыт русских белых в своих целях при возникновении внутренних вооруженных конфликтов.
