Сергей Ильичев - Бесогоны
– Так ты же их всех, поди, сам и напугал, а кого и пострелял. Вот и нет никого рядом… Ни птиц, ни зверюшки…
– Ты, того… думай, что говоришь…
– Я-то думаю, а потому за тебя шибко беспокоюсь. Природа… она ведь все помнит. Кто к ней с любовью, а кто с кровью…
Сказал и полез в узкий лаз, что был в первом венце.
Николай какое-то время стоял. Ждал, думал, что мужик вернется…
Он снова пришел к этой строящейся часовенке через три дня… Но уже без ружья.
– Хочешь, помогу? – с готовностью сказал он Семену.
– Сам должен. Понимаешь? От начала и до конца… только сам. Иначе смысла, думается мне, не будет. Ты уж на меня не серчай…
– А в чем тот смысл? – спросил Николай.
– В подвиге… Христа ради…
– И какова же награда?
– Старушка сказала, что тогда Бог даст мне зрение…
– Думаешь, управишься?
– Боюсь, что уже не получится…
– Что так?
– Барин еще до тебя сюда приезжал… Грозился все сжечь… Не любо ему, видишь ли, мое строительство в его лесу… А после него уж какую ночь подряд, особенно в полнолуние, еще и волк стал ко мне наведываться. Да какой-то уж шибко большой, чувствую в нем великую и страшную силу… Придет и стоит, словно напугать меня хочет… А то вдруг в ночи завоет так, что душу леденит…
И тогда юноша на свой страх и риск решил помочь Семену – спасти его и дело, которое он посвящает Богу, а потому выследить и подстрелить этого серого и, очевидно, матерого убийцу…
Посоветовался с мужиками, послушал отца. И, основательно приготовившись, стал по ночам уходить в лес…
И каждый раз возвращался домой, понимая, что проигрывает этот поединок с лесным оборотнем.
У него даже сложилось впечатление, что волк читает его мысли, знает наперед все последующие его действия и всегда оказывается сзади, крадясь следом, готовясь, выждав момент, наброситься и убить…
И если бы только не собака, что не раз спасала его лаем, самоотверженно бросаясь на хищника, то и не жить было бы Николаю…
Мужики уже стали опасаться за парня, не наломал бы сгоряча дров, не подставился бы понапрасну…
Отец так просто запретил ему уходить в лес одному.
А Николай, сидя дома, все пытался понять, почему он все время шаг за шагом уступает серому в этом поединке?
Зворыкин уже давно понял, что имеет дело не с простым волком. А потому решил, что и бороться с оборотнем нужно только так, как это делалось ранее на Руси… Он решил обнести часовенку как бы обережным и намоленным кругом из простой веревки, то есть полностью взять ее в кольцо, и уже далее встретить матерого с ружьем.
Для этого юноша всю зиму втайне от отца собирал, а где мог, то и покупал или же выменивал на беличьи шкурки веревку у бывших школьных товарищей, друзей или соседей, сматывал ее колечками по несколько метров и хранил в укромном месте.
А ранней весной по крепкому насту, смотав всю веревку на один моток, снова, ничего не говоря отцу и мужикам, ушел в лес.
А чтобы люди его ненароком не обвинили в колдовстве, так как язычество и по сию пору крепко сидит в умах местных жителей, он по всей длине веревки с небольшими интервалами нашил красные флажки…
Почему красные, спросите вы? Красный ситец тогда можно было купить в каждой лавке, из него шили парням яркие алые рубахи. К тому же сей цвет издалека бросался в глаза, особенно в лесу на фоне белого снега.
Хотя, как вы понимаете, цвет флажка принципиального значения не имел: все дело в обозначенном круге, в его некой магической и защитной силе, которую обычный волк, как показало время, уже не смел преступить, продолжая метаться внутри этого круга и в конце концов подставляясь под пули охотников… Но выбор пал на красный цвет, как на более заметный…
Николай шел по крепкому снежному насту так, как ходил по лесу только старик-охотник Афанасий… Одним плечом вперед, пробираясь между густыми зарослями, при этом осторожно ставя ступню и, словно лисичка из сказки, метлой из банного веника заметал за собой свои же собственные следы. Шомпольная одностволка, как у всех, была зажата локтем у курка, на поясе висел отцовский кинжал.
Когда же он дошел до места, то, ничего не говоря Семену, стал обносить веревкой с красными флажками почти готовую часовенку. Почему он не предупредил о готовящемся поединке с матерым волком Семена? Думаю, что волк, приходя в полнолуние, знал об этом присущем каждому человеку страхе. Знал и ощущал то, что при этом чувствовал слепой строитель.
И потому любое изменение состояния в Семене или в окружающей природе могло бы спугнуть хищника.
Николай обнес веревкой всю часовенку по периметру и таким образом не оставил волку никакой возможности даже приблизиться к Семену. А сам разместился в построенном шалаше, что установил в нескольких метрах от двух стоявших рядом берез. Только в этом месте и в нужный момент он собрался прервать сей обережный круг, предоставляя волку единственную возможность для подхода. Дело это было рискованным, так как прерванный круг уже не имел силы и тогда волк мог бы подойти к часовенке в любом месте…
А посему Николай рассчитывал лишь на эффект внезапности, на человеческую, а не на звериную логику матерого волка, вдруг внезапно обнаружившего, что потайная дверца перед ним открылась…
И после этого уже застыл в ожидании, хорошо зная, что ждать предстоит долго.
Так прошли день и ночь, что предваряли полнолуние…
Семен уже и поспал, и поработал, а юноша все так же терпеливо лежал в своем еловом шалаше.
Но вот на землю опустилась ночь…
Николай встал на одно колено и, приложив ложе не к плечу, а к животу, подняв дуло к небу, мысленно прочитал молитву, поведанную ему бабушкой, а уже затем медленно опустил ружье на линию туловища матерого волка, соизмеряясь с заранее оставленными на березе зарубками.
И в тот же миг почувствовал шелест пробегающего мимо и пока еще ничего не понимающего волка… Матерый совершил три полных круга, каждый раз обегая по периметру, определенному ему веревкой. Через несколько мгновений Николай, дернув за веревку, развязал потайные узелки и высвободил для волка узкий проход между двух берез – как раз напротив себя.
И вскоре увидел его, неожиданно появившегося напротив и остановившегося перед образовавшимся проходом в нерешительности.
Он уже понял, что здесь его ждет неминуемая смерть. И собрался осторожно уйти, уступив на этот раз юноше, проявившему незаурядную смекалку.
И тут нечаянно, не желая того, Николаю помог Семен, который встал в полночь на молитву. Его-то голос и подзадорил сразу же взвывшего на луну волка, собравшегося наконец-то проучить слепого мужика.
И волк сделал-таки шаг по направлению к часовенке.
И тут Николай, благо что расстояние между ними было минимальным, на мгновение увидел его глаза, подсвеченные низко стоявшей в ту ночь луной…
«Почти как у людей», – вдруг подумал он и понял, что нужно стрелять, иначе может быть поздно.
Однако же усталость, волнение и слишком долгое, томительное ожидание на холоде сделали свое дело.
Николай выстрелил, но уже по звуку шлепка понял, что промахнулся, попав зверю лишь в лапу.
И только после этого подстреленный волк ушел.
На звук выстрела из часовенки выполз Семен.
Он подошел к ревущему Николаю и тихо положил свои руки ему на голову.
– Не плачь, радость наша! Это хорошо, что ты не взял грех на душу, повязав себя убийством живого существа…
– Человека?
– Не совсем человека. Да ты разве не видел его глаза? – спросил Семен.
– Видел…
– Так почто же стрелял?
– За вас опасался…
– Знать должен, что и волос с головы человека без воли Божьей не упадет.
– А он снова придет?
– Уже не придет…
Утром Николай, какое-то время остававшийся еще с Семеном, увидел кровь на снегу между двух берез. Густую и черную…
А еще через день на селе увидел Николай Зворыкин и местного барина с перевязанной рукой…
Монах замолчал и внимательно оглядел аудиторию.
– Может, то было простое совпадение? – не мог не выдать своего сомнения Денисов.
– Может, – спокойно ответил ему батюшка Михаил. – Однако же волк у слепого Семена более не появлялся.
– А что было потом с ним? – заинтересованно спросил Александр Быстров.
– Он достроил-таки свою часовенку… И через несколько месяцев, ранней весной, на самом рассвете после пасхального богослужения пелена спала с его глаз, и он увидел… играющее всеми цветами радуги солнце… И свою часовенку… И возблагодарил Творца.
Сейчас у часовенки бьет родник с живой водой. И многие люди, что искренне поверили в эту историю, в силу своей веры получали и по сей день получают чудесное исцеление от глазных болезней…
Священник улыбнулся и добавил.
– А насчет совпадения… для маловеров прочту вам одно стихотворение:
Когда в селах пустеет,
Смолкнут песни селян,
И седой забелеет
