Игорь Соколов - Великой тайной светится Любовь

Я прилег на вершину холма,
И обнял над собой нежно деву,
И она любила меня,
Раскрывая безумное небо…

И я протекал сквозь нее,
Мы светились страстно лучами,
Ощущая, что это мое,
Я сливался во мгле с небесами…

А потом в тумане, в реке,
Мы как рыбы в волне растворялись
И наш отсвет бродил вдалеке
Обнимая соцветия завязь…

И объятия наши цветок
Исторгал после сладким нектаром,
Я молчал как всевидящий Бог,
Истомленный небесным пожаром…

Только дева горела на мне
И от нас по реке плыли волны,
И в тумане, словно во сне,
Тихо таяли чудные стоны…

Этот стих ни о чем,
Этот стих ни про что,
Говорить об одном
Очень даже легко…

Даже если Оно
Не умеет дышать,
Он, Она, – Все равно, —
Сон, Фантом, Благодать…

Пусть и свойств никаких
И кругом Пустота,
Но всего лишь за миг
Ты там будешь всегда…

Светлым образом волшебного младенца
Укрыты тайны на святой земле
И облик Матери его – тень совершенства, —
Хранит наш путь глазами звезд во мгле…

Остроконечные вершины горьких истин,
Тела сорвавшиеся в мировой поток,
Мгновения в словах на белых листьях, —
Судьбою человека правит рок…

Где всякий раз теряется значенье
Произнесенной нами правды как во сне,
Так из чудесной глубины возникновенья
Вдруг кто-то зарождается во мне…

Я проплываю мир безумным током
И в множестве явившихся страстей
Любовь рисуется в обнимку вместе с Богом
Над горсточкой рассеянных костей…

О, как мучительно молчать перед отлетом
И знать, что Это происходит навсегда,
Что за любым прожитым тобой годом
Уже текут другие чудные года…

Перетекая из узоров в Бесконечность
И выявляя в каждой твари ее суть,
Океан безмолвный, просто Вечность
В спираль закручивает сладостную жуть…

И с именем волшебного младенца
И с нежным знаком Веры на устах,
Народ, века живущий в мире детства,
С благозвучием молитв стекает в прах…

Невероятно, но я вижу запредельность
И ощущаю ее тайные ходы,
Безумной мудрости гармонию и цельность,
И свет, влекущий возгоранием мечты…

И храм, воссоздающий сферой небо,
Картинки чудных сказок на стенах,
И всепрощающая Мать, – она же – дева,
Осеняющая всех в безбрежных снах…

Окутывает ангельским напевом,
Как странно видеть, – мир весь из нее
Восходит в высь словно листва из древа,
Возвышая ее лоном Бытие…

Облака плывут по небу,
Призадумавшись слегка,
Я в лесу с любимой девой
И молчу уже века…

Потерялся в лабиринте,
Тайну, вздрогнув, ощутил,
Там во тьме как в грозной битве
Я изведал нежность сил…

Дева сладкая рыдала,
Слезы падали в меня,
В ощущенье идеала
Сон рождался из огня…

Так вот жизнь лишь раз приснилась
С девой чудной на траве
И Любовь как божья милость
Обнажила суть везде…

Я взлетаю, дева – следом,
Двумя ангелами в дым,
Кто рисует страстным бредом
Тьму заоблачных картин?!…

Облака плывут по небу,
Призадумавшись слегка,
Я – в лесу, я – в лоне девы
Пролетаю сквозь века…

И у Бога на пороге,
В тишине земных могил
Я увидел тварь в итоге
И ее как тварь любил…

Превращенье дивной тенью
Все живое собрало,
Чтоб оно через мгновенье
Тут же к Вечности ушло…

И в конце, как и в начале
Едва зримого пути
Раскрывались чудом дали
Через образы мечты…

Будто тот, кто был невидим,
Вдруг проникнул через нас
В красоту земных открытий,
В волшебство безумных ласк…

Мир не без добрых людей, – кому-то быстро
                                                                 помогут
Освободить это место для более нужных вещей…
В мире безумных идей чаще стремление к Богу,
Только жадная бездна съедает тоскливых зверей…

Как бы просуществовать, чтоб проникнув
                                                  в Вечную Тайну,
Вдруг обрести бытие за порогом таинственной
                                                                     тьмы…
Где она, благодать?! – Все живое чисто случайно
Друг другом насытив нутро, теряет образ мечты…

Отчего же я так беспощаден к себе, к своему
                                                            отраженью,
Вижу, что натворил, но не каюсь Богу во тьме,
Весь век обитаю в разладе, притянутый чувством
                                                           к сближенью,
Зачем с тобой в небе парил в тревожном
                                               загадочном сне…

Кто даст мне Образ понять как существо
                                                                выраженья,
Где спрятан магический смысл вгоняющий сердце
                                                                      в экстаз,
И для чего пела мать, младенцу даря откровенье,
Неужто за то, что дав жизнь, исчезнуть
                                               из сказочных глаз…

Чем больше я живу, тем меньше слышу Бога,
Как будто жизнь сама в себе несет забвенье,
И как странно в подведении итога
Исчезает чувство самосохраненья…

Как будто этот лес, река, моря
Песок и камни – предпосылка превращенья
В то, что изливается горя,
Вдруг становясь одной безмолвной тенью…

Так вал моих давно прожитых лет
С собой зовет меня в невидимую область,
Там девушка, чьим сердцем был согрет
И друг мне передавший светлый образ…

И все, чему названья просто нет,
Ибо в месте колдовского обитанья
Ты можешь видеть только силуэт,
Становящийся личинкой оправданья…

Того, что ты не зря освоил свет,
Точно крошку выпавшего знанья
С тем, чтоб озвучить сладкий бред
Как переход в иное обладанье…

Что такое сексуальный символ?! —
Образ тающих в гробу живых невест
Или окруженный ярким нимбом
Просто ракурс всех безумных мест?!…

Жизнь – спектакль, а люди – куклы, —
Это говорил еще Шекспир,
Мир как суденышко, бедняга утлый,
Мы лишь мгновение вкушаем сладкий пир…

И растворяемся друг в друге без возврата,
И только символы отчаянной любви
На обложках блеском прожитого ада
Остаются в бледных сумерках земли…

О, Мэрилин, мой самый нежный символ,
Ведь ты ж не дурочкой была,
Но окруженная потусторонним нимбом,
Соединяешь в мыслях прошлые тела…

Даже в самых страшных своих снах
Человечество не знало,
Что существо создавшее его
Вообще нигде не обитало…

Как женственна нежнейшая стезя —
Любовь и Страсть, Огонь проникновенья,
Как в небе зажигается гроза,
Так в теле женщины рождается волненье…

Сближения стрелой своей разят
Любые оживающие тени
И омывает радостью слеза
Всякого, кто стал вдруг сокровенен…

Кого не полюбить уже нельзя,
Пусть будет даже встречен он случайно,
Но прекрасные лучистые глаза
Прожгут его насквозь волшебной тайной…

Безумной тенью человека
Лежит надгробная плита,
О сколько раз дыханьем света
Была облита эта тьма…

И все ж среди травы, деревьев,
Среди заброшенных могил,
Я слышал ветер нес поверья,
Расправив мост безумных крыл…

Я за могилою могилу
Лишь только в мыслях разрывал,
Как будто образ моей милой
Скрывал таинственный вокзал…

Все унеслись сквозь прах, далече,
Оставив только тишину
Моей последней странной встречи,
Объявшей вздохом тень ко сну…

Я сам засну и кучка праха
Мгновенно ляжет под крестом,
И вот поэтому без страха
Я грежу только об одном…

Как я сольюсь с лучами света
И перепрыгну тишину,
И во Вселенной вместе с ветром
Найду волшебную страну…

Во тьму весь стыд и адекватность,
Я ненавижу этот мир,
Лишь дева мне несет приятность,
Мой нежный сладостный кумир…

Но и ее печаль обнимет,
И время страстью всколыхнет,
И жутковатой ведьмой в дыме
Она покинет жар высот…

Чего тогда мы все во имя
Своих бегущих вдаль страстей
Глотаем сладостное вымя,
Напоминая вновь детей…

Все также странно существуем,
Ресницами касаясь тайн,
Кружим по небу ярой бурей,
Ища какой-то чудный край…

Но где он, тьма глотает эхо,
Весь крик в безмолвие разлит,
И вместо радостного смеха
Невнятный гул идет от плит…

Я наклонился, чтоб увидеть
Бескрайность в дырочке надгробья,
Но вместе яркого открытья
Костей делящиеся дроби…

Мне посылали чад могильный,
Но даже в гулкой пустоте
Я слышал гимн любвеобильной
Безумно страшной красоте…

Во мне сиял огонь зачатья
И сотни тысячи племен
Искали призрачных объятий,
И словно ангел вознесен…

Я с ними обнимал все небо,
Всю землю, Образ ее, кров,
И мать свою, мою же деву,
Раскрывшую мне связь миров…