Екатерина Смирнова - Богиня песков
Вперед выехал какой-то толстяк в серой одежде и заорал:
– Сдавайтесь или умрите!
Разбойники стояли молча.
– Видишь этого человека рядом с главой? – спросил Кейма шепотом. – Видишь амулет? Он неуязвим для тебя. Не давай ему к тебе подойти. Но если что, мы тебя отобьем, а после…
Сэйланн широко улыбнулась. Ей пришла в голову хорошая мысль.
Человек с амулетом переглянулся с солдатом, вроде бы – слугой, который подавал ему небольшую сумку.
Она услышала шепот: «Я вижу! Тут две женщины. Которая из них?..»
Приняли, бедняги, парня за девушку… Сейрел тоже любит роскошно одеваться, снимая тряпки с убитых чиновников. Он из этой ватаги самый молодой и обрезает волосы ножом. А мы с ним стоим по обе стороны от нашего главы, как нас не перепутать.
Ну, посмотрим, сказала она себе. Сейчас посмотрим…
Закачались ветви, послышался топот; со стороны гнезда подходило подкрепление.
Лишь бы не встали у нас за спиной, подумала она. Впрочем, если и встанут, я…
– Вы зря радуетесь – неожиданно громко заявил Кейма, подмигнув ей. – У нас есть еще маги. А у второй половины отряда и ружья есть.
– Не верю – фыркнул глава. – Они объявились бы сейчас.
Полукруг сдвинулся вперед. Обладатель амулета ненавязчиво встал с краю, подбираясь ближе к подозрительным женщинам. Его взгляд остановился на Сэиланн.
– Не возьмете! – ухмыльнулся Кейма. – Ну-ка, парни…
Неизвестно, что бы сделали парни и сколько бы их осталось в живых, но тут мир неуверенно качнулся – вправо, влево, как маятник.
В воздухе что-то прошелестело, опустившись на поляну горячей сетью. Человек с амулетом начал озираться и запустил руку в сумку, а Сэиланн оскалилась.
Кейма понял, что сейчас будет, и закричал: – Уходим!
Солдаты дали залп, но молнии погасли, не долетев до того места, где стоял отряд. Арбалеты бьют дальше, подумал Кейма. Не успеют они с арбалетами.
Побратимы удирали врассыпную, заставляя птиц отлетать в стороны огромными прыжками.
– Бью сверху! – оглушительно завизжала Сэиланн. – Сверху!
Человек выронил диск, невольно посмотрев вверх. Птица под ним подпрыгнула. Он упал.
Во все стороны брызнул огонь.
Поляна плавилась и распадалась. Птицы, люди, камни, трава, земля… Комья земли… Кейма, доскакавший с отрядом до опушки, упал, обнимая корни, вжался в землю и замер. Землю трясло.
Сверху сыпался дождь, и дождь был горячий. Воздух звенел, кричал на все голоса, и Кейма удивлялся, что он еще жив. Человеческое ухо неспособно такое выдержать. Если кто-нибудь слышал, как кричит молния, он может себе представить этот крик.
Потом наступила тишина. Земля все еще тряслась, и Кейма понял, что он не слышит.
Прямо перед его лицом врезалась в землю лапа птицы. Сэи спешилась и принялась вертеть в руках что-то, чего он разглядеть не мог.
Кейма поднялся, глядя на свои окровавленные ладони. Уши болели.
Он медленно проковылял к опушке.
Земля на поляне была перемолота в пыль – равномерный слой тонкой, серой, въедающейся в кожу отвратительной пыли. То, что было ей присыпано, он разглядывать не собирался. Перед глазами все плыло.
Он опустился на землю, прислонился к какому-то дереву и просидел так очень долго.
Сэиланн осмотрела поляну, заметила ошеломленного вожака, подошла и присела рядом.
У нее в руках были диск и поврежденный амулет, диск она сунула в сумку, а с амулетом стала играть. Вид у нее был задумчивый.
– Можно спастись, если заколдовывают тебя, – громко и неестественно четко объяснила Сэиланн, глядя на совершенно серого Кейму и подбрасывая амулет на ладони. – Но, если земля провалилась под тобой, не провалиться под землю невозможно. А там внизу такая штука, она летом горит, если солнца много… Много… солнца… И родник…
Ее никто не слышал, но ее это не волновало.
От амулета отвалилось перо, камушек, кожаная оправа. Наконец погнулась основа, состоящая из тонкой проволоки, и распалась пополам тонкая голубоватая стальная пластина.
– Без человека это все, ничего, не значит, не значит, не значит ничего – сказала она. – Ничего ничего не значит. Вот.
Кейма закрыл глаза.
– Все – сказала сэи. – Все.
Через пару дней потрепанный отряд вышел на главную дорогу. Недалеко от моста через какой-то несчастный ручей Кейма объявил привал – из-за больных приходилось останавливаться чаще обычного. Сэиланн остановила птицу и принялась шарить во вьюке. Глава оказался рядом, и она обернулась, чтобы сказать ему что-нибудь ободряющее и возложить руки на голову. Его приходилось лечить больше прочих. Все-таки оглохнуть на сутки – тяжелое испытание…
Она видела восторг в глазах детей, когда им доставалась ящерица, и восторг в своих глазах, когда она смотрелась в настоящее зеркало. Она видела, как радуются форра, когда их кормят, кииби, когда поет, и зубастые, когда танцуют брачные танцы.
Все это не стоило и капли искреннего восторга в глазах Кеймы, который сорвал с груди амулет.
– Ты умеешь быстро думать и точно бить в цель, сэи! Ты и вправду богиня!
Сэйланн не вытерпела, засмеялась и подставила ладонь.
– Я богиня! Поклонись мне!
Кейма спешился, взял ее руку в свои и торжественно поцеловал.
– Клянусь тебе в верности, сэи.
Следом подошли и остальные. Удивленные дети смотрели на них издалека.
Верные – поняла ошеломленная богиня. Радость возникла внутри, как шарик молнии, и взорвалась, осыпав мир разноцветными огнями.
Это называется – верные.
– Аййййя!.. – завопил кто-то и повалился на колени, раздирая грудь ногтями. – Каи ме!
Еще двое закружились в пляске – айййя! Ай! – и Сэйланн замахала руками.
– Ну, хватит! – звонко крикнула она, обрывая церемонию. – Нам еще далеко идти! Мы будем танцевать!
– Да уж – ухмыльнулся Кейма. – Веселые странники! Идем!
– Иде-ем! – звонко закричал старший сын. – Иде-е-ем!
10
По дороге вниз с горы бежал человек. Бежал быстро, задыхаясь.
Кейма обернулся к побратимам и щелкнул пальцами, рисуясь. Два всадника поскакали наперерез. Как теперь было заведено, человек упал на колени и уткнулся лицом в пыль. До Сэиланн донеслись невнятные слова – то ли он просил его не убивать… То ли еще о чем… Кто их разберет. Сейчас узнаю.
Она сплюнула на дорогу. Болела спина, день перевалил за середину, и пора было уже где-нибудь остановиться.
– Сэи, что нам с ним делать? – спросил глава.
– Либо дурак, либо гонец – равнодушно сказала Сэиланн. – Не убивайте его.
Человек был уже близко. Двое верхом на птицах заступили ему дорогу. Он хватался за их стремена и выл что-то неразборчивое.
– Давайте его сюда – распорядился Кейма. – Прилично одет, в возрасте… Это кто-то из совета деревни.
– С чего бы нам такое внимание?
Нежданного гостя подхватили под мышки, подняли в воздух и в таком виде поднесли главе. Сэиланн сидела очень прямо и глядела перед собой. Наверняка будут что-то говорить о ней. Вот, вот. Так и есть.
– Сэи, он упрашивает тебя не сжигать их деревню! – улыбаясь от уха до уха, доложил глава. – Что будем делать? Ты теперь в этом бестолковом племени наша Старшая Дочь, ты и решай.
«Наша дочь»…
Ей польстило, что он равняет ее с высокородной. Хотя – что с того… Да ничего. Кейма не враг. Сушеной саранчой не кормит, услужить потом не попросит. Значит, просто хорошее сказал.
– А что он еще говорит? – равнодушно спросила сэи.
– Еще он говорит, что их старейшина просит тебя говорить с ним и может кое-что предложить, ведь мы безжа-а-алостны и неумолимы… – Кейма был рад, что к славе его ватаги прибавилась слава сэи. – Парни, парни! Мы ведь не будем просто так давать им пощаду? Нам кое-что понадобится… Запас монет, пара-тройка десятков золотых бусин, сбруя, кожаные подпруги, оружие, жратва…
Парни хохотнули.
– И жратва, – вздохнула сэи. – И что вы, мудрейшие из разбойников, делаете в таких случаях?
– Берем! – подмигнул Кейма. – Вообще-то нас никто никогда еще не подкупал. Но если несколько таких поселков или городков, да еще и каждый год…
– Так и разжиреть можно – вставил кто-то из друзей, а птица под ним заплясала.
– Размечтались! – оборвал их Кейма. – Двигайте за ним! Ты, как тебя зовут…
– Килим! – этот отряхнувшийся Килим держался гордо, выглядел не так пришибленно, как остальная деревенщина на их пути… Нет, не зря его сюда послали. Наверное, сейчас еще и разговор заведет, как равный. Сэйланн подумала, что с таким было бы интересно поговорить. Жаль, что пока не получалось подслушивать, о чем думают незнакомые люди. Только испуганные.
– Не вздумай выторговывать у нас ничего – прервал ее мысли Кейма, сверкнув ножом и усмешкой. – Не вздумай. А то жить будет негде… Гонять будет некого… Сеять будет нечего… Мы возьмем, что захотим… Понял, Килим? Повтори.
