Milla Smith - Судьба амазонки
Единственным человеком, которого не радовало возвращение дочери барона, являлась Элина. Сестра Клеппа недоброжелательно смотрела на торжественную процессию из окна своей временной опочивальни. Герцог почти силой заставил её приехать на свою свадьбу. Элина простить оскорбления не могла. Вероломное вторжение в привычный ей уклад жизни «мокрой курицы» спутал планы старой интриганки. По прошествии многих лет она продолжала вынашивать идею мести амазонке. Под незримым ударом оказывались и Архелия, и её сын Лейф. Дочь барона должна была поплатиться первой.
Клепп вскоре растаял и, как ребёнок, радовался возвращению любимой. Ему казалось, что кончились тягостные годы их противостояния, и остаток жизни новоиспечённые супруги посвятят друг другу. Оба сына герцога быстро нашли общий язык и негласно поделили две не лежащие рядом земли по справедливости. Каждый оставался в своём наделе и не переходил дорогу другому. Элина же продолжала упорно двигаться к недостижимой цели – получить в свои руки абсолютную власть. Только один нетерпеливый человек, хотя и не мог усидеть на двух тронах, очень к этому стремился… Старший сын Клеппа зло огрызался, когда бывшая опекунша пыталась натравить его на сводного брата, но остановить подлую женщину было невозможно.
Архелия не позаботилась о подвенечном наряде и судорожно перебирала сейчас бережно сохранённые матерью старые запасы одежды. Платьев среди них было немного: ещё девчонкой Архи привыкла носить мужскую одежду. Одно из них оказалось впору женщине, поражённая мать смотрела на повзрослевшую, но не раздобревшую с годами дочь:
– Какие боги сохранили тебя почти неизменной?
– Меня больше интересует, зачем, – грустно промолвила воительница.
Архелия пристегнула подаренный кинжал к поясу, поправила священный нагрудник и посмотрелась в отполированное зеркало.
– Надеюсь, ты щит, меч или шлем на свадьбу брать не будешь? – добродушно пошутила баронесса.
– Нет, это лишнее, – серьёзно ответила дочь, не заметившая юмора в её словах.
Дата свадьбы была назначена на ближайшие дни, немногие гости успевали появиться вовремя. Элина злорадствовала. Клепп не понимал поспешности. Отец погрузился в приятные хлопоты по организации мероприятия. Мать развлекала разговорами прибывающих немногочисленных гостей. Вскоре верхом прискакали Нейт с мужем в сопровождении Избранниц Луны, чтобы поучаствовать в долгожданном празднестве.
В назначенный день тихая церемония открыла торжество. Клепп и Архелия клялись быть верными друг другу до гроба, и, надо сказать, дочь барона душой не кривила. После дополнительных обрядов и связанных с ними примет гости добрались до праздничного стола. Родные, друзья и дружина свободно расселись за приготовленными столами. Пир начался. Музыканты веселили гостей танцами и песнями. Нейт задорно плясала вместе с мужем и братом. Запыхавшаяся и раскрасневшаяся, она приземлилась рядом с матерью на освободившееся место и жарко прильнула к родному плечу:
– Здорово! Пойдём в круг, ты же невеста!
– Иди, родная! Я посижу! Волнуюсь, наверно. Я больше не чувствую музыки…
Веселье из дома барона волной катилось по всему городу. Жители выходили на улицу, чтобы получить угощение и вино, щедро разостланные герцогом для народа. Они поднимали тосты за «молодых», славили вернувшуюся хозяйку, клялись в верности будущим властителям… Хмельные обещания перемежались танцами, песнями, развязными заигрываниями, забавными сценками.
Атмосфера праздника поглотила город. В доме барона пир шёл своим чередом. Лишь один человек сидел за столом, безучастно взирая на происходящее. Плотно сжатые губы и каменное лицо выделяли сестру Клеппа на фоне веселящихся людей. Всеобщая вакханалия бесила Элину, она уже не раз ловила на себе настороженные и неодобрительные взгляды брата. Очередной кубок был наполнен услужливыми дворовыми, и Архелия поднялась, чтобы в который раз поприветствовать гостей. Она обвела присутствующих серьёзным взглядом, который не вязался с радостной обстановкой за столом. В первый раз слова не шли с её языка, бывшая амазонка поборола сковавшую её неуверенность и произнесла:
– Здоровья вам и вашим близким! Силы, чтобы бороться с нечистью и защищать дом! Мудрости, чтобы управлять этим домом! Процветания роду! Да избежите вы подлого удара в спину… Пусть даже ваши враги будут достойны вас! Бейтесь с ними лицом к лицу и в честной победе обретёте мир!
Захмелевшие гости приняли её слова с бурным восторгом. Особенно ликовал старый барон: тост полностью соответствовал его понятиям о воспитании дочери. Архелия осушила кубок наполовину и остановилась, чтобы перевести дыхание. Вино раскалённым свинцом обожгло желудок. Огонь горел и во рту, делая бесчувственными нёбо и язык. Архелия медленно, словно в забытьи, перевела взгляд на единственного недоброжелателя за праздничным столом. Злобный триумф светился на лице Элины, презрительная улыбка играла на губах. Сестра Клеппа соизволила поднять наконец и свой кубок, приветствуя скорую кончину врага. Среди общего шума никто не разобрал слова невесты, обращённые к убийце:
– Сколько мне осталось?
– Дней пять-шесть. Ты будешь умирать мучительно, заживо горя в огне…
Словно змея прошипела в ответ Архелии. Укус её был смертельным, но дочь барона собиралась проверить слова отравительницы. Их диалога никто не расслышал, гости были заняты собой. Только Клепп, заподозривший неладное, попытался понять, о чём толкуют непримиримые враги, но гомон глушил слова.
– Пять дней – королевский подарок… Спасибо.
Архелия выглядела спокойной, поведение обречённой выводило Элину из себя:
– Я старая – мне бояться поздно, но и ты не успеешь порадоваться жизни…
– Я и не надеялась, счастья мне в этой жизни, кажется, не положено…
Архи замолчала, прислушиваясь к себе и оценивая ощущения. Силы утекали в незримую щель, словно вода из разбитого кувшина. Бывшая предводительница ждала расплаты и боялась. Перешагнув последнюю черту, сестра Клеппа стала опасна для Лейфа. Дочь барона решительно повернулась к герцогу:
– Выпей из моего кубка, чтобы наша клятва быть вместе до конца исполнилась. Итак, в радости, в горе, в болезни, в… смерти?
Клепп поднялся, машинально принял вино, разбавленное ядом, из рук любимой и поднёс кубок к губам.
– Стой! Не пей! – маска холодного спокойствия слетела с лица Элины.
Она вскочила и потянулась к брату, пытаясь вырвать отравленный напиток из его рук, но не успела. Архелия сама остановила Клеппа, удержав его за локоть.
– Что происходит? – глухой рокот, подобный шуму прибоя, нарастал в его голосе.
Гости притихли, их взоры были устремлены на стоящую троицу.
– Не пей, – одними губами произнесла Элина, её пыл угас под грозным взглядом брата.
Он со стуком поставил кубок на стол. До него и до собравшихся постепенно доходил смысл произошедшего. Нейт подбежала к матери и прижалась, словно пытаясь оградить от невидимого врага. Лейф встал выжидающе и смотрел на отца. Герцог не мог решиться заслуженно покарать опасную интриганку. Он бессильно опустился на стул и закрыл лицо руками. Ожидание затягивалось. Клепп поднял голову и спросил сестру каким-то обыденным голосом:
– Противоядие есть?
Та отрицательно покачала головой.
– Я знаю, тебе компаньонка все яды готовит!
Он схватил кубок с остатками зелья и бросился к доверенной даме Элины:
– Пей! Я из тебя раскалёнными клещами противоядие добуду!
– Я не… Я не хочу умирать, – женщина затряслась.
Он насильно влил остатки ядовитого пойла в рот сообщнице. Та, не раздумывая, выхватила откуда-то из-за пояса маленькую склянку и осушила её. Компаньонка Элины схватилась за свою шею, посинела и замертво упала к ногам герцога. Смерти в мучениях она предпочла мгновенную. Клепп тяжело опустился на скамью рядом с её телом и бессильно уронил руки.
Архелия извлекла из дорогих ножен подарок близнецов и направилась к Элине, чтобы навсегда раздавить заползшую в её дом гадину. Сестра Клеппа видела говорящий жест «невесты», но не тронулась с места.
– Я избавлю тебя от необходимости запятнать свои руки родной кровью… – обратилась амазонка к герцогу и в два прыжка очутилась позади не пытавшейся защищаться спесивой убийцы.
Архи взмахнула новеньким клинком, и кровь хлынула из перерезанного горла Элины на свадебный стол, на попятившихся людей и скромный наряд невесты. Сестра Клеппа обмякла и неловко упала на пол, задев сиденье стула. Архелия с отвращением сорвала с себя платье, забрызганное ненавистной грязной кровью. К удивлению собравшихся, под ним обнаружилась лёгкая походная одежда амазонки. Бросив подвенечный наряд на пол, невеста взглянула на замерших в ожидании людей. Она неспешно обвела затуманенным взглядом присутствующих, остановила его на рыдающей на плече Ингвара дочери и приблизилась к ней первой:
