Milla Smith - Судьба амазонки
– Мои девушки не допустят одностороннего выбора. Я не согласна, пусть взаимная симпатия объединяет их.
– А как же иначе? Наши мужчины не могут не понравиться! Может, внешне не все они похожи на буйволов, но зато умеют быть ласковыми и нежными. Поверь, ни одна Избранница не устоит. Обещай не разлучать их потом.
– Я так поняла, что попадутся в сети и некоторые из верных воительниц…
– Значит, так захотели боги.
– Большинство из них не ведают, что в миру женщине полагается заботиться о доме и муже. Они умеют только воевать.
– Отлично, будут нас защищать. Наши мужчины возьмут дом на себя.
– Тем более что его нет… – Архелия не удержалась от замечания, но посланница пропустила его мимо ушей.
– От них требуется то, чего уж точно не может мужской пол, – продолжить род.
– Хорошо. Я согласна. В конце концов, я уже достаточно натворила дел, и ещё один проступок богиня пусть запишет на моё имя.
– Ты настоящая властительница, я вижу красоту и благородство твоей души…
– Ой, не надо этого. Меня охмурять уже поздно… Я знаю, что иду на сделку.
Приготовления к прощальному празднеству были недолгими. Часть забот пришлое племя добровольно взвалило на свои хрупкие плечи. Вечером столы ломились от удивительных яств, которые завораживающе манили заморскими ароматами. Воительницы с любопытством косились на гостей, которые были одеты непривычно ярко, но привлекательно. Тёплый осенний вечер позволял блеснуть нарядами. Избранницы Луны в светлых лёгких туниках и серебряных нагрудниках выделялись из ряда обычных девушек. На них чаще всего и бросали пытливые взоры молодые мужчины чужого племени. Воительницы образовали небольшой круг, центром которого являлась серая каменная глыба. Перед священным камнем была расстелена алая материя, на которой лежали две золотые лунулы Хельги и Ортрун. Архелия приблизилась и сняла с груди собственный символ Луны, потом бережно положила его рядом с остальными. Рядом с помертвевшими рубинами талисманов подруг её лунула горела ровным красным светом. Богиня не принимала преждевременную жертву Архелии. Жительницы зашептались за спиной дочери барона. Предводительница опустилась на колени и взмолилась:
– Прими обратно свои обереги, о великая Богиня! Наши души плачут, но груз священных камней стал слишком тяжёл. Прости своих детей, теряющих покровительство, и даруй славу и успех тем, кто останется твёрд в вере!
Архелия повернулась к собравшимся и негромко сказала в наступившей тишине:
– Я покидаю вас. Настал день, когда надо принести жертву, которая смоет все грехи нашего сообщества, мнимые и действительные. Сегодня с нами разделят праздник удивительные соседи, которых мы видели каждый день, но не узнали о них ничего, замкнутые в собственном мире. Настало время разорвать цепи нашей спеси. Присмотритесь к прибывшим, вы увидите новые возможности для себя, а они нуждаются в вас…
В центр круга без предупреждения выпорхнули чужеземные девушки. Сзади раздалась ритмичная, заводная музыка, напрочь перечеркнувшая тягостное молчание, воцарившееся после слов Архелии. Некоторые из гостей принесли с собой музыкальные инструменты, на которых превосходно играли. Девушки закружились в вихре танца, зажигая огоньки в глазах хмурых воительниц. Настороженность спадала, танец завораживал, яркие материи бликами мелькали в свете факелов. Скоро мелодичный напев и задорный аккомпанемент втянули некоторых амазонок в общую кутерьму. Вино растворило последние барьеры. Не чуждые веселья воительницы передавали по кругу хмельные напитки и бойко знакомились с молодыми людьми, не подозревая подвоха. Юноши реже выходили в круг танцующих, они приглядывали невесту, выхватывали её из яркого освещённого пространства и исчезали за пологом ночи. Девушки не сопротивлялись нежным похитителям. Удивительные гости были необычайно обходительны и легко добивались благосклонности. Кто-то вёл избранницу через украшенный цветами мостик через ручей к дому, где были приготовлены комнаты, другие же увлекали девушку в подлунную долину, где свидетелями их любви были только звёзды. Оставшиеся продолжали наслаждаться приятной музыкой и танцами, вкусной едой и приятными собеседниками, которые говорили с милым акцентом.
Архелия, утомлённая переживаниями и праздником, вернулась в дом, где спала Хельга. На небе забрезжил рассвет, и мягкий свет лился в маленькое оконце. Дочь барона старалась не разбудить больную подругу, она осторожно положила завёрнутые в алую ткань лунулы на стол, но золото предательски звякнуло. Охотница открыла глаза:
– Праздник кончился?
– Да, спи…
– Потерь много?
– Как мы и предполагали… Народец хорошо знает своё дело. Многие девушки уйдут вслед за ними.
– А мне кажется, что бродяги хотят здесь остаться.
– Интересное предположение. А знаешь, я не буду возражать. Мужчины действительно редкостные ухажёры, даже меня пытались «влюбить». И, надо признать, чуть не получили, чего хотели… В последний момент одумалась.
– Наверное, ты тоже входила в их планы.
– Пришлось их нарушить, – усталая женщина блаженно растянулась на лавке.
– Ты верна правилам или себе? Удивительно, что ты допустила их в наш мир… Слабость духовную и телесную они возмещают изощрённой подлостью и льстивой изворотливостью.
– Раз боги покровительствуют бродягам, то зачем-то и они нужны.
– Чтобы благородным натурам скучно на Земле не было.
– Спи, разболталась… Завтра муж твой приедет. Точнее, сегодня, – голос Архелии звучал всё тише, она погружалась в забытье.
– Откуда ты знаешь? – встрепенулась охотница.
– Вижу.
– Когда ту девушку молодую в воровстве хотели обвинить зря – тоже «видела»?
– Да, к счастью. Иначе бы она пострадала неповинно, а десятницей стала недостойная. Некоторые мечтают о власти даже больше, чем о золоте…
Хельга поглядела на подругу, та лежала с закрытыми глазами.
– Что ты за человек? – проворчала охотница.
– Обыкновенный, но… Спи давай.
Муж Хельги действительно приехал под вечер, чем очень порадовал Архелию, которая не смогла бы подняться раньше. Она хотела поговорить с Бертом, прежде чем он увидит жену. Мужчина неторопливо пересекал пустынный двор, и на его лице отражалось изумление. Некогда бурлящее городище казалось вымершим. Редкие воительницы выезжали за пределы поселения, чтобы провести позднюю тренировку. Они были слишком юны, чтобы воевать, но девочки, рождённые амазонками, не знали другой жизни. Другие ухаживали за лошадьми возле неглубокого ручья и негромко переговаривались. Оставшиеся в городище «кормилицы» хлопотали, загоняя немногочисленных коров или высыпая зерно для птиц. Везде ощущалось неторопливое умирание агрессивного поселения.
Изредка тишину нарушал звонкий смех. Берт увидел, что ворота городища более не закрыты для юношей и мужчин. Они смело проходили внутрь двора к ожидающим их девушкам и любезничали с ними. Муж Хельги заметил резкий контраст между высокими широкоплечими воительницами и женоподобными молодыми людьми с яркой внешностью, присущей жителям южных земель. Невольно Берт снова подумал, отчего противоположные черты так притягательны друг для друга? Он не успел ответить себе на вопрос, как увидел Архелию. Предводительница уже поджидала его.
В глазах дочери барона Фридберт не представлялся заманчивым партнёром, но его избрала Хельга. Предводительница смирилась с необычным вкусом подруги и не лезла. Муж охотницы сейчас выглядел совсем плохо. Он исхудал, глаза запали, поскольку, торопясь к любимой, Берт не позволял себе длительных передышек в дороге. Полуголодный и простуженный, измотанный переживаниями за жену бывший «ночной странник» представлял жалкое зрелище.
Он слегка поклонился в знак приветствия, предводительница ответила тем же.
– Я не узнаю вашего городка.
– Упадок сильно ощущается?
– Да, но когда я покидал его в последний раз, дела шли очень хорошо.
– Когда всё хорошо – тоже плохо. Люди расслабились и обленились. Вера отступила, потому что сытые не молятся так истово, как голодные, – Архи криво усмехнулась своим мыслям.
– Я предлагал свою помощь, но ты отказалась. Ваша вера греховна… Прости, ты просила не говорить об этом…
– Ты ведь приехал не для проповедей.
– Хельга сильно пострадала?
– Спина у неё болела и раньше, но с годами наши болезни проявляются всё сильнее и тянутся всё дольше… Но я надеюсь, она скоро поправится. Всё равно воевать ей больше нельзя, и потому я отдаю её тебе.
– Я рад, что выстоял в тяжёлом испытании разлукой.
– У тебя всегда был сильный дух.
– Чего не скажешь о теле. Пока добирался до вас – простудился, – Берт судорожно закашлялся.
– Ну вот вы теперь друг друга лечить и будете, – в голосе Архелии прозвучали тёплые нотки. – Я дам за Хельгой большое «приданое», но не задаром.
