Андрей Геласимов - Год обмана
Из-за того, что увеличилась скорость, стало заметно холодней. Перчаток-то у меня не было. Откуда-то вдруг подул ветер, и через пять минут мои руки, которыми я цеплялся за седло, покраснели и скрючились, как паучьи лапки. «Хрен теперь отцеплюсь, – тоскливо подумал я. – Ну надо же было в такую херню подписаться! Аристократ долбаный! Интересно, куда эта зверюга бежит?»
После того как я проклял всех любителей верховой езды, из-за деревьев показалась Марина. Вихрем промчавшись нам навстречу, она развернулась у нас за спиной, и через секунду ее смеющийся рот вынырнул откуда-то сзади возле самого моего лица. Я лично поворачивать головой уже не мог. Конь этот мой сразу остановился. Только этого, наверное, и ждал, скотина.
– Ну ты где? – закричала она. – Я уже вокруг озера обскакала!
От ее лошадки поднимался пар. Она сама говорила задыхаясь. Волосы разлетелись. Лицо горело от счастья.
– Ты как? – спросила она, уловив, очевидно, что-то в моих глазах.
Ее лошади явно не стоялось на одном месте.
– Если хочешь, поедем обратно. Скоро уже стемнеет. Стоять!
Она укоротила поводья своей танцующей кобылки. Та крутнулась вокруг себя и встала на дыбы.
– Да нет, – сказал я. – Когда еще выпадет такая возможность?
– Тогда давай наперегонки!
– Наперегонки?!!
– Галопом!
– Галопом?!!
Я понял, что надо было соглашаться, когда она предлагала вернуться назад. Теперь было уже поздно. Впереди меня ждала трагическая смерть.
– Когда он перейдет на широкий шаг, – говорила она тем временем, – ты должен привстать на стременах и ни в коем случае не садиться.
– Не садиться, – повторил я.
– Иначе ты сломаешь ему спину.
– Ему. – Мой голос звучал как эхо.
– Ты должен все время стоять на полусогнутых коленях, позволяя ему свободно двигаться у тебя между ног.
– Между ног.
– Ты будешь как будто висеть над ним. Но помни, что скорость очень большая.
– Какая?
Она на секунду задумалась.
– Километров сорок-пятьдесят.
«Будет больно», – мелькнуло у меня в голове.
– И как только он перейдет в галоп, – продолжала она, – начинай делать движения тазом.
– Какие? – поинтересовался я.
– Как какие? – она неожиданно смутилась. – Тазом. Я тебе говорю – движения тазом.
– Вот так? – я привстал и повилял задницей из стороны в сторону.
– Да нет! – разозлилась она и показала. – Вот так!
– Какие интересные движения, – протянул я.
Надо же, у меня еще оставался юмор в этой ситуации. Впрочем, движения и в самом деле были замечательные.
– Ты понял или нет?!!
– Я все понял. А скажи… Я где-то читал, что женщинам нравится верховая езда, потому что… ну, это… вроде как секс?
– Ну и что?
– Так это правда?
Она подъехала вплотную ко мне и улыбнулась:
– Правда.
– А скажи… – начал я.
– Догоняй!
Она рывком развернула лошадь и с места умчалась прочь.
– Подожди! А за что тут держаться?!!
Впрочем, я запоздал с этим вопросом. Подо мной вдруг ожил вулкан.
Огромными прыжками это чудовище бросилось за Мариной, а я начал взлетать в воздух, как воздушный шарик, размахивая руками и пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь. Мои инстинкты искали руль, но кроме небольшого выступа на передней части седла они находили лишь пустоту. Я в полном смысле слова летел. Парил над землей, как беркут. Скромный, испуганный до смерти беркут, который машет руками и беззвучно разевает рот.
Наконец я уцепился за гриву. Ощущение было такое, как будто схватил кого-то за волосы. Мне даже стало на мгновение неловко. Однако я тут же вспомнил, как эта зверюга обошлась со мной, и впился ему в загривок, как клещ. Ему это, видимо, не очень понравилось, поэтому он прибавил ход. Седло стало колотить мою задранную вверх задницу. «Вот, блин, собака! – подумал я. – Специально меня по жопе бьет!»
Впрочем, я не сдавался. Движения, которые показала Марина, в самом деле оказались тут к месту. Очень скоро я почти приноровился и довольно сносно начал двигать задницей взад и вперед. Хотя на секс это точно не было похоже ни капельки. Проще было бы трахать работающий экскаватор, чем ерзать по этому зверю на таком ходу.
«Убьюсь! – думал я, пытаясь разобрать, куда мы несемся. – Точно, на хрен, убьюсь!»
О том, чтобы управлять этим монстром, не могло быть и речи. Он мчался туда, куда считал нужным. Сегодня был его праздник.
Очевидно, поняв, что так легко от меня не избавиться, он вдруг прижался к линии леса, которая с бешеной скоростью улетала назад слева от нас. Неразделимая стена деревьев нависла над моей головой темной массой. Самые длинные ветки начали хлестать меня по лицу. «Вот сука!» – чертыхнулся я, выплевывая изо рта прошлогодние листья. Некоторое время мне еще удавалось уворачиваться от крупных веток, но конь оказался хитрее.
Я увидел этот огромный сук одновременно с ним. В принципе, если бы я мог рулить, все было бы нормально. Но главным тут был не я. Заметно прибавив ходу, он еще сильнее прижался к деревьям, и я понял, что сопротивление бесполезно. Единственное, что мне оставалось, – как можно сильнее изогнуться вправо и надеяться, что эта дубина не треснет меня по башке. Собирать после этого было бы уже нечего. Я представил свои мозги, развешанные по деревьям, и в тихом ужасе закрыл глаза. Конь догадался, что жить мне осталось совсем недолго, поэтому наддал еще сильнее.
Удар пришелся в левый бок. Меня как обухом саданули по ребрам, и я взмыл в воздух.
«Лечу! – молнией пронеслось у меня в голове. – Я лечу, мама!»
Это было ужасно долго. Мне казалось, я парил целую вечность.
«Все!» – запищало у меня где-то внутри, и я тяжело рухнул на землю.
* * *Вокруг была полная тишина. Я открыл глаза, потряс головой, но все равно не услышал ни звука. Ни стука копыт, ни шелеста ветра, ни крика птиц – ничего. Только глухими ударами, как барабан, билось мое сердце. Я лежал без движения, открыв глаза, и видел перед собой какие-то корни, куски замерзшей земли, прошлогоднюю траву, мертвые засохшие ветки. Дышать вдруг стало неимоверно больно. Я закрыл глаза и проглотил слюну. В ушах колоколом било сердце. Меня затошнило. Я застонал и снова открыл глаза. Рядом по– явились ноги моего Рыжика. Потом подбежали ноги белой лошадки. Спрыгнули Маринины ноги. Потом появилось ее лицо. Лицо было бледное. Огромные черные глаза и белое как снег лицо. Она открыла рот и что-то сказала.
– Я упал, – сказал я, но сам себя не услышал.
Она еще что-то сказала, но я слышал только, как бьется сердце.
Она закричала, а я старался вздохнуть поглубже. Ноги Рыжика и белой лошадки подошли друг к другу. «Вот этого они и хотели, – подумал я. – Надо было дать им побыть вместе».
Марина склонилась ко мне и продолжала что-то кричать. Я видел, как у нее напрягалась шея. На висках выступил пот.
И вдруг я ее услышал.
– Дыши! Дыши! – повторяла она. – Старайся дышать! Ты меня слышишь?
– Я тебя слышу, – ответил я. – Чего ты орешь? Я тебя очень хорошо слышу.
Она на секунду застыла, а потом без сил опустилась на землю рядом со мной. Легла и затихла. Мне показалось, что она плачет.
Я глубоко вдохнул и почувствовал в боку боль.
Марина приподнялась на локте.
– Ты такая красивая, – прошептал я. – Весь день хотел тебе сказать.
– Не болтай. Лучше полежи спокойно.
– Знаешь, я обманул тебя насчет Сергея.
– Я знаю. Лежи, не вставай. Это может быть опасно.
– Как знаешь?!!
– Лежи, я тебе говорю. Знаю, и все. Лежи, не дергайся.
Я хотел еще о чем-то ее спросить, но вдруг позабыл о чем. В ушах у меня зазвенело, перед глазами завертелись яркие точки, и я, наверное, отрубился.
* * *Когда я открыл глаза, Марина стояла на коленях, склонившись надо мной, и пыталась убрать падавшие ей на лицо волосы. Я понятия не имел, сколько прошло времени и что тут происходило, пока я валялся без со– знания. Самое первое, что я увидел, был ее белый свитер. Прямо перед моим лицом.
Больше я уже не мог сдерживаться. Я не виноват, что она так удобно склонилась. Обняв ее, я припал к ее губам, чего она явно не ожидала. Я почувствовал, как она вздрогнула всем телом, однако оттолкнуть меня не решилась.
Она на мгновение замерла, а потом я ощутил, что она мне отвечает. Я подумал, что не зря все это затеял.
– Так ты прикидывался, что потерял сознание? – сказала она, отрываясь от меня и чуть-чуть задыхаясь.
– Попробовала бы сама так полетать. – Я скривился от боли.
– Лежи, не шевелись. Вдруг у тебя сломан позвоночник.
Я приподнялся на правом локте:
– Чтоб он сдох, этот твой Рыжик! Пристрелите его. Или отправьте на живодерню.
– Подожди, не вставай! Я лучше кого-нибудь приведу.
– Да пошли они все!.. Вместе со своими конями!
– Не вставай, говорю тебе! Что ты делаешь?!!
Я оперся на дерево и медленно выпрямился во весь рост.
– Миша!
– Тебе за меня страшно? – улыбнулся я и тут же сморщился от резкой боли.
