Кристина Хуцишвили - DEVIANT
– У нас да, есть женщины, но их очень мало – три-четыре всего. На самом деле я знаю, что у женщин есть колоссальное преимущество по отношению к мужчинам – это интуиция. У женщин интуиция работает раз в пять лучше, чем у мужчин. В пять раз, представляете!.. А знаете, у меня есть предложение. Давайте оставим эти скучные темы. Такая красивая женщина рядом, я просто не могу сосредоточиться на этой ерунде. Давайте лучше я вам расскажу о самом сокровенном, раскрою, так сказать, душу. Вот поговорите со мной просто как с человеком, с мужчиной.
– Ну, хорошо, берегитесь тогда. Блиц-опрос. Ваши увлечения? – не думая, с ходу.
– О да, у меня их уйма. Женщины, чем не увлечение. Вообще, поделюсь с вами одним наблюдением времен юности, в котором я пока ни разу не усомнился. Готовы? Увлечения мешают зарабатывать деньги. Потому что на них тратится очень много времени – работать приходится в промежутках между сноубордами, кайтингами… Но, в принципе, любое увлечение, оно и полезно. Известная история: чем меньше у тебя свободного времени, тем больше ты его ценишь и больше успеваешь. Когда нехватка времени, ценишь каждую минуту, которая у тебя есть, – и эффективность сразу возрастает. И второе еще – если ты ничем не увлекаешься, ты неинтересный сам по себе человек. О чем с тобой будут говорить люди? Разве не так, Маш? В Америке нет ни одного миллиардера, который не играл бы в гольф. А почему? Потому что они бьют по мячику, пьют пиво – и договариваются…* * *Ты едешь в машине, а в голове стучит одна и та же мысль. Мысль не новая. Вообще говоря, ты уже должна бы привыкнуть к этому. Он не в первый раз уезжает. Можно было и свыкнуться с тем, что он всегда выбирает не тебя. И каждый раз возвращается. В природе есть круговорот. Он присущ и человеческой жизни. И не нужно в тысячный раз размышлять над его мотивами. Он хочет чего-то добиться. Хотя правильнее сказать – не чего-то, а очень многого. Вот если посмотреть на этих людей в соседних машинах. У них в головах картонный домик, но он стоит очень крепко, по крайней мере, пока не подует ветер. Это домик, составленный из стереотипов и штампов, зависти и подобострастия.
Разговорись ты с кем-нибудь из них в пробке, на светофоре, расскажи, что у тебя любовь и прекрасный молодой человек. Увидишь сдержанное одобрение, не более того.
Но какие огни, какие эмоции заиграют в их глазах, когда дело дойдет до брендов? Какие у вас машины, в какой последовательности они менялись? «Мерседес спорт-купе», практичный, на каждый день «ленд-крузер», «BMW» на выходные – мужской вариант, «Mini» – совсем по-женски, рабочий «инфинити» или прекрасный летний вариант, такой как «SLK»? Или «CLK» – попрактичнее? А недвижимость: квартира на Мичуринском, обязательное условие – 200 квадратных метров, или на Кутузовском все еще? Да, загородный дом обязательно, как же без него.
Только когда ты там одна, все эти метры не нужны. Для того чтобы быть одинокой, достаточно и камеры.
А моим необходимым условием, всегда – в собственной, съемной, любой квартире – были подоконники.
Просто широкие подоконники, чтобы можно было сидеть, поглядывая в окно, грустить, рисовать. Чтобы можно было проснуться раньше, чем он, сесть, рисовать его профиль карандашом на бумаге и чувствовать себя счастливой.
И да, бриллианты – много, подарки просто друзей, а самый большой – его подарок, вот он, на безымянном пальце левой руки. Всегда на безымянном.
Штамп в паспорте ничего не значит. Я была маленькой и не верила в брак, полагая, что в браке все друг другу лгут. Я выросла, но в этих моих взглядах мало что изменилось.
И самое важное – образование. Здесь и МГУ, и РЭШ, и эта бизнес-школа, которая забрала два года жизни. Всюду стипендии, дипломы с отличиями. И топ-10 потока – у него, у меня. Нет, даже не это важно, важнее другое.
Если бы все вокруг просто оставались теми же людьми, советскими людьми, им не давало бы покоя более важное – молодость, красота, харизма, обаяние, силы, уверенность, таланты, здоровье, перспективы.
Перспективы здесь самое важное слово. Как без них жить, без перспектив? Совершенно невозможно. Вас к ним приучили с малых лет, это ваш домик, в который вы прячетесь, как и эти люди – в свой маленький мирок. Это хороший домик, теплый, светлый. Но насколько он надежен, никто из вас не знает. Просто еще ни разу не подул ветер…
Их улыбки должны были бы вытягиваться подобострастным узлом не из-за всей этой налогово-биографической декларации, а как раз из-за того, чему сумма – перспективы.
Но сознание слишком восприимчиво к воздействию брендов, и вряд ли Россия быстро избавится от новообретенной биркомании. Люди всегда одинаковы, да и не всегда хороши. Но эти удивительно посредственны, поверхностны и оттого подвержены влиянию. Мягкий материал, лепи что хочешь. Смотрят ящик – зомбируемы, читают статьи – жертвы пропаганды, обсуждают у себя на кухнях то, в чем не понимают, – и завидуют, а зависть эта то и дело грозит обернуться ненавистью. И что будет, если сила ненависти масс перещеголяет инерцию апатии? Переворот? Кровь тех, кто в попытках построить новое хоть что-то предпринимает?
Красивая девушка – бездарность, а красивая и на виду – значит, точно шлюха. Состоятельный простак – наворовал, бандит; состоятельный эрудит – порождение совка, занимал должность волей народа и народ же обокрал. Да и все хороши, что тут скрывать.
И это все замкнутый круг, замкнутый. Черт, ну почему он уезжает… Чего ему не хватает? Чем я его не устраиваю? Он же всегда возвращается. Ну почему он не боится, что в следующий раз я его не приму. Выйду замуж, рожу ребенка. И что он будет делать?
Страдать, биться головой о стену, упорно добиваться, ходить по пятам. Но обстоятельства окажутся сильнее. Он будет неуместен. Неужели он об этом не думает…
* * *12 сентября 2004 года
– Что-то я не очень понимаю, что делать сейчас.
– В смысле? Ты про работу? Позвони, я тебе сказал, в Ward Howell , они найдут тебе кучу вариантов достойных.
– Кто бы знал, что ситуация так изменится. Когда мы с тобой заканчивали учебу, было хоть что-то понятно – что надо работать здесь, потом ехать в бизнес-школу в Гарвард, Уортон или в крайнем случае в Лондон, а потом возвращаться совсем на другие деньги. Но сейчас вообще получается, что все равны. Вроде как степень тебе в плюс, то, се, но по деньгам такой уже разницы нет. И тут вопрос: стоило ли это усилий. В этой стране вообще все ненормально. Тебя не было два года, не двадцать два, возвращаешься, и не узнаешь ничего. Тут уже все по-другому. Все, как обычно, ко всему привыкли. Здесь вообще никого ничем не удивишь – на любые деньги найдутся те, у кого их больше; на любые правильные вещи – те, кто скажет, что это, парень, фигня. Нет, ну ты, братец, конечно, молодец. Но то, чему тебя там учили, – это все там так делается, не у нас. А у нас, брат, совсем другой бизнес. И здесь надо уметь договариваться.
– Ой, ну ты не кипятись. Ты сразу двадцатку хочешь? Может, пока на десятку найдем?
– Дело не в этом. Дело в том, что такое ощущение, что эти два года я мог бы здесь потратить с большей пользой. Или вообще не стоило возвращаться…
– Вот я, кстати, все хотел, но как-то не собрался спросить. Ты вообще вернулся или вернулся всех повидать? Или вернулся просто повидать, нашел Машу и теперь из-за нее здесь работу ищешь? Жениться, что ли, собрался?
– Не знаю пока. Непонятно. Рано еще жениться. Хотя, в принципе, можно. Чтобы жениться, надо получать нормальные, достойные деньги. Пока такого предложения, чтобы во всем меня устраивало, я не нашел. Не знаю, может, правда, не там искал и не к тем людям обращался…
– С Машкой все о’кей?
– Да, все хорошо, лучше некуда. Просто понимаешь, ей нужна настоящая жизнь, она ее достойна. Я не хочу, чтобы мы с ней сейчас поженились из-за детства, которое мы вместе провели. У нас же на самом деле мало что осталось, кроме этого детства. И сейчас мы вместе хоть и по симпатии, но и по инерции. И я хочу, чтобы эта инерция чем-то другим сменилась. Нужно встать на ноги крепко, сделать что-то похожее на дом – для нее и для меня, открыть ей бизнес, сделать предложение наконец-то нормальное. Как у людей.
Я просто очень не хочу и очень опасаюсь того, что я, сделав ей предложение, не смогу здесь развернуться так, как хочу, потому что я сейчас не очень понимаю здешние правила, а потом, понять не значит принять. Я не хочу ее разочарования и не хочу, чтобы она вышла за меня из-за этого детства, а потом поняла, что я не тот, кто ей нужен, и закрутила роман с очередным кошельком.
– Ну, у нее были кошельки, но она ведь всегда к тебе возвращалась. Хотя, конечно, ты был далеко, вы не успевали друг другу надоесть. Да, теоретически такое может случиться, ты прав.
– Вот и я о том же.
– Ну ладно, вы там сами решайте. А правда было сложно учиться? Ты все молчишь и молчишь, расскажи хоть, может, я тоже решусь.
– Да уж, тебе полезно будет проветриться. На самом деле нет, нормально. Ну, своеобразно, есть специфика.
