Мирза Ибрагимов - Наступит день
- Положение весьма серьезно, мистер Томас. Русские войска стоят в Киредже. Мы потеряли связь с Азербайджаном и Гиланом.
- Тебе чего беспокоиться об Азербайджане? - вмешался Хикмат Исфагани. Все поместья у тебя в Керманшахе, Исфагане и Ширазе. Это мне надо горевать о потере всего урожая. Какой крестьянин даст помещику хотя бы мерку зерна, когда рядом большевики!
- А ты думаешь, это горе не перекинется из Азербайджана сюда? Керманшахский крестьянин поступит также, как и азербайджанский... Что нового из Мазандерана, серхенг? - спросил везир у подошедшего Сефаи.
Но и серхенг не мог сообщить ему ничего радостного.
- Повсюду тревожно, господин везир.
Вступление советских войск на территорию Ирана создало много хлопот и для мистера Томаса. Так же, как и его собеседники, он искал средства для подавления масс.
- Правительство его величества стоит за мир и спокойствие в Иране. Беспорядки, которые создаются всевозможными темными элементами, совершенно нетерпимы, господин серхенг, - обратился он к Сефаи.
- Чем все это кончится, мистер Томас? - в тревоге спросил Хикмат Исфагани. - Раз эта голь пришла в движение, мы не удержим на голове даже шапок... Да и вы тоже!
Но Хакимульмульк, указав на запад, где советские войска героически сдерживали натиск озверелых фашистских орд, заметил успокоительно:
- Слава аллаху, немцы сковывают их там, тяжело нам придется, если Советам удастся отбросить Гитлера.
- Пока что немцы идут вперед, - добавил Хикмат Исфагани ободряюще. Скажите, мистер Томас, чем это может кончиться?
- Трудно предсказать, кто победит, - большевики или нацисты, - сказал мистер Томас медленно, не выпуская трубки изо рта. - Одно ясно - они пока что неплохо бьют друг друга. А для будущего Ирана это имеет немаловажное значение.
- Конечно, - согласился Хакимульмульк. - Чем слабее сосед, тем спокойнее живется. Хорошо, если бы Советы вышли из этой войны едва живыми.
- А это зависит от наших друзей американцев, - сказал Хикмат Исфагани, повернувшись к мистеру Гарольду. - Клянусь аллахом, мистер Гарольд, единственная надежда на вас - на Америку и Англию. Ради всех святых, спасите нас от красной опасности!
- Не беспокойтесь, господа! - торжественно проговорил мистер Гарольд. Большевикам не выйти из этой войны невредимыми. Во всяком случае, чтобы залечить раны, нанесенные войной, им понадобятся десятки лет. За это время Америка и Англия успеют взять под свое покровительство все нации мира.
- Да не лишит нас аллах вашей тени! - молитвенно произнес Хикмат Исфагани.
Увидя появление новой группы гостей в сопровождении Шамсии, Хикмат Исфагани занялся прибывшими.
Не обращая внимания на серхенга Сефаи, Шамсия то и дело поглядывала на ворота, ожидая Шахпура.
Она, правда, дала согласие стать женой серхенга, но ему нелегко было хотя бы на минуту привлечь к себе внимание девушки.
- Как приятна осень! - вкрадчиво произнес Сефаи.
- Ничего приятного в ней я не вижу, - не глядя на него, ответила Шамсия. - Все замирает, листья опадают, - апатия, сонливость!
- Не так давно ты сама восторгалась осенью. Всеобщее оживление положило конец их спору.
- Ах, Шахпур! - взволнованно проговорила Шамсия, и глаза ее сверкнули.
Хикмат Исфагани торопливо шел с протянутыми руками к дверям, в которых показался Шахпур в сопровождении нескольких военных.
- Он без жены! - заметил серхенг Сефаи, почувствовав тяжесть на сердце.
- На рауты он всегда ездит без жены, - небрежно сказала Шамсия.
Серхенг не ответил. Он почтительно склонился перед Шахпуром, но тот гордо прошел мимо, не обратив на него внимания, пожал руку Шамсии и спросил о ее здоровье. Та слегка наклонила голову, и на лице ее расцвела улыбка удовлетворенного тщеславия.
Затем Шахпур пошел навстречу мистеру Гарольду и мистеру Томасу.
- Ханум, вы бы лучше, хоть на мгновение, посмотрели в эту сторону, проговорил серхенг, взяв девушку за руку. Шамсия окинула его холодным взглядом.
- Как? Вы еще и ревнивы? - проговорила она. - Могу вас поздравить, поводов к проявлению этого качества вы будете иметь более чем достаточно.
Тем временем Хикмат Исфагани пригласил гостей к роскошно убранному столу. Во главе стола находился Шахпур. По обе стороны от него расположились мистер Томас и мистер Гарольд.
Гости угощались не по иранскому обычаю - сидя, а по английскому - стоя. Это должно было свидетельствовать о том, что здесь собрались люди современные и вполне европейцы.
Хикмат Исфагани наполнил бокал и опорожнил его за здоровье Шахпура. Вслед за ним выпили мистер Томас и мистер Гарольд. Последний сказал при этом, что Иран, переживающий наиболее сложный и ответственный период своей истории, выйдет благодаря Шахпуру на надежный, верный путь.
Наконец заговорил и сам Шахпур.
Поглядывая то на мистера Томаса, то на мистера Гарольда, он, держа в руке бокал, произнес небольшую речь.
- Мы уверены, - сказал он, - что Иран с честью выйдет и из этой бури и впишет в свою историю еще одну исполненную мудрости страницу. Но Иран никогда не забудет помощи, которую в эти трудные дни оказывают ему английские друзья, - при этих словах он протянул бокал к мистеру Томасу, - и американские друзья, - он протянул бокал к мистеру Гарольду.
И угощение продолжалось.
Шахский дворец, как всегда, был окружен могильной тишиной. В его дверях все еще покорно, точно рабы, стояли часовые в высоких папахах со значком "Льва и солнца". Казалось, землетрясение, сотрясавшее всю страну, не коснулось этих стен.
В самом дворце тишина нарушалась лишь испуганным шепотом и едва слышными шагами придворных.
Перемена замечалась только в поведении самого его величества. Реза-шаха терзали страх и неуверенность. Он не мог примириться с мыслью, что приходится расстаться с короной и троном. Ведь он надеялся вписать свое имя в историю Ирана рядом с именами легендарных шахов, надеялся стать властителем дум будущих поколений и вдруг в пятнадцать дней доведен до невиданного в истории позора. Он должен потерять все!
И все же деспот не терял надежды снова вернуться к власти. Он полагал, что если Германия и потерпит поражение в войне с Советами, то Англия и Америка воспрепятствуют расширению народного движения в Иране.
Приход везира оторвал шаха от мрачных размышлений.
- Что с сертибом? Покончено? - нетерпеливо спросил он у Хакимульмулька.
Вместо ответа тот обернулся и указал на вошедшего вслед за ним серхенга Сефаи. Серхенг торжественно, точно свадебный подарок, поставил на стол шкатулку в шелковом зеленом платке.
Резким движением Реза-шах открыл шкатулку и развернул акт о смерти сертиба.
- Этот Селими был бы очень опасен для Ирана, - проговорил шах. - И я завещаю будущим поколениям династии Пехлеви, чтобы они всегда помнили твою заслугу, серхенг.
Серхенг почтительно поклонился.
- Ваш покорный раб, ваше величество.
Шах набросил на шкатулку шелковый платок и движением руки отпустил серхенга.
- Серхенг Сефаи - верный трону человек, везир, - после долгого раздумья сказал Реза-шах, обращаясь к Хакимульмульку.
Вместо ответа Хакимульмульк, развернул газету "Седа", положил ее перед шахом и указал на одну из статей. В ней содержалась критика пехлевийской деспотии.
- Как? - взревел шах. - Разве этот проклятый Исфагани еще не уничтожен?
- Нет, ваше величество. По ходатайству мистера Гарольда, его высочество принц-наследник дал распоряжение о немедленном освобождении Исфагани. А серхенг Сефаи, к которому вы питаете такое доверие, помолвлен с его дочерью.
- Изменники! Негодяи! - И Реза-шах отшвырнул газету. Он заметался по комнате, но скоро успокоился и заговорил о предмете, который считал сейчас для себя наиболее важным.
- Ты слыхал, везир, - начал он примирительно, - что в древней Вавилонии перед останками усопшего правителя собирали все население и начинали перечислять добрые и злые деяния покойного. Скажи мне, что бы в такой момент ты мог сказать обо мне?
Хикимульмульк исподлобья посмотрел на шаха.
- Слава аллаху, его величество находится в полном здравии! - уклончиво ответил он.
Тогда шах сам стал перечислять то, что считал своими заслугами:
- Я провел дороги. Я привез в страну автомобили. Я усмирил народы Азербайджана и Курдистана, представлявшие вечную опасность для Ирана, и они стали покорными, как овечки. Я уничтожил даже их язык, обычаи, традиции. Я укрепил северные границы Ирана. Я... Что ты скажешь на все это, везир?
По мере того как Реза-шах перечислял свои заслуги, перед глазами Хакимульмулька вставали те картины, о которых деспот умалчивал. Он вспомнил о том, как Реза-шах пришел к власти. Отправив путешествовать по Европе тогдашнего повелителя Ирана Ахмед-шаха, он ловко использовал его отсутствие и путем заигрывания с демократическими силами захватил трон. А затем приступил к кровавой расправе со своими противниками. Хакимульмульк вспоминал о своем унижении, о страхе, который сковывал его все эти пятнадцать лет. Этот человек, который сидел сейчас перед ним и явно прощался с властью, вносил отраву в его жизнь долгие пятнадцать лет. Зато теперь он имел возможность отомстить за бессчетные оскорбления. И всем своим существом Хакимульмульк ощутил желание воспользоваться удобным моментом.
