Юрий Дружников - Зайцемобиль
- Товарищ академик! - Мишка старался убедить его изо всех сил. - Я должен сказать, что наш Кактус - животное особое. Он на задних лапах ходит, мяукает до двух. И потом, ему уже скафандр сшили. Вот он сшил...
Усова вытолкнули вперед, но он скис.
- Ты скафандр сшил? - спросил академик.
Генка вяло кивнул.
- А вот он, - Мишка отечески погладил по голове маленького Сонкина, - всех космонавтов может без запинки назвать - и наших, и американских.
- И американских?! - изумился старик, и на глазу у него нависла слезинка. - Хорошие вы мои! Я бы рад всей душой запустить вашего Фикуса...
- Кактуса, - угрюмо поправил Усов, накручивая на палец чуб.
- Да, да, Кактуса! Я готов запустить его на Луну-с и даже потом на Марс.
- То-то же! - сказали сзади.
- Прошу без выкриков, - строго сказал Гаврилов. - Давайте поддержим академика. Три-четыре - ура-а!..
Но академик замахал рукой.
- Тише, тише! Кошки-то нам требуются не для этого.
- Не для этого?! А для чего?
- У нас в институте много мышей развелось - а, как известно, лучше кошки зверя нет-с. Уж извините!..
Все притихли и растерялись.
- А я уже в план сбор включил, - процедил сквозь зубы Гаврилов, - на тему "У нас в гостях первый в мире кот-космонавт".
- Иди ты с твоим планом! - не выдержал Усов. - Узнали бы мы с Сонкиным тихо, сорвалось - и все. А теперь расхлебывай...
- Что же вы, товарищ академик, - возмутилась Мельникова, детей обманываете? Вас спрашивают: "Когда запустите?" Вы отвечаете: "На днях". Занятия в школе срываете... Лучше бы Усов занимался. Вот останется на второй год - вы будете отвечать!..
- Ай-яй-яй!.. Но мы действительно запустим на днях Фикуса...
- Кактуса, - поправил Усов. - А когда можно за ним прийти?
- Конечно, Кактуса! - сказал академик. - Пускай себе ловит мышей. Половит - и милости просим. Только не спрашивайте академика. Я ведь сторож. Будьте здоровы-с!
ЗАЙЦЕМОБИЛЬ
Вечером случилось нечто такое, чему поверить было трудно.
К Усову забежал Гарик Сонкин.
- Я, собственно говоря, хотел тебя предупредить: задача ни у кого не получается, даже у меня. Можешь спокойно ее не делать. Завтра что-нибудь придумаем. О погоде поговорим...
- О погоде можно, - согласился Генка. - Только задачу я решил. Спиши - и все.
- Не может быть! А с ответом сходится?
- Сходится.
Гарик долго глядел в тетрадку.
- Молоток! Чувствуется моя школа! Но списывать не буду - нарушение принципа.
Всю ночь Генке снилось, что он решает сложнейшие задачки - одну за другой, как орешки щелкает. А потом выходит к доске отвечать. Класс немеет от восторга, и Аллочка Борисовна стоит с разинутым ртом. Ай да Усов! Сонкина, величайшего математика, обошел!
На другой день выяснилось, что, кроме Генки, задачу действительно не решил никто. Генка скромно сидел и молчал, к нему подходили, просили его вызваться отвечать. Генка был на все согласен. Синяя птица пятерка, можно сказать, была уже у него в руках.
К сожалению, Алла Борисовна, которой предстояло пятерку поставить, еще этого не знала. Она понятия не имела ни о том, что Усов задачу решил, ни о том, что весь остальной класс надеется на Усова. И, стремительно вбежав, как всегда, в свой пятый "Б", Алла Борисовна сказала, словно боясь об этом забыть:
- Сегодня к нам в класс должны пожаловать гости.
Сразу начались догадки, вопросы, пересуды. Класс, ухватившись за соломинку, целеустремленно оттягивал роковой момент. Время шло, Генкина пятерка принимала форму нолика, нолик постепенно превращался в облачко. Облачко выпорхнуло в окно, растворилось в высоте. И никто этого не заметил.
Тем временем делегаты солидно шли по коридору парами, взявшись за руки. Они с достоинством осматривали школу и лишь изредка, когда кто-нибудь, опаздывая на урок, проносился мимо них со скоростью света, растерянно останавливались, натыкаясь друг на друга, и в испуге втягивали головы в плечи. К таким скоростям делегаты не привыкли и, разинув рты, вопросительно оглядывались на воспитательницу. Та щурила глаза: дескать, идите-идите, еще не то увидите...
Возле пятого "Б" воспитательница велела делегатам остановиться, подравняться и подтянуть колготки.
Света Мельникова шла как раз из буфета, доедая булочку с повидлом.
- Ой вы мои миленькие, хорошенькие! - запричитала она. - Как вы сюда попали? Мальчик, давай я тебе носик вытру!
- Девочка, ты из пятого "Б"? - спросила воспитательница. - Скажи учительнице, что мы пришли.
Света влетела в класс. Урок уже шел.
- Алла Борисовна! Там вас грудные спрашивают, из детского сада...
Алла Борисовна побежала к двери приглашать гостей.
Делегаты выстроились у доски. Весь класс их разглядывал с особым удовольствием, потому что домашнее задание становилось таким же ненужным, как пятое колесо у телеги...
- У нашей группы детского сада, - начала воспитательница, когда все затихли, - большая к вам просьба. Ребята очень любят играть, а вы все мастера - умелые руки. Сделайте нам, пожалуйста, что-нибудь. Ладно?
- Что сделать? Что? - спросила Мельникова.
- Да уж что сможете! Мы вам за это скажем... Что мы скажем, ребята? Три-четыре!..
- Спа-си-бо! - недружно заявили делегаты.
Потом воспитательница взяла самого маленького, Вову, за руку и повела к двери. Остальные делегаты, толкая друг друга, потянулись за воспитательницей. Знакомство состоялось. Света догнала Вову и еще раз вытерла ему нос.
- Давайте быстро подумаем, что мы сделаем для наших подшефных, сказала Аллочка Борисовна, - и займемся наконец математикой.
- Ясно! - сообразил Гаврилов. - Игрушки, конечно!
- Игрушки разные бывают, - философски заметил Усов.
В классе начался спор.
- Куклы всем надоели! У каждого их полно!
- Я придумал: сделаем зверей пострашнее!
- Верно! Зверей! Подарим зоопарк!
- Каждый сделает по зверю...
- Я буду делать лису, - сказала Мельникова. - У мамы мех остался от воротника.
- Я сделаю зебру! У меня платье старое, полосатое...
- Я - жирафу! У бабушки накидка в жирафьих пятнах...
- Погодите! - сказал Гаврилов. - Одному подарим лису, другому зебру, третьему жирафу - они же все перессорятся. А? Алла Борисовна?
- Решайте сами, вы у меня самостоятельные, - сказала Алла Борисовна. - Что ты предлагаешь, Гаврилов?
- А вот что. Старик Хоттабыч подарил футболистам двадцать два мяча, чтобы не ссорились. И нам надо всем дарить одинаковых зверей. Чтобы не ссорились... Без обиды... И делать легче!
- Если одинаковых, - сказала Светка, - тогда давайте делать зайцев. Зайцев почему-то все малыши любят...
- Правильно, зайцев, - поддержали Мельникову остальные девочки. Мордочку сшить и туловище. Ватой набьем, глаза нарисуем, уши пришьем - и можно дарить.
Алла Борисовна, ко всеобщей радости, так и не успела из-за этих зайцев заняться математикой. Но домашнее задание все же записала.
Дома перво-наперво Генка вытащил бабушкино шитье и свои инструменты.
Заяц обязан быть летом сереньким, а зимой - беленьким. Но ни серой, ни белой материи у бабушки не было. Была розовая, осталась от распашонок, которые бабушка шила для соседского малыша.
Генка вырезал из розовой материи туловище, голову и одно ухо. На другое ухо материи не хватило.
Швейная машинка у бабушки была открыта. Нитки в ней были заправлены черные, но шпульку вставлять Усов не умел и решил шить черными. Усов прострочил зайцу живот. Вытащил его из-под лапки, но оказалось, что живот пристрочился к Генкиной рубашке.
Генка взял ножницы и, чтобы не портить зайцу живот, отрезал его с частью своего рукава. Теперь надо набить живот ватой. Но как набить, когда со всех сторон застрочено? Пришлось разрезать, наложить в отверстие ваты и снова зашить. Живот получился первого сорта. Только видно, что зайцу сделали операцию аппендицита.
Голова шилась легче. На этот раз он застрочил не все, оставил отверстие, натолкал туда ваты и хотел зашить, но раздумал. Это же рот! Настоящий рот! Ну, подумаешь, из него вата торчит!
Голову Генка пришил к туловищу и занялся ушами. Первое ухо вышло замечательно длинное, но несколько узкое, похожее на чулок. Генка пришил это ухо к голове и стал думать, из чего сделать другое ухо. Усов нашел лоскуток красный в горошек - от блузки. Из него он выкроил второе ухо, пришил, нарисовал чернилами глаза, но заяц получился безжизненный. Ему не хватало усов. Из чего их сделать? Конечно, из проволоки. Стал Генка искать проволоку и нашел батарейку. Тут уж идея сама собой пришла. Распорол он снова зайцу туловище, вату вынул, засунул батарейку и вставил в глаз лампочку от карманного фонаря. Глаз у зайца загорелся. Теперь другое дело! Надо бы и в другой глаз вставить лампочку, но больше лампочек нет.
Заяц стоял, помахивал ухом в красный горошек, светил одним глазом и не шевелился. Чего-то в нем не хватало. Усова посетила еще одна мысль, и он помчался во двор. Возле песочницы играли малыши. В два счета Генка обменял фонарик без батарейки на заводной автомобиль без ключа и вернулся обратно. Он оторвал от автомобиля кузов так, что осталась одна рама с колесами. На нее он привязал своего зайца. Взял плоскогубцы и завел ими пружину. Заяц затрещал и как бешеный помчался по комнате, светя впереди себя одним глазом. Он ударился в стену и повернул обратно. Так заяц носился до тех пор, пока завод не кончился.
