Юрий Дружников - Зайцемобиль
- Усик, здорово, милый! Как ты сюда попал? Что-то я бабушку давно не видела... Случилось чего? Мама письмо прислала? Ей нужно что-нибудь?
Юля тараторила быстро, и Генка растерялся. Он ничего не ответил, только головой покачал.
- Подожди минуточку, Усик, я сей момент...
Она снова начала снимать и вешать трубки, говорить и записывать. Когда телефоны замолчали, у нее образовался маленький перерыв, и она спросила:
- Так тебе чего?
- Марок, - сказал Усов неокрепшим басом. - У вас нет марок?
Генка сказал и тут же испугался, что отрывает Юлю от работы и что сейчас выйдет сам директор и строго скажет: "А этот мальчишка что здесь делает?"
Усова прогонят, а Юле попадет. Он стоял и теребил в руках шапку.
- Марки? - удивилась Юля и задумалась.
Снова зазвонили телефоны. Усов вздохнул и хотел уйти, но Юля сделала ему знак, чтобы подождал. Снова он стоял, переминаясь с ноги на ногу.
Потом Юля вскочила, принесла стул, открыла ящик стола, усадила Генку в углу, возле стола, положила перед ним ножницы.
На конвертах в ящике были налеплены марки - большие и малые, всех цветов. Усов провел рукой по горе конвертов и растерянно спросил:
- И все можно вырезать?
- Дурачок, конечно, все! А то уборщицы выбросят.
Усов понял, что жизнь ему улыбнулась. Он не торопясь вынул из ящика первый конверт, не стал вырезать марку, положил на стол так, чтобы не мешать Юле, а затем начал вырезать все подряд, складывая марки в этот первый конверт. На всех конвертах было написано одно и то же: "Директору завода Гаврилову В. Я.". Генка вырезал, вырезал, вырезал, сбрасывая остатки конвертов в корзину. Корзина скоро заполнилась, и конверты стали ложиться горой в угол под столик с цветными телефонами. А Генка все работал ножницами, и вскоре конверт с марками раздулся так, что новые класть было некуда. Тогда Усов взял второй конверт и снова стал вырезать и заполнять его. На заводе кончился рабочий день, стемнело, и только директор Юлю еще не отпускал. Она сидела, усталая, и, вынув зеркальце, подводила ресницы. Телефоны звонили все реже. Они тоже устали.
- Ну как, годится? - Юля вспомнила про Генку.
Он кивнул. Он уже подчищал остатки.
- Пойдем, я тебя выведу из проходной. - поднялась Юля. - А то не выпустят. Бабушку поцелуй, а маме привет.
Усов шагал по улице, гордо держа два больших конверта, до отказа набитых марками.
Дома Генка выложил марки на стол.
Первым делом он налил в таз воды и высыпал туда марки - целую гору. Отобрал их, отмокшие, снял с полки все книги, которые только были в доме, и между страниц сложил марки.
Бабушка штопала Генке носки, если же ей надо было пройти, осторожно вышагивала по комнате зигзагами, обходя таз, и стопки книг на полу, и расстеленные газеты.
Генка высыпал марки на стол и отобрал флору и фауну, прибавив изрядную порцию к тем четырем маркам, которые у него были. Он только теперь по-настоящему понял, как много у него марок. Можно собрать на любую тему. Но пускай уж остается флора и фауна.
Остальные Генка разбирать не стал - надоело. Он решил, что обязательно напишет матери письмо. Как достал марки и вообще как дела. От Юли привет не забыть бы передать... Но письмо успеет. Он подошел к окну и стал свистеть Светке Мельниковой, что жила этажом выше.
Светка тут же высунулась из окна, взмахнула руками, скрылась и через минуту спустилась.
Она вошла и удивленно застыла у стола.
- Бери, - сказал Генка.
Светка недоверчиво посмотрела на него и загадочно улыбнулась.
- Бери! - повторил Усов и покраснел.
Мельникова подошла к столу крадучись, как кошка. У нее разбежались глаза. Она сразу обратила внимание на самые большие марки с космическими кораблями и тут же решила их собирать. А может, и спорт тоже?
Губы у Светки приоткрылись, она часто-часто хлопала длинными ресницами.
Генка смотрел на нее счастливыми глазами.
- Послушай, - вдруг спросила Светка. - Тебе на жалко?
- Чего там! Захочу - еще достану!
- Тогда я возьму еще про войну. И вот эти серебряные, ладно?
- Бери!
Светка завернула марки в газету.
- Ну, я пошла...
И взглянула на Усова. Генка стоял посреди комнаты и не отрываясь глядел на Светку. Глядел - и глаза его сияли.
- Я пошла, - повторила она.
- Посиди еще... Хочешь, чай будем пить? - очнулся Генка.
- Чай? Да мне попадет! Уже почти что ночь... Пока!
Она погладила его по голове, как всегда делала ее мать, уходя ни работу, и выскользнула за дверь.
Все марки, кроме флоры и фауны, Усов принес утром в класс и просто выложил на парте.
Произошла небольшая свалка. Несколько марок порвали.
- Подумаешь, я и сам соберу! - сказал Мишка. - Беспорядок только устраивают.
И в толкучку не полез. Генка стоял в стороне и блаженно улыбался, видя, как из-под его парты вылезают коллекционеры, крепко прижимая к груди марки. За этим занятием застала свой чудесный класс Алла Борисовна.
Весь урок и следующий тоже в классе шел энергичный обмен. Тот, кто схватил ненужные марки, менял теперь у других на те, которые требовались.
- Осел ты! - ласково сказал Гарик Сонкин Усову. - Самый настоящий, с длинными ушами. Ты бы мог знаешь сколько выменять на эти марки? А ты выбросил.
- Не выбросил, а отдал, - заметил Усов. - Буду еще мелочиться! Что я, Плюшкин какой-нибудь?
- Да у Генки, знаешь, сколько марок? - вмешалась Мельникова. - Он себе и так собрал - будь здоров!
Сонкин задумался и ничего не возразил. Всеобщий азарт его не задел.
До выставки оставался всего один день. Все должны были расклеить свои марки на большие листы бумаги и принести в школу.
- Кто не расклеил, завтра - последний срок! - обходил и предупреждал всех Гаврилов.
Листы разложили на полу, и Мишка отгонял любопытных, чтобы не наступили.
- А твои где? - спросил он Усова.
Тот показал коробку.
- Разве у тебя тоже фауна и флора? - удивился Гаврилов.
- Нет, - ответил Генка. - У меня флора и фауна.
Оказывается, никто не собирал флору и фауну, кроме Мишки и Усова.
- Это же нечестно, понял? - Мишка увидел, что у Гены марок намного больше. - Надо самому собирать, а нахватать сразу я, знаешь, сколько могу, если схожу к отцу?
- Пойди, - согласился Усов.
- Так ведь их отмачивать надо, лучше готовые купить.
- Купи, - снова согласился Генка.
Тут начали марки вывешивать. Мишка повесил, и у него оказалось совсем мало. Усов вспомнил, как вырезал марки у тети Юли. Только теперь до него дошло, что директор завода и есть сам Мишкин отец. Как-то нехорошо получилось. Ведь, правда, Мишка мог сходить на завод, и это были бы его марки. На конвертах же написано: "Директору завода Гаврилову И.Я.".
- Знаешь, что? - сказал вдруг Усов. - Мне премию все равно не дадут.
- Почему не дадут? - спросил Мишка.
Он кнопками прикреплял листы с марками.
- Ну, все будут смеяться: двоечник, а марки собирает... Не буду я в этой выставке участвовать. Бери мои марки!
- Ты это серьезно? - удивился Мишка. - Не шутишь?
Вместо ответа Усов протянул ему коробку с флорой и фауной. Миша пожал плечами, спрятал коробку в портфель и ушел домой.
Дома Усов вспомнил, что хотел написать письмо матери. Но чего ж теперь писать про марки, когда их нету?
Назавтра в классе прибавилось несколько огромных листов с наклеенными марками и надписью сверху: "Фауна и флора Гаврилова М.".
Из всех классов ходили смотреть выставку, и все замечали Мишкину коллекцию. Она была виднее всех, и в ней было больше всего марок. Даже вожатая гордо сказала:
- Растут ребята. У многих хорошие коллекции, а у Гаврилова флора и фауна лучше всех. Берите, ребята, все, как один, пример с Гаврилова.
Мишка получил премию: статуэтку - чугунный полководец Чапаев с саблей на скачущем коне. Он аккуратно завернул Чапаева в газету, положил в сумку, и все Гаврилову хлопали. А про Усова как-то забыли. Если и вспоминали, то с обидой: одним дал больше марок, другим - меньше. Раз уж ходил марки вырезать, мог бы взять и побольше.
МЕЧЕНЫЙ ЛЕЩ
Всю ночь кто-то шаркал босыми ногами, и бабушка встала. Приоткрыла дверь в коридор - на кухне горел свет. Она еще больше удивилась и испугалась. За столом, растопырив пятерню и держа на ней блюдце, сидел Генка Усов в одних трусах и пил чай, доставая вишневое варенье из банки столовой ложкой.
Увидев бабушку, Усов встал, закрыл банку с вареньем крышкой, поставил в шкаф. Сел, продолжая пить чай без варенья, как ни в чем не бывало.
- Что с тобой? - спросила бабушка. - Нормальные люди спят.
- Мне рыбу ловить. Видишь, светает?
- Рыбу... У него переэкзаменовка, а он рыбу... Все матери напишу!
Бабушка вздохнула, легла, долго ворочалась, не могла уснуть.
Усов допил чай, спокойно натянул штаны и, не возражая, выскользнул из парадного, держа в руке бидон и удочку. Пересек двор и остановился у подворотни нового дома.
Два окна над самой подворотней - Гарика Сонкина. Самое лучшее свистнуть, но свистнуть Усов стеснялся. Вдруг проснется его мать Алла Борисовна? Все-таки училка.
