Алексей Писемский - Масоны
- Да вы, сударыня, может, покупаете у ваших крестьян: они люди богатые и все почесть на оброках, а нам где взять? Родитель у меня в заделье, господа у нас не жалостливые, где хошь возьми, да подай! Не то, что вы с вашим супругом! - выпечатывала бойко Маланья. - У вас один мужичок из Федюхина - Власий Македоныч - дом, говорят, каменный хочет строить, а тоже откуда он взял? Все по милости господской!
- Какая же ему особенная милость господская была? - спросила Катрин с некоторым любопытством, так как она вовсе не считала ни себя, ни покойного отца своего особенно щедрыми и милостивыми к своим крепостным людям.
- Этого не сказывают, а хвастают! - придумывала и врала Маланья, попадавшая, впрочем, безошибочно в цель.
- А из кого семья Власия состоит? - спросила Катрин; голос ее при этом был какой-то странный.
- Да у них старик со старухой, сын ихний - питерщик - и сноха.
- Молоденькая и хорошенькая эта сноха?
- Женщина очень красивая! - объяснила Маланья.
Для ревнивого и сметливого ума Катрин было достаточно этого короткого разговора, чтобы заподозрить многое. Купив ягоды и сказав Маланье, что она может идти домой, Екатерина Петровна впала в мучительное раздумье: основным ее предположением было, что не от Валерьяна ли Николаича полился золотой дождь на старика Власия, которого Катрин знала еще с своего детства и вовсе не разумела за очень богатого мужика, - и полился, разумеется, потому, что у Власия была сноха красивая. "Но тогда, - спрашивала себя Катрин, - откуда у Валерьяна могли появиться такие значительные деньги, на которые можно было бы выстроить каменный дом? Может быть, он взял у управляющего?" - пришло на мысль Екатерине Петровне. Пользуясь обычным отсутствием мужа, она, не откладывая времени, позвала к себе Тулузова.
- Послушайте, Василий Иваныч, - начала она довольно строгим тоном, - не требовал ли от вас Валерьян Николаевич значительной суммы денег?
- Никак нет-с! - отвечал тот, как бы даже удивленный таким вопросом.
- И нисколько не требовал? - спросила еще раз Катрин.
- Нисколько-с! - отвечал управляющий, не мигнувши ни одним глазом, хоть и говорил неправду: Валерьян Николаич брал у него деньги, - конечно, не в такой значительной цифре, как предполагала Катрин.
- Ну, смотрите же, - сказала она снова строгим тоном, - я буду внимательно рассматривать ваши отчеты, и, наконец, если когда-нибудь муж будет просить у вас денег, то вы должны мне предварительно сказать об том.
- Я очень хорошо понимаю, кто владелец порученных мне имений! проговорил на это, слегка улыбаясь, управляющий.
Катрин, однако, этими распоряжениями не успокоилась. Не высказав мужу нисколько своих подозрений, она вознамерилась съездить в деревню Федюхино, чтобы взглянуть на житье-бытье Власия, с каковою целью Катрин, опять-таки в отсутствие мужа, велела запрячь себе кабриолет и, никого не взяв с собою, отправилась в сказанную деревню. Избу Власия Екатерина Петровна хорошо знала, а потому, подъехав прямо к ней, увидала Власия сидящим на прилавочке около своей хаты. Он был еще старик крепкий, с расчесанной бородой и головой, в синей рубахе и в валяных сапогах, так как у него простужены были ноги.
Узнав госпожу свою, Власий встал и почтительно поклонился.
- А я, Власий, приехала к тебе полакомиться твоими сотами! - сказала Катрин, вылезая из своего кабриолета.
- Великую милость, сударыня, мне тем сделали! - проговорил Власий, беря ее лошадь и привязывая к изгороди.
Катрин пошла в избу, а Власий сбегал в свой погреб и, положив там на деревянное блюдце сотов и свеженьких огурчиков, принес и поставил все это на стол перед госпожой своей, произнося:
- Покушайте, сударыня, во здравие!
Катрин, отломив небольшой кусок сотов и положив его в рот, насильно разжевала и проглотила.
- Они у тебя стали нынче нехороши! - заметила она и в то же время окидывала быстрым взглядом избу Власия и все ее убранство.
- Нет бы, кажись, нынче, - толковал ей Власий, - соты не водянистые, а многообильные и крепкие!
- Скажи, изба у тебя давно строена?.. Она как будто бы даже новая! продолжала разговаривать Катрин.
- Что ей сделалось, - изба хорошая, - всего годов десять, как строена! - объяснил Власий.
- А как же говорят, - продолжала Катрин с перекошенной и злой усмешкою, - что ты хочешь новый каменный дом строить?
- Господи! - произнес, усмехнувшись, Власий. - Да на что нам здесь каменные дома и на какие деньги их строить?
- Но у тебя сын есть, сколько я помню! - добиралась далее Катрин. - Он у тебя на чужой стороне живет?
- Да, сударыня, в Питере пребывает с малолетства.
- А в деревню часто сходит?
- Ну, этим не похвастаюсь! - сказал, печально мотнув головой, Власий. Три года, сударыня, как не бывал в деревне!
- Как же ты позволяешь это?.. Тем больше, что он женат.
- Женат, сударыня.
- Но, может быть, жена с ним в Петербурге?
- Нет-с, здесь в деревне ее держим, при нас!
- А она баба хорошая?
- Хороша, сударыня; женщина кроткая, умная, к работе только маленько слабосильна, но мы ее не нудим, не принуждаем!
- Я бы очень желала посмотреть на нее, - где она теперь?
- На полоске!.. С горохом убирается.
- А ее можно позвать?
- Для че не позвать! Дмитревна, сходи за Аксютой! - проговорил Власий, обращаясь к перегородке, за которой сидела его жена, старуха бестолковая и ленивая.
- Где ж ее там сыскать? - отозвалась та недовольным голосом.
- Ну, ну, ступай! - повторил ей хоть и тихим, но повелительным голосом муж.
Старуха обряжалась некоторое время за перегородкой и, выйдя оттуда, кивнула только наскоро головой госпоже и ушла, а Екатерина Петровна снова вступила в разговор с Власом.
- Сноха твоя скучает по муже? - спросила она.
- Как, сударыня, не скучать? Вы вот изволите говорить, как я позволяю сыну не сходить в деревню, - продолжал Власий, видимо, тронутый за самую слабую струну, - а как мне и что сделать супротив того?.. Я докладывал и покойному вашему родителю и нынешнему господину управляющему жаловался, - от всех одни ответы были: "Что ж, говорят, если он оброк и подушные оплачивает, как же и за что ж его задерживать?.." - "Да помилуйте, говорю, при чем же мы тут, родители его? Нам и взглянуть на него желается, не щенок же он нам подкинутый?.."
- Ну, вот что, старик! - успокоила его Катрин. - Я через месяц же выпишу к тебе сына.
- Сделайте божескую милость! - провопиял Власий.
В это время возвратилась его старая жена.
- Нетути ее на полосе, не нашла! - проговорила она и прошла за перегородку.
- О, ворона уховислая! - сказал с досадой Власий. - Ничего путем не сделает.
- Да ты сам, старик, сходи и отыщи сноху! - приказала ему Катрин.
- Я-то разыщу ее! - проговорил самонадеянно Власий и ушел.
Катрин довольно долго ждала его и переживала мучительнейшие минуты. "Что, если ей придется всю жизнь так жить с мужем?" - думалось ей, она любит его до сумасшествия, а он ее не любит нисколько и, кроме того, обманывает на каждом шагу. "Неужели же, - спрашивала себя далее Катрин, - это чувство будет в ней продолжаться вечно?" - "Будет!" - ответила было она на первых порах себе. "Нет, - отвергнула затем, - это невозможно, иначе я не перенесу и умру!"
Власий наконец возвратился и был смущен.
- Всамотко нет ее там, убежала, видно, дура, за грибами с другими бабами, - доложил он.
- Жаль! - проговорила недовольным голосом Катрин и встала. - Я к тебе еще раз заеду взглянуть на твою сноху, которой советую тебе не давать очень воли, а если она не будет слушаться, мне пожалуйся!
- Это беспременно-с! - отвечал старик, усаживая Катрин в кабриолет и весьма опечаленный тем, что не мог угодить ей на этот раз.
Катрин, будучи взволнована и расстроена, поехала не по той дороге, по которой приехала, и очутилась невдалеке овинов, где увидала, что в затворенную дверь одного из них тыкалась рылом легавая собака Валерьяна Николаича. Подстрекаемая предчувствием, Катрин остановила лошадь, соскочила с кабриолета и торопливо распахнула дверь овина, в которую быстро кинулась собака и, подбегая к дальнему углу, радостно завизжала. Несмотря на темноту, Катрин ясно усмотрела в этом углу какую-то женщину, а также и мужа своего, который сидел очень близко к той. Оба они, как ей показалось, были перепачканы в золе и саже.
- Какое приличное место для дворянина! - имела только силы произнести Катрин и, захлопнув дверь в овине, поскакала в Синьково, куда приехав, прошла во флигель к управляющему, которого застала дома.
- Завтрашний же день, - сказала она тому, - распорядитесь, чтобы сноха мужика Власа из Федюхина была, по моему желанию, сослана в Сибирь.
Такое приказание удивило и опешило управляющего.
- Но у ней муж есть! - возразил было он.
- Пусть сошлют и с мужем, которого извольте немедля же вытребовать.
Все это Катрин говорила строгим и отчасти величественным голосом, а затем она ушла из флигеля управляющего, который, оставшись один, сделал насмешливую и плутовскую гримасу и вместе с тем прошептал: - "Пойдут теперь истории, надобно только не зевать!"
