Ханох Левин - Юность Вардочки
Мать: В этом прелесть нашего мира, не правда ли? Можно научить собак ходить на двух ногах, а человека - на 4 х. Искривить, искривить. Замечательный мир, не правда ли? Что? То, что снова доказывает нам
наличие Бога.
Учитель: Разрешите заметить, вы еще не опоздали искривить и меня. Я готов. Я ведь достаточно гибок и люблю жизнь. Возьмите меня и верните к жизни.
Мать: Боюсь, в этом нет необходимости. Да и сил у меня нет. Собирайтесь и уходите.
Учитель: Да. Но если вы все же решите, что я вам нужен - то я могу и люблю убирать квартиры - то вы найдете меня наверху, я буду собираться медленно и ждать вашего вызова. (Пауза). Я ведь и мужчина.
Мать: Спокойной ночи.
Учитель: Спокойной ночи. (Выходит).
Картина 30
Комната матери
Мать: Ты увидел свет и зашел?
Отец: Вардочка уезжает утром. Я остаюсь. (Пауза). Куки, Куки...
Мать: Не подходи.
Отец: Я не подхожу.
Мать: Не жди меня
Отец: Я не жду.
Мать: Не верь мне.
Отец: Я не верю.
Мать:И не смотри на меня. Не говори со мной. То, что я когда-то сказала, я не имела в виду, а то, что имела - не сказала. И не скажу. А если я и тоскую, то не по тебе , а по тому, чего у нас с тобой никогда не было. И у меня нет.
Отец: Короче - ничего.(Бормочет) Я бы хотел забраться под ее кровать и не выходить оттуда больше. Никогда никогда больше не вставать. Я бы ей показал. Я бы здесь валялся как собака и скулил бы до тех пор, пока бы мне на руках не отнесли в машину скорой помощи. Но этого, к счастью, я не могу себе позволить, я ведь не ее ребенок и нее ее собака. У меня есть обязанности и я должен оставаться на двоих и заботиться о своем виде. Таким образом, мне лучше смотреть на жизнь со стороны, как будто все это меня не касается. Так, по-моему, будет менее болезненно. Играть свою игру, играть ее хорошо - вот что мне осталось. А для этого я прошу у Бога покоя снаружи чтобы не было катастроф и злоключений. Перевороты - в Южной Америке. Войны в Африке. Забастовки - в Италии. Голод -в Индии, разумеется. Эпидемии - в Сирии и Ираке. Землетрясения - в Турции. А здесь , у нас - тишина и покой. Там, внутри - тоже. Все желания покрыты пылью. Осторожно - не вытряхивать! Когда то были какие-то устремления - не будить! Пусть себе отдыхают. Внути тишина и покой. Не кантовать! Пусть остаток жизни станет как тихая дрема с двух до четырех дня, когда все отдыхают в своих постелях и лишь с кухни доносится приятное бульканье чайника, а повар тихо и старательно трудится над .четырехчасовым полудником.
Спокойной ночи. (Выходит).
Мать: Вот так вы все уходите, унося с собой лучшие минуты моей жизни, которые я вложила в вас. Мои маленькие, мои нежные минутки. Кто мне вернет их? Кто? Так может, было ошибкой вкладывать их так нерасчетливо? Может, лучше было лежать в постели все 70 лет, и вкладывать в окружающий мир лишь собственный храп?
Картина 31
Коридор в доме Вардочки
Учитель: Я так развнерничался из-за того, что меня уволили, что даже не смог сегодня поднять свой дух с помощью журналов. А поскольку я не могу уйти с пустыми руками, я ждал в коридоре, пока Вардочка пойдет в туалет, и пошел за ней. И я все видел! Видел! Да! Она подняла платье, опустила трусы, затем уселась. Я все видел и спереди и сзади. Замечательно сочетание ее невинного личика и полненьких бедер - подняло мой дух так, как ничто другое из увиденного мой в жизни. Мое сердце колотилось от волнения так, что я думал оно не выдержит. Мне пришлось дважды освобождать свой дух .А теперь между ногами - влажно и липко и у меня уже не осталось сил на душ и смену белья. И спина болит - мне ведь долго пришлось стоять согнувшись у замочной скважины. К тому же мне стыдно из-за способа, которым мне пришлось освобождать свой дух - это так не по- мужски. Но я ведь вынужден был это сделать - кто меня осудит? А теперь, после двух освобождений духа , я уставший и опустошенный, поэтому со стороны я выгляжу как бледный мечтательный поэт. Я произвожу обманчивое впечатление - всегда думали, что я - тихий задумчивый парень, а я попросту опустошенный после освобождения духа. Мой вид производил обманчивое впечатление на учителей, на родителей, на тех, кто помогал мне добраться до Парижа, на круги просвещенных людей, французских поэтов , чьи книги, мысли, стихи я должен был доставить разным людям здесь, как человек, преданный культуре. Под тонким и смятым покровом французской культуры во мне появлялись скотские мысли и мне приходилось жить скотской жизнью. От меня осталось только лишь тело, но и оно устало, дрожит и норовит распасться на части. Я продолжаю медленно собирать вещи, ожидая, что кто-нибудь придет и скажет, что я нужен. "Я нужен? - спрошу я удивленно. Но кому и зачем я могу быть нужен?"
" Ты будешь удивлен, - ответят мне, - насколько ты нужен - мы сами не знаем - мы просто кое-что не можем сделать без тебя".
Картина 32
Двор в доме Вардочки.
Агув: Вардочка, ты едешь учиться.
Вардочка: Нет, больше жить.
Агув: Ты там будешь без меня. Встанешь утром, а меня рядом не будет.
Выйдешь вечером погулять по берегу озера - и не я буду рядом. Может, кто-нибудь другой. Ты не реагируешь на мои слова. У тебя нет никаких мыслей обо мне. Кто тебя ждет там, за горизонтом. О, если б я мог передать тебе хоть часть этой тоски, что свила гнездо у меня в сердце.
Может, тогда ты бы обратила на меня хоть какое-то внимание. Вардочка, что же это такое - я говорю и говорю, а ты даже не реагируешь. Даже не сердишься.
Вардочка: Я знаю. Я ничем не могу тебе помочь. Твоя тоска - это твоя тоска.
Агув: Но я все равно буду тебя ждать. Всеми фибрами души, со всей моей жгучей тоской, в эту жару, в поту, в пыли и шуме - я буду ждать тебя. Я не смирюсь с мыслью, что ты будешь не моей. Я хотел бы, чтобы там, в Европе, ты помнила о человеке, у которого здесь трепыхается сердце при мысли о тебе. Серьезно. Но ты ведь не будешь там обо мне вспоминать?
Вардочка: Конечно не буду.
Агув: Так что же ты мне предлагаешь делать?
Вардочка: Не знаю. Спокойной ночи.
Агув: Вот так, без поцелуя на прощанье, без прощанья даже. Так вот сухо. Как будто я не оставил здесь своих лучших чувств. Что же ты со мной сделала? (Целует ее в шею).
Вардочка: Хватит.
Агув (прекращает): Я буду тебе писать.
Вардочка: Ответа не будет.
Агув: Но я все равно буду ждать, обижаться, досадовать, буду грызть себя как червь, и каждое утро мучиться и нервно ждать, пока придет почта, и тоска меня будет душить по ночам. (Вардочка уходит. Он кричит ей вслед) Я буду писать! Когда ты вернешься? Я уже вижу, как ты спускаешься по трапу с самолета, зрелая женщина, и я, старый пень, жду тебя внизу.
Картина 33
Комната Вардочки
Садовник: Вардочка, накануне вашего отъезда мы обращаемся к вам с последней просьбой - забыть то, что было. Наши действия столь ничтожны, что склонны просто раствориться в воздухе. Одно ваше движение головой - и все воспоминания улетучились. И мы останемся в ваших воспоминаниях красивыми, а не смешными, дабы нам не пришлось сворачиваться калачиком от стыда каждый раз, когда бы думаем о вас.
Повар: Но если вы все же примете отрицательное решение относительно нас обоих, то тогда я попрошу вас забыть только о моих поступках, не считаясь с садовником, ибо я еще более наивен, чем он, не вступаю в конфликты, и вы склоняетесь к тому, чтобы пойти мне навстречу. (Садовнику). Извини.
Садовник: Так каков ваш ответ?
Вардочка: Успокойтесь, я уже давно забыла о том, что вы сделали, а вскоре я вообще забуду о вашем существовании.
Садовник: Как? Вообще?
Вардочка: Да.
Садовник: То есть, мы исчезнем из вашей памяти?
Вардочка: Да.
Садовник: Но мы не хотим этого. Мы хотим, чтобы вы о нас хорошо вспоминали.
Вардочка: Извините.
Садовник: Если вам не трудно, вы можете вспоминать нас как сквозь пелену тумана. Ну, может, иногда, вечерами, когда так уж нечем заняться.
Повар: Может, вы будете вспоминать только меня, я много места не займу.
Вардочка: Спокойной ночи.
Садовник: Не забывайте нас насовсем!
Повар: А мне все равно. Я вас обожаю. У садовника - амбиции, а у меня нет. Вспоминайте мои смешные поступки, или забудьте меня совсем, я же ничего не требую. Если я вам буду нужен презираемый, я умею себя презирать, а если хотите меня забыть, я умею забываться. Я - тесто, Вардочка, я - тесто. Вы можете меня месить, как хотите. (Садовнику)
Извини, что я только о себе забочусь, но ты меня просто не интересуешь. Жаль, что ты вообще живешь. (Уходят).
Картина 34
Комната Вардочки
Водитель: Вы красивая. Я не сомневаюсь, что вы родились, чтобы мне досаждать. Каждое ваше движение меня оскорбляет, и ваше присутствие кричит: "Водитель, ты в отчаянии!" И даже бесконечно терпение, с которым вы ко мне относитесь, меня оскорбляет до глубины души. Порой я заезжаю во двор и вижу вас стоящей в окне наверху во все вашей красе, которую я так и не смог заполучить, и вот я думаю, что самое замечательное и самое оскорбительное в вас то, что вы нас вообще не видите. Не прощаете, не отвечаете, не видите меня. Так будьте же вы вечно такой как сейчас.
