Александр Солженицын - Двести лет вместе (Часть 1 - В дореволюционной России)
А ещё же внезапная поддержка еврейских погромов листками "Народной Воли"! Лев Дейч выражает своё смятение в письме к тоже озадаченному Аксельроду: "Еврейский вопрос теперь, действительно, на практике почти неразрешим для революционера. Ну что им, например, теперь делать в Балте, где бьют евреев? Заступиться за них, это значит... "вызвать ненависть против революционеров, которые не только убили царя, но и жидов поддерживают"... Среди народа вести примирительную агитацию очень, очень трудно теперь партии"56.
И сомнение выразил даже боготворимый вождь П. Л. Лавров: "Признаю еврейский вопрос крайне сложным, а практически для партии, имеющей в виду сблизиться с народом и поднять его против правительства, и в высшей степени трудным... ввиду наличной народной страсти и необходимости иметь народ, где возможно, на своей стороне"57. - и так стал рассуждать из русских революционеров не он один.
В 80-е годы снова появляется течение среди социалистов - перенести внимание и агитацию на собственно еврейские кружки, желательно рабочие, - но пролетариата как такового среди евреев было мало: ну столяры, а то переплётчики, сапожники. Удобней всего, однако, работать с типографами: они интеллигентней. Исаак Гурвич рассказывает, как с Моисеем Хургиным, Львом Рогаллером, Иосифом Резником, "мы в Минске ставили себе задачей создание ядра интеллигентных рабочих". Но, например, в Белостоке и Гродно "совсем не оказалось рабочих кружков", не набрали членов.
Создание таких кружков требовало известной конспирации: иногда сходок за городом, а если на квартирах и систематически - то сперва заниматься русским языком и естествознанием, и лишь в ходе этих занятий отбирать кандидатов для пропаганды социализма. Как объясняет Ю. Мартов, вот это предварительное обучение, оно-то и привлекало многих в революционные кружки: "Такими ловкими и смышлёными", способными выйти в самостоятельные хозяева, "являлись именно те, которые попадали в наши кружки и которые в этих кружках приобретали культурное развитие, а, в частности, приучались владеть русским языком - этим весьма существенным орудием в конкуренционной борьбе мелкой торговли и промышленности"; после этого, "наши "счастливчики", избавившиеся от положения наёмника", торжественно обещав не прибегать к наёмному труду, - в силу требований рынка прибегали к нему58. Или, образовавшись в таких кружках, "рабочий забрасывал свою профессию и уходил в "экстерны""59.
Участию молодёжи в этих кружках встречалось неодобрение, даже противодействие и от местной еврейской буржуазии, быстрей и лучше полиции понимавшей, куда клонится дело60.
Всё же что-то местами удавалось, использовали социалистические брошюры и листки из лондонской типографии, и сами, как умели, вырабатывали "по всем программным вопросам социал-демократические формулы". Так: целое десятилетие заняла медленная пропагандистская подготовка к созданию Бунда.
Но "гораздо больше, чем полицейские преследования, тормозила нашу работу начавшаяся эмиграция в Америку. Фактически мы подготовляли социалистических рабочих для Америки". И вот совсем не длинные воспоминания Исаака Гурвича о "первых еврейских рабочих кружках" насквозь пронизаны попутными замечаниями: агитатор студент Шварц "впоследствии эмигрировал в Америку, теперь живёт в Нью-Йорке". - От такого-то кружка в собрании на квартире Иосифа Резника "присутствовало двое рабочих, один плотник и один столяр, оба теперь в Америке". - Спустя две страницы узнаём, что и сам Резник после ссылки "переселился в Америку". - Приехавший, напротив, из Америки для агитации "молодой человек Гиршфельд... в настоящее время врач в Миннеаполисе" и выставлялся социалистическим кандидатом на должность губернатора. - "Один из наиболее деятельных членов первого кружка Абрамовича Яков Звирин... высидел год в Крестах и... переселился в Америку и в настоящее время живёт в Нью-Йорке". - "Шмулевич ("Кивель")... в 1889... вынужден был бежать из России, до 1896 жил в Швейцарии, где был активным членом социал-демократических организаций", потом "переселился в Америку... живёт в Чикаго". - Наконец и автор повествования: "в 1890 году я сам оставил Россию", хотя за несколько лет перед тем "мы... смотрели на дело иначе. Вести социалистическую пропаганду среди рабочих - обязанность всякого честного интеллигента; этим мы уплачиваем "исторический долг" народу. [А] раз на мне лежит обязанность заниматься пропагандой, то отсюда с очевидностью вытекает, что я имею право требовать, чтобы мне была предоставлена возможность выполнять эту обязанность". А приехав в Нью-Йорк в 1890, Гурвич там нашёл "русское рабочее общество саморазвития", сплошь из минских ремесленников, - и под "русский Новый год" устроили в Нью-Йорке "бал минских социалистов"61. В Нью-Йорке "местно[е] социалистической] движени[е]... в своём большинстве было чисто еврейским"62.
Как видим, уже тогда океаны не были серьёзным препятствием для единства и непрерывности еврейской революционной работы. И эта живая связь ещё как явно отдастся в России.
Но - и от общероссийской революционной традиции значительная часть еврейской молодёжи не ушла, не отклонилась и в 80-90-е годы. Её, как указывает Д. Шуб, - погромы, затем ограничительные законы Александра III, напротив, взъярили на борьбу.
И тогда возникла необходимость убедительно объяснить русскому простонародью, почему столь немалое число евреев участвует в революционном движении. Применительно к малограмотному уровню, для популярных брошюр, постепенно отрабатывались и аргументы и фразеология. Затем они действовали и до 1917, ещё и в самом 1917, и по брошюре такого рода мы можем восстановить их.
Тяжела судьба русского подданного, правительство держало его в кулаке, но "ещё горше доля... российского еврея-бедняка": "власть куражилась над ним, выжимая из него все соки. Его жизнь - сплошное умирание с голоду", а "его братья по труду и по бедности, русские крестьяне и рабочие... пока темны, чуждаются его". - И один за другим - разъяснительные вопросы. "Враги ли для русского трудового народа еврейские капиталисты?" Враги - всякие капиталисты, и не всё ли равно трудящемуся, какой капиталист их грабит; не надо обращать гнева именно на еврейских. - "У еврея... земли нет - ему некуда податься". Не крестьянствуют евреи "потому, что русское правительство не позволяло им жить в деревне". Но в своих колониях они - "усердные хлебопашцы. Их поля прекрасно обработаны... руками евреев: со стороны не приходится нанимать никого. И колонисты не занимаются никаким сторонним делом... евреи очень любят суровый земледельческий труд". - "Вредит ли; еврейская беднота экономическим интересам русского трудового народа?" Торговлей евреи занимаются "не из любви... а по нужде: все пути им закрыты; надо же чем-нибудь жить"; "с радостью бросили бы свою торговлю, если б [их выпустили] из тесной клерки". А что среди торговцев есть плуты - так надо винить царское правительство. - "Еврейские рабочие начали борьбу за улучшение своего положения ещё в то время, когда почти во всей остальной России трудящийся народ был покорен". Еврейские рабочие "всех раньше потеряли терпение"; "и ещё десятки тысяч евреев входят в российские социалистические партии. Они разносили по всей стране ненависть к капиталистическому строю и к царскому правительству", они сослужили "хорошую службу русскому трудовому народу", и за это их ненавидят русские капиталисты. - Правительство "через полицию участвовало в подготовлении погромов; оно посылало на помощь громилам полицию и войско"; "к счастью... рабочие и крестьяне очень редко участвовали в погромах". - "Да, еврейская трудовая масса ненавидит безответственное царское правительство", "по воле правительства еврейским малюткам разбивали головы о стену... еврейских женщин - от старух до маленьких девочек - насиловали на улицах". Но "нагло лжёт тот, кто называет евреев врагами русского народа... Да и как могут они ненавидеть Россию? Разве у них теперь есть другая родина?"63
Революционная традиция иногда выныривает поразительно. Когда-то в 1876 А. Бибергаль был осуждён за участие в демонстрации на Казанской площади. И вот его старшая дочь поступила в Петербург на высшие курсы - и в 1901, в точное 25-летие митинга на Казанской площади, арестована там же. (А в 1908, в эсеровской группе, получила каторгу за покушение на в. кн. Владимира Александровича.)
Да российские революционеры с годами всё больше нуждались в еврейском соучастии, всё больше понимали выгоду использовать евреев как зажигательную смесь в революции, использовать их двойной порыв: против стеснений национальных и стеснений экономических.
В 1883 в Женеве возникает как бы голова нарождающейся российской социал-демократии: Группа Освобождения Труда. Её основали - наряду с Плехановым и Верой Засулич - Л. Дейч и П. Аксельрод64. (С 1885 вступил вместо умершего Игнатова - Ингерман.)
В поддержку им в России в массе разбредшихся и потерянных чернопередельцев (численно они намного превосходили народовольцев) группируется течение, следующее "Освобождению Труда", - "освобожденцы". Среди них видим немало еврейской молодёжи; из более известных можно отметить: Израиля Гельфанда (тот самый будущий могучий Парвус), Рафаила Соловейчика. В 1889, когда Соловейчик, объезжавший многие города России для налаженья революционной работы, был арестован, то по делу его шли, надо понять, тоже "освобожденцы", и среди них тоже еврейские имена65. - К этому же социал-демократическому направлению принадлежал и Давид Гольдендах - впоследствии довольно знаменитый большевик "Рязанов" (как раз в 1889 бежавший из Одессы за границу от воинской повинности)66.
