Исмаил Шихлы - Буйная Кура
Наконец он встал и, спустившись по ступенькам, подошел к народу. Казаки поставили стулья посреди двора, нашелся и стол. Пристав пригласил крестьян подойти поближе и велел им сесть. Все полукругом уселись на зеленую траву, скрестив ноги. Не сели только Джахандар-ага, который стоял, прислонившись к дереву, молла Садых, перебирающий четки, да еще несколько мужчин.
На стол перед приставом положили большую папку, из которой тот достал какую-то бумагу с печатью. Но прежде чем читать ее, подозвал Ахмеда.
- Кто такой Джахандар-ага? - громко спросил он.
Все обернулись и посмотрели на Джахандар-агу. Родичи Джахандар-аги вскочили на ноги. Слуги, держащие коней, насторожились. Джахандар-ага на мгновение растерялся, словно его внезапно ударили. Земля качнулась у него под ногами. "Предчувствие не обманывает", - подумал он.
Между тем пристав знаком подозвал его к себе. Джахандар-ага снял с плеча винтовку и тяжелыми шагами пошел к столу. Казаки невольно сплотились вокруг пристава, потому что в самом виде этого мужчины с густыми бровями, нависшими на глаза, таилась угроза.
"Чистый Шамиль", - подумал пристав про себя и указал на стул. Но Джахандар-ага не захотел сесть. Пристав обернулся к Ахмеду:
- Объясни ему, пусть он сядет.
После этого Джахандар-ага сел, но поодаль. Пристав спросил снова:
- Кто молла Садых? Подойди и ты.
Молла Садых поправил абу и подошел к столу, но только с другой стороны, он боялся, что его заставят сесть рядом с Джахандар-агой. Родичи Джахандар-аги все еще стояли настороже.
- Почему они не садятся, скажите им.
Джахандар-ага кивком головы разрешил сесть своим родичам. Пристав был из тех умных царских чиновников, которые, общаясь по долгу службы с окраинными народами Российской империи, стараются учитывать и уважать местные обычаи и порядки. Он знал, что в обычаях каждого народа есть свои слабые и свои сильные стороны. Надо их узнать, чтобы вовремя и умело ими пользоваться. Он знал, например, что в деревнях здесь существуют своеобразные кланы, роды. Члены каждого рода беспрекословно подчиняются своим старейшинам, аксакалам. Между родами время от времени возникают распри, вражда или даже кровавые столкновения. Эту вражду родов одной и той же деревни тоже нужно иметь в виду.
Перед тем, как приехать в Гейтепе, пристав выяснил, кто у них тут пользуется влиянием. Держа в руках нескольких влиятельных человек, можно держать в руках всю деревню, весь остальной народ.
О силе и влиятельности Джахандар-аги пристав понял уже по тому, сколько крестьян вскочило на ноги, когда было произнесено имя этого аксакала.
Теперь пристав глядел на крестьян, сидящих перед ним, а те ждали, что же он им скажет.
- Люди! С этого дня лес на той стороне Куры объявляется казенным заповедником. Запрещается охотиться в этом лесу и даже заходить туда. Я вас предупреждаю: кто нарушит запрет и будет охотиться там, тот будет очень строго наказан. Всякого нарушителя мы будем задерживать и судить, а те, кто окажет сопротивление при задержании, может быть застрелен на месте.
Пристав сделал паузу, чтобы посмотреть, какое действие возымели на людей его слова. Люди сидели как опущенные в воду. Аксакалы опустили головы. Джахандар-ага без конца двигал своей папиросой в мундштуке, молла Садых перебирал четки. Однако после того, как Ахмед перевел последние слова пристава, молла первый собрался с духом. Он поправил на плечах абу и дважды откашлялся, словно собираясь читать Коран.
- Господин пристав, этот лес всегда принадлежал нашей деревне. Наш скот жив благодаря ему. А что остается нам делать теперь?
Пристав не сразу нашелся что ответить. Он замешкался и повысил голос:
- Все, что было до сих пор, меня не касается. С этого дня никто не должен заходить в этот лес.
- Выходит так, что мы вам должны, - начал спокойным голосом Джахандар-ага. - Как понимать ваши слова, господин пристав? Чужой пришел, хозяин убирайся, не так ли?
- Джахандар-ага, я считал вас умным человеком, что за слова вы говорите? Это не мой каприз, а распоряжение губернатора. Я пришел не для того, чтобы спрашивать у вас разрешения,
- Тогда зачем же нас сюда собрали?
- Если бы вы вели себя спокойно, я не приезжал бы и не собирал бы вас здесь.
- А что такого мы сделали?
- Сейчас узнаете. - Пристав снова повысил голос: - Кто из вашей деревни учится в семинарии?
Люди молчали и переглядывались. Гейтепинцы поняли, что пристав ищет Ашрафа и, может быть, он привел сюда казаков для того, чтобы арестовать его и увезти. Джахандар-ага тоже понял, на что намекает пристав и к чему приведет этот разговор. Незаметно посмотрел он на своих людей, на Шамхала и Ашрафа, стоящих в стороне. Не упустил из вида и взволнованного Таптыга. Никто из гейтепинцев не выдаст его и не назовет имени Ашрафа. Джахандар-ага осмелел. А пристав еще раз повторил свой вопрос:
- Я спрашиваю, есть ли кто-нибудь в вашей деревне, кто учится в семинарии?
- Есть?
- Кто?
- Мой сын.
Пристав от неожиданности несколько опешил.
- А ты знаешь, что он натворил?
- Что мог натворить смирный юноша?
- Он поднял руку на казаков.
- Может быть, казаки на него?
- Казаки не разбойники.
- И мой сын не разбойник.
Пристав ждал, что Джахандар-ага будет просить прощения за провинность сына. Теперь он не знал, как себя вести.
- Значит, он не виноват?
- Виноватого я наказал бы сам.
До сих пор только переводивший и не вмешивающийся в разговор Ахмед не стерпел:
- Господин пристав, земля - корм крестьянина. Отнять крестьянскую землю - это большое преступление. Лес принадлежит крестьянам, живущим на берегу Куры, и они живут только благодаря этому лесу.
- Ты не вмешивайся не в свои дела.
- Да ведь невозможно. Вы поставили на лугах дозоры, закрыли дороги. А что же народу делать, по небу, что ли, летать?
Лицо у пристава покраснело, жилы на шее вздулись, но в его голосе было больше насмешки, нежели гнева.
- И что же вы предлагаете, господин петербургский студент?
- А вы, господин пристав?
- Мое предложение яснее дня. С этого момента никто ногой не ступит на ту сторону.
- Это невозможно...
- Вы что, хотите спорить с властями, бунтовать? Хотите в Сибирь? Хотите, чтобы ваши дети остались сиротами?
- Угрожать не нужно, господин пристав. Нельзя отнять у крестьян землю только ради того, чтобы наместник в кои-то веки раз выехал на охоту. Это несправедливо. Если царь узнает об этом, он вас же и накажет.
Когда пристав ехал в Гейтепе, он думал, что все будет гораздо проще, он прикрикнет на крестьян, те испугаются. Казаки арестуют виновных и отправят их в каземат. Но теперь дело приняло неожиданный оборот.
- Господин студент, может быть, позвать царя сюда, чтобы государь лично выслушал ваши соображения?
- Ну что же, заботиться о своих подданных и выслушивать их - долг царя.
- Молчать! Сейчас прикажу связать тебя.
Ахмед улыбнулся. В его глазах появилась насмешка. Но он быстро взял себя в руки.
- Вы мне не угрожайте, господин пристав, я немало видел таких, как вы.
- Нет, мало видел. Если бы в свое время тебя образумили, сейчас ты разговаривал бы по-другому.
- Вы неправильно поступаете, господин пристав. Нельзя сидеть на пароходе и ссориться с хозяином.
Пристав понимал, что пререкаться при всех с Ахмедом - значит уронить себя в глазах этого народа. Но нельзя было и отступить.
Гейтепинцы удивились смелости Ахмеда. До сих пор они смотрели на него, как на бедного пришельца, на беднягу, которому лишь бы прокормиться. А теперь он в глазах гейтепинцев внезапно вырос. Пристав понял и это.
- Что ты хочешь сказать в конце концов?
- Не обижайте нас, вот и все, что мы просим.
Пристав что-то соображал, оглядывая Ахмеда. С самого начала ему не понравился этот студент, и про себя пристав решил, что, как только вернется в город, включит его имя в список сомнительных людей, заведет на него дело и возьмет под наблюдение. Если хочешь, чтобы у тебя в округе были порядок и спокойствие, нельзя сводить глаз со студентов, а особенно исключенных, а особенно петербургских студентов. Но, кажется, на этот раз придется действовать более решительно и сурово.
Он бросил взгляд на казаков. Вперед вышел рослый казак в мохнатой папахе.
- Связать его!
Джахандар-ага вскочил. Гейтепинцы, словно только и ждали знака, повскакали на ноги и сомкнулись. Джахандар-ага встал перед казаком. Оба насупились.
- Мы его вам не дадим.
- Как это так не дадите? - закричал пристав. - Сейчас возьму и твоего сына. Не задирайтесь!
- М ы не задираемся, но у народа есть свои обычаи и порядки.
- Вы меня порядку хотите учить?
- Я хочу, чтобы без ссоры, без скандала мы поняли друг друга. А если каждый будет тянуть в свою сторону и упрямиться, будет хуже. Ты не гляди, что мы в чарыках...
Пристав хрустнул за спиной руками и покачался с пяток на носки. Медали и кресты у него на груди зазвенели. Засверкала на солнце золотистая окантовка погон.
