Антон Чехов - Том 19. Письма 1875-1886
Кланяюсь Вашим… Ваш диван гораздо мягче моего матраца, да и не холодно у Вас так, как у меня… Бррр!..
Ваш А. Чехов.
Практика наклевывается помаленьку.
Дюковскому М. М., 17 февраля 1886*
145. М. М. ДЮКОВСКОМУ
17 февраля 1886 г. Москва.
86 г. февр. 17(29) дня.
Любезнейший Михаил Михайлович!
Пишу Вам, чтобы у Вас было одним автографом великого писателя больше… Через 10–20 лет это письмо Вы можете продать за 500-1000 руб. Завидую Вам.
Ну-с, а теперь просьба. Нет ли в «Новом времени»* чего-нибудь подозрительного в смысле моих рассказов?* Не видали ли Вы? Если видали, то дайте Ольге № или же напишите на бумажке № этого номера… Чертовски я богат теперь! Помилуйте, у Суворина работаю!
Но тем не менее, если у Вас, г. банкир, в Вашей толстой кассе есть сейчас свободные 25 рублей, то, по примеру прошлых месяцев, дайте мне их на неопределенный, но короткий срок, ибо у меня сейчас нет ничего, кроме вдохновения и писательской славы, а без дров между тем холодно.
Ваш соотечественник А. Чехов.
Дюковскому М. М., около 20 февраля 1886*
146. М. М. ДЮКОВСКОМУ
Около 20 февраля 1886 г. Москва.
Мерси Вас. Если не хватит, то своевременно уведомлю, а пока и этого достаточно. Суворин назначил мне по 12 коп. за строчку.
Пишу ему еще…
А. Чехов.
Голике Р. Р., 20 февраля 1886*
147. Р. Р. ГОЛИКЕ
20 февраля 1886 г. Москва.
Москва, 1886 г. Февраль 20.
Многоуважаемый Роман Романович, большое спасибо Вам за Ваше любезное письмо, которое я получил с образцом бумаги. Ф. О. Шехтель, который сейчас сидит у меня, уверяет меня, что виньетки не будет. Это жаль… А всё из-за того, что я не соглашаюсь быть завтра у него на блинах. Если уверение его не пустая угроза, то ведь книжка будет печататься без виньетки.
Ваш Антон Чехов.
Впрочем, ура!.. Ф<ранц> О<сипович> сжалился и показал виньетку. Виньетка восторг. Запьешь, на нее глядючи, как говорит один знакомый художник*.
Лейкину Н. А., 20 февраля 1886*
148. Н. А. ЛЕЙКИНУ
20 февраля 1886 г. Москва.
86, II, 20.
Получил Ваше письмо, добрейший Николай Александрович, и браню себя, что не тотчас ответил Вам на предыдущее письмо*…Дело в том, что если лист (I) уже отпечатан, то в нем остались все те многочисленные ошибки, которые я нашел в нем*…
А ошибок много…
Я Вас надул, но Вы простите*…Так я утомлен, очумел и обалдел в последние недели две, что голова кругом ходит… В квартире у меня вечная толкотня, гам, музыка… В кабинете холодно… пациенты… и т. д. Недописанный рассказ будет дописан и своевременно прислан…
Виньетка* для книги готова и отдана в цинкографию. Вышла она так хороша, что я ахнул и умилился… Пойдет она в 2 краски*, чего ради Вы получите 2 клише. По мнению творца виньетки, бумага для обложки должна быть потолще, холодного и желтоватого или сероватого тона. Надпись, что книга издана «Осколками»*, исполнена.
Не пишите мне про «Сверчка»… Я дал Вам слово, что в декабре и в январе в Москве я не буду подписываться А. Чехонте… Памятуя об этом, я давал просящему Вернеру рассказ и, кроме гонорара, взял с него подчеркнутое честное слово, что он не выставит моего псевдонима… Но он не нашел нужным сдержать это слово*…
Вообще грустно. Я с наслаждением уехал бы теперь куда-нибудь вроде кругосветного плавания… Кстати же и кашляю.
Суворин назначил мне 12 коп. со строки. Но от этого мои доходы нисколько не увеличатся. Больше того писать, что я теперь пишу, у меня не хватит ни времени, ни толкастики, ни энергии, хоть Вы зарежьте меня.
От Трефолева письма не было*…Само собою разумеется, что, пока не получу от него приглашения, сам не полезу к нему. Дать же что-нибудь, ввиду доброго дела, я не прочь и даже был бы польщен…
Гиляровский обещает завтра приехать* ко мне.
Ну что, как Федины недуги? Всё ли еще Вас терзают сомнения?*
Кланяюсь Прасковье Никифоровне, а Вам жму руку.
Ваш А. Чехов.
Пора бы уже начаться весне. У меня такие бессонницы — чёрт их знает, откуда они взялись, — что купанье и чистый воздух являются настоятельной потребностью.
Билибину написал я о книге так*, à propos..
Нам на нашей даче купили новой мебели* — семейная новость.
Суворину А. С., 21 февраля 1886*
149. А. С. СУВОРИНУ
21 февраля 1886 г, Москва.
86, II, 21.
Милостивый государь Алексей Сергеевич!
Письмо Ваше я получил. Благодарю Вас за лестный отзыв о моих работах и за скорое напечатание рассказа*. Как освежающе и даже вдохновляюще подействовало на мое авторство любезное внимание такого опытного и талантливого человека, как Вы, можете судить сами…
Ваше мнение о выброшенном конце моего рассказа* я разделяю и благодарю за полезное указание. Работаю я уже шесть лет, но Вы первый, который не затруднились указанием и мотивировкой.
Псевдоним А. Чехонте*, вероятно, и странен, и изыскан. Но придуман он еще на заре туманной юности*, я привык к нему, а потому и не замечаю его странности…
Пишу я сравнительно немного: не более 2–3 мелких рассказов в неделю. Время для работы в «Нов<ом> времени» найдется, но тем не менее я радуюсь, что условием моего сотрудничества Вы не поставили срочность работы. Где срочность там спешка и ощущение тяжести на шее, а то и другое мешает работать… Лично для меня срочность неудобна уже и потому, что я врач и занимаюсь медициной… Не могу я ручаться за то, что завтра меня не оторвут на целый день от стола… Тут риск не написать к сроку и опоздать постоянный…
Назначенного Вами гонорара для меня пока вполне достаточно. Если еще сделаете распоряжение о высылке мне газеты, которую мне приходится редко видеть, то буду Вам очень благодарен.
На этот раз шлю рассказ*, который ровно вдвое больше предыдущего, и… боюсь, вдвое хуже…
С почтением имею честь быть
А. Чехов.
Якиманка, д. Клименкова.
Лейкину Н. А., 25 февраля 1886*
150. Н. А. ЛЕЙКИНУ
25 февраля 1886 г. Москва,
86, II, 25.
Пса смердяща* получил, уважаемый Николай Александрович, и уже имел случай показывать на нем двум певцам* восторг и изумление обывателя, когда оные певцы поют… Если приподнять голову собаки на 1/3, то на морде получается именно это обывательское выражение…
Гиляй болен. Что-то у него начинается. Т° высока, но в чем дело, пока неизвестно.
За собаку шлю Вам несколько подписей*.
Если можно, велите тиснуть мне еще 2-й и 3-й лист книги и вышлите бандеролью. Виньетка в цинкографии. Кланяюсь Вашим и Билибину.
Ваш А. Чехов.
Билибину В. В., 28 февраля 1886*
151. В. В. БИЛИБИНУ
28 февраля 1886 г, Москва.
Москва, 86, II, 28.
Добрейший Виктор Викторович!
Я только что поужинал, чего и Вам желаю.
Лейкин, когда пишет мне письмо, то считает нужным выставить на заголовке не только год и число, но даже час ночи, в который он, жертвуя сном, пишет ленивым сотрудникам. Буду подражать ему: сейчас 2 часа ночи… Цените!
Давно уж собирался ответить на Ваше милое письмо, но простите: занят по горло! Со мной чёрт знает что делается… Работы не бог весть сколько, а копаюсь я в ней, как жук в навозе, с антрактами и хождениями из угла в угол… Близость весны сказывается! А летом и весной я обыкновенно бываю ленив…
Пишу и лечу. В Москве свирепствует сыпной тиф*. Я этого тифа особенно боюсь. Мне кажется, что, раз заболев этой дрянью, я не уцелею, а предлоги для зараженья на каждом шагу… Зачем я не адвокат, а лекарь? Сегодня вечером ходил к девочке, заболевшей крупом, а ежедневно бываю у жидочка-гимназиста, которого лечу от болезни Наны — оспы.
Я опять о псевдониме и фамилии… Вы напрасно публику припутываете*…Откуда публике знать, что Чехонте псевдоним? И не всё ли ей равно?
