Алексей Мусатов - Стожары
- Вот жадная, все захватила! - улыбнулся Санька, переглянувшись с ребятами. - А нам что же останется?
- Вам? - задумалась Маша. - Работы всем хватит. Ты, скажем, погодой можешь управлять. Сидишь в кабине под самыми облаками и принимаешь заявки по радио. "Алло, алло, дежурный по погоде слушает. Кто говорит?" - "Колхоз имени Пушкина". - "Что заказываете?" - "Дождь на сорок пять минут". - "Какой вам? Ага, помельче, вроде грибного. Есть. Заказ принят. Прошу приготовиться". И пожалуйста, включаешь дождь на сорок пять минут.
- Погодой управлять - это здорово! - развеселился Семушкин. - Ну, а мне какая работа будет?
И, наверное, добрая Маша всем бы подобрала подходящее занятие, если бы не Зина Колесова, которая сказала, что все это фантастическое, как у Жюля Верна.
- У тебя все фантастическое, что на грядке не растет! - обиделась Маша. - А вот погоди, война кончится... Вся наша земля станет красивая и полезная... Правильно, Андрей Иваныч?
- Думаю, что так и будет, - ответил учитель. - Когда человек большую мечту имеет, он всего может достигнуть. Особенно на такой земле, как наша.
Дойдя до Стожар, ребята распрощались с Андреем Иванычем, но Санька почему-то медлил уходить домой.
К учителю подошла Лена. Она пригласила его на собрание-сегодня вечером комсомольцы будут принимать в свои ряды новых членов.
У Саньки заколотилось сердце.
- А мне теперь можно к вам? - тихо спросил он. Лена посмотрела на Андрея Иваныча.
- Я бы, пожалуй, голосовал "за", - сказал учитель, покосившись на мальчика. - Саня свое наверстал.
- И я руку подниму, - улыбнулась Лена. - Неси скорее заявление.
- А у меня уже есть! - Санька полез в карман гимнастерки, вытащил помятую, истертую на сгибах бумажку. - Нет, не годится... Я лучше новое напишу.
- Обязательно новое, - сказал Андрей Иваныч.
Глава 40. БОЛЬШАЯ СЕМЬЯ
В воскресенье Коншаковы переселились в избу к Векшину. Перевезли на двух подводах свой небогатый скарб, перевели корову. На прощание Санька с матерью сходили к тополю на усадьбе. Хорошо бы и его переселить на новое место. Но деревцо глубоко сидело в земле корнями, и жалко было его тревожить.
- Ничего, мы весной черенок от него возьмем, - успокоила сына Катерина, - под окном посадим.
В полдень, когда новая, большая семья Коншаковых села обедать, в избу вошел Андрей Иваныч:
- Поздравляю, Катерина Васильевна!
- Опять с новосельем? Так уж поздравляли, Андрей Иваныч, еще третьего дня!
- Нет, по другому поводу. В колхозной семье хорошая хозяйка нужна. Вас, Катерина Васильевна, председателем правления выдвигают.
- Меня? - Катерина поднялась из-за стола и покосилась на детей. Хоть перед ребятами-то меня не конфузьте, Андрей Иваныч.
- Нет, зачем же... Разговор серьезный. Про Татьяну Родионовну слышали? Забирают ее от нас на районную работу. Я сегодня в райкоме партии был. Там намечали, кого в Стожары вместо Татьяны Родионовны порекомендовать. Остановились на вас. Меня спросили. "Лучшей, говорю, хозяйки не найти".
- Так и сказали? - Катерина умоляюще поглядела на учителя. - Откуда же я силы возьму?
- Силы вам не занимать стать, - улыбнулся учитель. Катерина задумалась:
- Дайте мне хоть в себя прийти...
В этот день она никуда не пошла, хозяйничала по дому, старалась наедине собраться с мыслями.
Вечером в доме Векшина собрались колхозницы. Расспросили Катерину про новоселье, оглядели прибранную просторную избу, потом присели на лавку.
- Мы тут тебя в хозяйки прочим, Катюша... Вместо Татьяны Родионовны, - сказала Василиса Седельникова. - Очень ты людям нужна сейчас. Вот и скажи нам: будет твое согласие?
- Отказываться и думать не смей, - поддержала Седельникову Пелагея Колечкина, - народ все равно заголосует. Раз ты его в дело втравила, подняла, веди до конца.
Катерина подняла голову. На нее смотрели участливые, ждущие глаза подруг. А позади женщин она заметила Саньку. Ей показалось, что мальчик кивает головой и требовательно шепчет: "Берись, берись! Твое это дело". Катерина вспомнила нелегкие военные годы, прожитые вместе с женщинами, и, как никогда, почувствовала, как дорога ей большая колхозная семья.
Она глубоко перевела дыхание и обхватила за плечи рядом сидящих женщин:
- С вами я, подруги мои, с вами...
Колхозницы разошлись. Катерина, проводив их до угла, вернулась в избу. Санька стоял к ней спиной и пристально рассматривал развешанные на стене фотографии отца.
Катерина неслышно подошла сзади и привлекла мальчика к себе. Санька вздрогнул, но не отстранился.
- Будем жить, Саня! Не одна я... И Федя с нами... Вон ты какой у меня вырос, чисто отец. - Катерина затуманенными глазами заглянула мальчику в лицо, пригладила непокорные вихры. - Это ты мне твердости-то прибавил, ты, сынок!
- Проживем, - доверчиво ответил Санька, и слово, которое всегда с трудом сходило с его губ, в этот раз выговорилось легко и свободно: Обязательно проживем, мама!
Потом он вышел на улицу. Около крыльца стоял Федя.
Клочковатая туча, с полудня пытавшаяся нависнуть над Стожарами, так и не дотянула до деревни, прошла стороной и теперь, недовольно ворча, уползала за горизонт.
Свежий ветер не спеша прошел над землей, пригладил взъерошенную траву, пошептался о чем-то с деревьями, словно спросил, готовы ли они встретить завтрашнее утро, и замер. Небо расцветилось звездами.
Мальчики запрокинули головы вверх. В глубине безбрежной рекой тек Млечный Путь.
Среди огненных колесниц, светозарных коней, серебристых цветов и веток, среди широкого звездного жнивья
Санька отыскал небольшое созвездие из семи маленьких звезд и улыбнулся им, как добрым старым друзьям.
- Федя, ты нашел Стожары?
- Вижу.
- А правда, если на них долго смотреть, они кажутся большими-большими?
- И горят ярче.
К мальчикам подошла Катерина:
- Что вы там на небе увидели?
- Смотри, мама, вызвездило как, - сказал Санька.
Катерина, подняв голову, долго смотрела на звездное небо:
- Будто пшеницу рассыпали... Хороший денек будет завтра!
