KnigaRead.com/

Иван Подсвиров - Чинара

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Иван Подсвиров, "Чинара" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

- ...кузьмичева трава, можжевельник, ятрышник широколистый... мужской... пурпурный, змеевик мясо-красный, ястребинка волосистая, донник...

Наконец со словами: "Сразу-то все и не вспомнишь!" - Евграф Семеныч кончил. Арина долго молчала, потом спросила у Кости:

- Ну собрал, насушил и - что?

- Людям раздаю. Кто попросит.

- Он меня от простуды только и спасает, - вставила Климиха. - Как расклеюсь, так и бегу к нему в сторожку.

- Сердце заболит, чем станешь лечить его?

Костя быстро взглянул на Арину: о чем она? Помедлил и ответил серьезно, стараясь быть рассудительным:

- Сердечных болезней много, и для каждой свое лекарство. Сгодится ландыш, горицвет либо обвойник греческий, а то и желтушник.

- Полечиться б у тебя. Дорого берешь за травы?

Брови у Кости жестко сошлись на переносице.

- Плату не беру, - передернул плечами. - Мне это в радость.

- Знаю, что не берешь. Спросила так... с языка слетело. Тебя за сумасшедшего не принимают?

Костя молчал.

- Что с некоторых взять... Не переживай.

Марея нервно отняла руку от щеки, схватилась с места, расправляя оборки на платье и говоря, что пора и честь знать, нагостевалась. Арину слегка задела ее поспешность, но она не стала упрашивать Марею посидеть еще и вышла проводить ее. Давно вызвездило. Вокруггустая тьма. Трепетно желтели редкие огоньки в хуторе, где-то по большаку медленно тек густой сноп света - ехала машина. Марея отворила калитку и обернулась, забелев из-под платка лицом:

- Ты его не задерживай, отпусти.

- А тебе что?

- Сторожует он, ночь темная.

- Отпущу, иди... На дойку рано встаешь?

- В четыре, - нехотя ответила Марея.

- В доярки примете?

Марея усмехнулась, посоветовала:

- Отдохнула б. Лямку на шею всегда накинешь. Невелика честь.

- Без дела не могу. Скучно.

- Тогда валяй. Обрадуешь нашего председателя.

Иных к нам и плетью не загонишь, а ты сама - как птица в силки...

И пошла, зашуршав платьем и больше не проронив ни слова. Арина постояла, подумала: "Чего это она сердится?

Или всегда такая?" Махнула рукой и вернулась в хату.

С удовольствием подсела к Косте, опять принялась за свое:

- И многих вылечил?

- Счету не веду.

- Многих, - заспешил Евграф Семеныч. - Очень многих, Арина Филипповна! Он и Марею от бессонницы лечил. Бывало, ночами мается, не спит Марея, а как закроет глаза - муж к ней идет. Живой, веселехонький, вроде и не убило его бревном. Идет, посмеивается себе в усы да приговаривает: "Вот сейчас обниму тебя и унесу с собой".

В страхе, в холодном поту просыпалась бедная женщина, криком кричала...

- Чем же ты помог Марее?

Костя смущенно поежился.

- Спиртовой настойкой пустырника. Растение есть такое - пушистое, мохнатое. Нервы оно успокаивает, а поглядеть на него - вроде сорная трава.

Внезапно у ворот заржала лошадь, тень ее шарахнулась в глубину проулка, гул копыт понесся куда-то и затих. Издалека долетел испуганный голос мальчишки:

- Тпру-у! Сто-ой!

- Это мой Коля! - вскрикнул, бледнея, Григорий и кинулся вон из хаты. Костя с Ариной выбежали следом за ним. Лошадь, видимо сильно напуганная каким-то ночным видением, уже неслась обратно к ним в сумасшедшем галопе, грозя вышвырнуть из седла неумелого всадника.

Вот она пролетела мимо них, злобно фыркая, звеня удилами, и скрылась в ночи.

- Папа-ань! - жалобно молил Коля.

Григорий в растерянности метался возле ограды:

- Не бей ее! Стремена прижми! За шею держись!

На что-то решаясь, Костя затаил дыхание, опустился на колени и вдруг, оттолкнувшись от земли, рванулся вперед, за удаляющимся гулом. Сам во тьме похожий на зверя, он пригибался к земле, бежал и взмахивал руками, будто плыл против течения по горной взбалмошной реке.

Мозг его работал лихорадочно, но четко: домчаться до колодца, притаиться там и ждать, пока лошадь не повернет ебратно. Он знал, что она не убежит далеко от жилья.

И точно: не успел он спрятаться за срубом, всей грудью припасть к нему и упереться ногою в вал, как уже почуял нарастающий топот. Костя весь напружинился, замер.

Лошадь поравнялась с колодцем, и он кошкой метнулся со сруба на ее круп, едва успел схватиться за узду. Лошадь дико отпрянула от сруба и понеслась. Однако она скоро почувствовала на себе цепкое и сильное тело всадника, мало-помалу успокоилась и перешла на рысь. Костя осадил ее у двора.

- Цел? - в голосе Григория радость и страх. Он подбежал к сыну, ощупал его ноги, торопливо заговорил: - С чего она взбеленилась? Волка учуяла? Так ему еще рано шастать... Да и ты хорош! Перепугался, бил ее стременами. С ей надо ласково.

- Папань, вас мамка кличет, - всхлипнул Коля. - Ругается на вас.

- Не успеешь отойти от двора, как уже бегут, - недовольно ворчал Григорий, суетливо прощаясь с Ариной и Костей, который уже соскочил наземь. - Вот жисть!

Григорий с Колей уехали.

- Я тоже пойду, - сказал Костя.

- Постой, - встрепенулась Арина. - Я провожу тебя.

Она ушла в хату одеваться. Костя привалился спиною к воротам, стал ждать. Ему и до сих пор слабо верилось, что Арина вернулась в хутор с неведомого Севера и проявила к нему странный интерес. И вдруг явилась мысль:

он недостоин Арины. Он крутнул головой и вздрогнул, будто невыносимая боль обожгла его. Эта мысль и раньше мучила Костю, особенно в юности, когда были так остры впечатления и мечталось о радостной, преданной любви, любви до гробовой доски, - но теперь стала для него совсем уж невыносимой. Дрожа всем телом в глухой ярости против самого себя, Костя смахнул со лба холодный пот, опустился на корточки и стал смотреть вдоль проулка, пока со двора не донесся голос Арины:

- Где ты, Костя?

- Тут я, - глухо выдавил он.

Арина вышла в накинутой на плечи белой пуховой шали. Миновав огороды, они направились в поле и оказались на проселочной дороге, которая едва проглядывалась. В черном небе редко светились звезды. Иные из них неожиданно взрывались яростной вспышкой, стремительно катились вниз, брызгали светом и навсегда исчезали.

Овражек лег перед ними, чернея кустами по склонам.

Они остановились.

- Дальше пойду один, - нарушил молчание Костя. - Ступай назад.

Арина не двигалась, почему-то медлила прощаться, и он, уставившись под ноги, чувствовал на себе ее взгляд.

- Чудной ты... А коня ловко остановил, молодец!

- Хитрости в том мало. Иди. Ветер подымается.

- До свидания, - опечалилась Арина, повернулась и медленно пошла от овражка.

Костя, мучаясь, стоял, глядел, как она уходит все дальше и дальше, сливается с чернотой ночи.

- А траву ты где хранишь? - пробилось издали.

- В сторожке.

- Приду как-нибудь. Посмотрю.

- Приходи! - пересиливая боль, крикнул Костя.

3

Сторожка, наспех сбитая из черной ольхи, кое-как обмазанная, сиротливо горбилась у крутояра в трех километрах от хутора. Собою она являла вид заброшенный:

стены были кривы, в темных потеках. Но держались они стойко, как бы во всем подражали Косте и подобно ему молча сносили тяготы жизни. Напирали на них ливни с градом, яростно накидывались вьюги - они же, поддерживая друг дружку, ничему не сдавались. Так порой люди, крепко ухватившись за руки, борются с натиском горного потока и преодолевают его.

С солнечной стороны глядели на мир два окна. Глядели из-под соломенной, низко нависшей застрехи чуть удивленно и настороженно. В их маленьких шибках, будто в зрачках, отражалась бесконечно творившаяся в природе перемена. Человек с воображением и вправду уловил бы их сходство с глазами. Окна, пожалуй, еще и наблюдали, все запоминая и по-своему относясь к тому, что видели. Не раз прохожим, которые знали хозяина сторожки, внезапно приходило на ум, что она странно похожа на Костю. И кто знает, было то правдой или досужей фантазией, одно несомненно: в хуторе иной раз поговаривали об этом.

Возле сторожки чернели длинные бурты с деревянными трубами и отверстиями для воздуха. По ночам, сгущая мрак, бурты порою нагоняли невольный трепет на проходящих мимо баб. С крутояра вид открывался могучий, древний. В строгой задумчивости, не шелохнувшись, стеною подымались вдали, у подножий гор, леса, а вблизи сквозила серебром речушка Уля, в зарослях шершавых свечек и колючей дерезы, в уродливых мокрых корягах на перекатах. В ее кипенно-белой, неспокойной воде много водилось форели и усача. Сразу же за буртами широко простирались поля.

Встретить охотника в этих местах не диво: всякие звери водятся тут дикие кабаны, медведи, белки, олени.., По весне горы сплошь зелены, осенью же, чем позднее, тем резче, деревья спорят между собой, вспыхивая множеством оттенков и красок. Это - первое предвестие холодов. Зимою бело, девственно сияют кавказские ледники. Ближе к Сторожевому преобладает три цвета: иссиня-белый - это выпавший снег, туманно-черный - застывшие в спячке лиственные леса, ярко-зеленый - наплывы сосен и пихт, вечно молодых, как небо и земля.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*