Станислав Шуляк - Лука
- Да-да, это так, - думал про себя Лука, торопливо протискиваясь в дверь. - Конечно, противный и толстый. Я только это-то и заслуживаю в неприятном однообразии моих поверхностных свойств. Но, все равно, я знаю... А может, лучше я ее угощу кутьей? А что?! Принесу в баночке с крышкой, и, если надо, то ее можно и на плитке разогреть. Да, завтра же принесу. Надо мне только совершенно не забыть о задуманном.
Когда Лука вошел в Деканов кабинет, он увидел, что Декан сидит за столом и, вроде, говорит по телефону, ему даже показалось, что он слышал некоторые Декановы слова, сказанные в трубку, но, когда он пригляделся, он увидел, что Декан сидит совершенно мертвый, и уже успел окоченеть.
С содроганием, с ужасом Лука осторожно приблизился к столу и осмотрел мертвое тело Декана. Голова Декана упала на грудь, руки безжизненно свисали, едва не доставая до пола. Лука присел возле Декана, чтобы заглянуть в его приоткрытые глаза, но когда встретился с его остановившимся, остекленевшим взглядом, такой ужас охватил Луку, такой у него по спине пробежал холод, что он, позабывши обо всем на свете, бросился бежать из кабинета, ни секунды не промешкавши, едва ли не с воплем.
Они смотрели друг на друга - испуганный Лука и удивленная Деканова секретарша, и беспорядочным вихрем проносились мысли в голове у Луки. - Мне надо теперь сказать ей, что Декан там мертвый... Я скажу... Мертвый Декан... Ведь кто бы мог его прежде представить мертвым?! По внешности так он казался всегда совершенно обреченным на бессмертие!.. Но как же... я потом скажу ей насчет кутьи? И хорошо бы еще узнать... вот бы интересно мне было знать, кто у нее еще есть любовник?..
- Что это вы, Лука? - удивленно заметила девушка. - Пошли к Декану, так и оставайтесь у него. Идите, идите же! Какой вы трус, оказывается. И что это, честное слово, на вас просто лица не видно?..
- Как же я потом скажу ей насчет кутьи? - лихорадочно соображал Лука, избегая взгляда девушки, с холодным удивлением рассматривавшей молодого человека. - Ведь никак же не возможно будет сказать. И почему это Декан теперь умер тогда, лишь только я собрался ее угостить кутьей?
- Ну идите же, идите, - нетерпеливо настаивала Деканова секретарша.
- Так он же там, - с тяжелым сердцем, понимая, что теперь уже никак не скажет о кутье, проговорил Лука. - Он же там мертвый сидит. За своим столом мертвый..
Девушка побледнела. - Кто мертвый? - шепотом спросила она. - Кто? Папа?
- Чей папа? - спрашивал опешивший Лука.
- Ну, мой, ваш... еще чей-нибудь...
Поразмысливши минуту, Лука решил, что Декан-то, может, и папа, в каком-то, разумеется, собирательном, аллегорическом значении, но от того он не становится менее мертвым, все событие не становится менее драматическим, и что теперь совершенно непонятно, что же делать ему, Луке, в связи с Декановым приглашением.
- Ну вы же мужчина, - жалобно тормошила его Деканова секретарша. - Вы должны что-то придумать, вы должны что-то сделать. Вы должны туда пойти. Ну идите же, идите! Сколько раз мне нужно просить об этом! Он ведь так ждал вас. Это вы виноваты во всем!.. Противный...
- Ну хорошо, - обреченно сказал Лука и, опустивши голову, снова открыл дверь Деканова кабинета. В спину ему полетел уже новый самолетик.
Ничто не изменилось в Декановом кабинете; теперь уже Лука сразу заметил, что Декан мертв. Молодой человек стоял у дверей, не зная, на что ему самому решиться. Он слышал, что кто-то тихо скребется в дверь у него за спиной, Лука поначалу подумал, что это кошка, и открыл дверь. За дверью и действительно оказалась кошка, она прошмыгнула мимо ног Луки и, пробежав под столом, исчезла в одном из темных углов Деканова кабинета. Но тотчас же в дверном проеме показалось испуганное лицо Декановой секретарши.
- Лука, Лука, - тихо шептала девушка. - Идите сюда. Идите же.
Лука выглянул к ней.
- Лука, - все так же шептала Деканова секретарша. - Я боюсь с ним одна оставаться здесь. Я боюсь с ним остаться. А вдруг он выйдет. Унесите его куда-нибудь. Слышите?! Унесите его!.. И надо было бы теперь кому-нибудь еще рассказать о случившемся.
Лука еще в детстве никогда не любил с кем бы то ни было меряться силой и сторонился всех игр, где нужно было бороться или бегать быстрее других, или фехтовать на палках с его задиристыми сверстниками, и он не знал толком, сколько в нем есть силы, и на что способны его вялые руки, и в ответ на уговоры девушки Лука лишь скорбно вздохнул, опустил голову и поплелся в глубь комнаты к Деканову телу, и с тайным страхом опозориться взялся за него, здесь он на удивление свободно поднял казавшееся грузным тело, положил себе на плечо и тогда с облегчением обнаружил, что не только может держать его так, но и нести на плече довольно долго.
Когда Лука выходил из Деканова кабинета, девушка в страхе спряталась под стол, и, хотя Лука и не собирался ее пугать, она все шептала: - Скорее, скорее, проходите скорее, а то я умру от страха. Ну, давайте, давайте!..
Печалясь и размышляя о Декане, тело которого недвижно покоилось у него на плече, Лука скоро вышел на лестницу, но не успел он по ней спуститься и нескольких ступеней, как услышал, что его сверху окликают по имени, и услышал легкий стук каблуков. - Лука, Лука, - кричала Деканова секретарша, торопливо сбегая вслед за Лукой. - Фу, какой вы гадкий и противный. Как это вы быстро бегаете!.. Не догонишь вас!.. Тут же вам письмо от Декана. Возьмите вот. И не смейте мне, слышите, не смейте мне носить вашей гадкой кутьи!.. Я ее терпеть не могу с детства. Что за странное удовольствие, чтобы тебе лишний раз напоминали о смерти!
- Хорошо, - с видимостью спокойствия на лице соглашался Лука, принимая испачканный клеем крупный казенный конверт из плотной бумаги, и снова стал спускаться по лестнице. - Какой же все-таки ваш Марк красавчик! - донесся еще до Луки крик девушки. - О, он часто ходил к Декану за поручениями, - она побежала к себе, а в лестничный колодец, описывая неровные круги, полетел еще один вертлявый самолетик.
Черт его знает, что делает с человеком любопытство, а Луке настолько не терпелось узнать, что же находиться в письме от Декана, что он, не дойдя еще даже до первого этажа, уже ухитрился одной свободной рукой и зубами разорвать конверт и извлечь из конверта Деканово послание. На первом этаже он остановился возле лестницы и тут же собирался прочесть письмо. Но внезапно подошедший Марк (которого Лука поначалу не заметил) стал нарочно махать рукой у него перед глазами, так что Лука едва сумел разобрать только обращение.
- Ну перестань, перестань, Марк, - просил Лука своего друга, сам незаметно отходя в тень под лестницей, чтобы Марк не мог разглядеть, что именно он держит на плече. Но Марк нисколько не унимался.
- Не будешь читать, не будешь, - весело приговаривал он, продолжая махать руками.
- Ну перестань же, Марк.
- Нет, не будешь.
- Да чего же ты хочешь? - наконец спрашивал Лука, видя, что ему одной рукой не справиться с Марком.
- А чтобы ты не читал.
- Ну хорошо, не буду, - соглашался Лука. - Я потом прочту.
- Потом, потом, - нараспев приговаривал Марк, замечательно растягивая свои блестящие красивые губы. - Ты потом прочтешь. А от кого письмо? Нет, стой, не говори. Я сам угадаю.
Тут Марк зажмурил глаза, наморщил лоб и приставлял ко лбу палец.
- От мамочки! - воскликнул вдруг Марк с прояснившимся лицом.
- От мамочки, - снова согласился Лука, опасавшийся прекословить Марку.
Тут набежали женщины, числом совершенно не меньше десятка, среди которых были даже две преклонных лет старухи, и стали увиваться вокруг Марка.
- Марк, Марк! - наперебой вскрикивали женщины. - Пойдем с нами, Марк! Марк! Пойдем с нами. Брось ты этого бегемотика. Плюнь ты на него совсем! женщины окружили и Луку и стали ему щекотать шею и под мышками, а одна старуха все щипала его за бока своими жилистыми пальцами. Лука, боявшийся щекотки, отбивался от женщин, дергался, хихикал и чуть было даже не уронил Деканово тело. Потом женщины, видя, что Марк не собирается бросать Луку, что, кажется, надолго привязался к нему внезапным порывом молодой добросовестной дружбы, нетерпеливо подхватили Марка совсем на руки и потащили его в физический кабинет, оказавшийся, как сказала одна из женщин, к тому времени пустым.
- Вот так, - думал Лука. - Все правильно. Марк красавчик, а я бегемотик. Все так и должно быть... Все точно должно быть так... ибо все порядки и все справедливости - они все определены заранее неискоренимыми законами, и смешон тот, кто восстает на предопределенное. Уж я-то постараюсь особенно не быть таковым...
Лука пошел по коридору первого этажа, и к нему подходили студенты с младших курсов, восхищенные тем, по словам студентов, какие славные он несет гусельки, и спрашивали у Луки, не продаст ли он случайно свои гусли. Лука посмотрел на свою ношу, и ему самому в первый момент показалось, что он действительно несет гусли, но тут же Лука замечал свою ошибку. Замечали ошибку и студенты и, извинившись, отходили, объясняя Луке, что это, наверное, какой-то оптический обман (чисто физическое явление), который возникает из-за не слишком хорошего освещения в коридоре. Лука и сам так думал.
