Мирза Ибрагимов - Наступит день
Эта вера в свою исключительность толкала самодура на немедленное проведение в жизнь любых "начинаний" и затей, которые возникали в его затуманенной голове.
Шах любил предаваться воспоминаниям о годах своего детства в Мазандеране, о своем вступлении при содействии дяди Насрулла-хаыа, опекавшего его семью, в казачий отряд царского генерала Ляхова... Быстрое продвижение по служебной лестнице...
Неизбежно воспоминания приводили его к двадцатым годам.
Заигрывание с народно-демократическими силами страны в сообщничестве с англо-американскими разведывательными органами, связь с Сеидом Зия и совершенный совместное ним дворцовый переворот - все это казалось Реза-шаху доказательством его величия и исключительности. Но сейчас даже эти мысли и воспоминания не успокаивали его...
Возвращаясь к шаху с папкой, Хакимульмульк столкнулся в приемной с серхенгом Сефаи и министром финансов.
- Как настроение его величества? Не очень гневен? - не скрывая своего страха, спросили они шепотом.
Хакимульмульк уставился в их посеревшие от испуга лица и вместо ответа покачал головой.
Войдя в кабинет, все трое склонились до земли, боясь поднять лица.
- Похоронить бы вас всех! - заревел Реза-шах, вставая со своего места. - Ты что за директор такой выискался? - обратился он к министру.
Министр финансов только еще ниже согнулся перед повелителем.
- В чем я провинился, ваше величество? Я...
Реза-шах не дал ему договорить.
- Собачий ты сын! Кто тебе разрешил отпустить семь с половиной миллионов на постройку?
- Я подписал ассигнование по приказу вашего величества, едва овладел собой министр.
При этих словах Реза-шах изо всех сил ударил его по лицу.
- Болван! Ты думаешь, я не знаю о твоих проделках? Мне нужна армия, нужно вооружение, а ты на что, тратишь средства?
Министр финансов отступил назад. Но, тут же вспомнив о судьбе сердара Асада и Теймурташа, вспомнил о темнице, подавил вспыхнувшее было чувство протеста и смолчал.
Повелительным жестом Реза-шах указал ему на дверь:
- Вон!..
Когда министр финансов вышел, шах резко повернулся к серхенгу Сефаи.
- И ты стал на путь предательства? Неужели тебя свело с ума твое высокое положение?
Серхенг молчал. Он знал, что на его голову посыплются все возможные оскорбления, и готов был проявить полную покорность. Впрочем, он давно привык к этому.
- Чего молчишь, как скала? Говори! Послушаем! В Ардебиле крестьяне взбунтовались, а ты что предпринял? В городе открыто призывают население к восстанию, распространяют листовки, а ты что сделал? Думаешь, я о себе беспокоюсь? Ошибаешься! На худой конец поселюсь в какой-нибудь европейской столице и буду жить себе припеваючи. Я о вас пекусь, господа министры, серхенги, везиры! Ведь без меня здесь камня на камне не оставят!..
Воспользовавшись наступившей паузой, серхенг Сефаи прибегнул к испытанному средству - лести.
- Мы хорошо знаем, - начал он с подобострастной улыбкой на глуповато-благодушном лице, - что и наше счастье и счастье всего Ирана зависит от вашего величества и...
- Все это ты отнеси на могилу твоего родителя, купца Сефаи, - с раздражением прервал его Реза-шах. - Ты отвечай мне на вопрос: что ты сделал с ардебильскими бунтовщиками и что творится в городе?
Серхенг Сефаи, хорошо изучивший нрав кровавого повелителя, решил прибегнуть и на сей раз ко лжи. Опытный в этом искусстве, он придал своему голосу интонацию уверенности и твердости.
- Ваше величество, в Ардебиле задержано тридцать человек. Производится следствие. С точностью установлено, что бежавший преступник не кто иной, как перешедший к нам с Кавказа большевик. Он и был зачинщиком бунта ардебильских крестьян. Мы его разыскиваем. А в Тегеране задержан человек, который признался на следствии, что листовку написал лично он...
- Заставить арестованных мужиков под пыткой указать место скрывшегося! Конфисковать имущество поднявшего этот бунт крестьянина Мусы, а самого его выслать из Азербайджана!..
- Слушаюсь! - проговорил серхенг, хотя и ничего не понял из сказанного Реза-шахом, и почтительно склонил голову.
- "Слушаюсь, слушаюсь"! - передразнил Реза-шах серхенга. - А предатели развелись по всей стране. Хорошая, нечего сказать верность!
- Ваше величество, мы истребляем предателей без пощады. Мы обнаружили, что Гамид Гамиди в Тебризе враждебно настроен против престола. Здесь мы держим сертиба Селими под надзором.
При имени Селими Реза-шах насторожился
- Собери всех везиров, видных купцов и помещиков, - повернулся он к Хакимульмульку, - пусть почитают поданную мне докладную записку этого Селими и задумаются, сохранят ли они шапки на голове без меня?
- Слушаюсь, ваше величество!
- Этот господин обвиняет все правительство, сверху донизу, во взяточничестве, казнокрадстве и измене родине, - сказал Реза-шах, обращаясь к серхенгу. - Предлагает учредить на местах органы самоуправления и дать им право контроля над правительственными учреждениями. Требует земельной реформы. Не хватает только этих... "колхозов"... Это открытое предательство!
Почувствовав, что гнев шаха направлен теперь в другую сторону, Сефаи осмелел. Он охотно рассказал шаху о заговоре, который якобы готовил против его величества Гамид Гамиди в Тебризе, и об антигосударственных высказываниях и настроениях сертиба Селими.
- Истребить надо их всех! Выкорчевать! - вскричал шах и спросил после минутной паузы: - Сертиба Селими уже выгнали из министерства внутренних дел?
- Да, ваше величество! - торопливо ответил серхенг, к которому постепенно уже возвращался естественный цвет лица. - Воля вашего величества исполнена!
Реза-шах поднял тяжелую руку: этим движением он давал серхенгу разрешение выйти. Сефаи, склонившись всем телом, вышел, пятясь назад. Хакимульмульк продолжал стоять недвижно. Пощечина, пришедшаяся на долю министра финансов, все еще звучала в его ушах.
Вдруг шах впился глазами в его зрачки,
- Скажи мне, сколько раз в день ты мечтаешь стать шахом? Говори правду!..
- Ваше величество, я ваш преданный раб! - выдавил из себя Хакимульмульк, которому все труднее становилось дышать.
- Преданный раб!.. Скажи мне, скольким властителям был ты преданным рабом за последние сорок лет? Ну!.. Молчишь? Значит, ты считаешь меня ослом! Но ничего! Даже будучи ослом, а расправлюсь со всеми вами!
На губах шаха появилась усмешка. Слово "осел" вновь напомнило ему двустишие.
- Как это сказано у поэта?
Хакимульмульк, знавший дворцовую жизнь и внутренний мир повелителей еще лучше, чем серхенг Сефаи, понял, что гроза миновала. Наступил момент, когда можно было спокойно говорить с падишахом. Повелитель излил весь свой гнев и успокоился.
И везир решил использовать этот благоприятный момент, чтобы сообщить Реза-шаху то, что мучило его последние дни.
- Ваше величество! - торжественно начал Хакимульмульк. - Полагая себя преданнейшим и вернейшим рабом украшения вселенной, оплота могущества и расцвета иранской земли, светлейшего Реза-шаха Пехлеви, не зная за собой не только сколько-нибудь больших грехов, но и мелких проступков перед благословенным нашим повелителем, я осмеливаюсь повергнуть к стопам вашего величества некоторые соображения, связанные с будущим славной династии Пехлеви...
Хакимульмульк, собравшись с духом, рассказал об отношениях, установившихся между Шахпуром и Шамсией-ханум, намекнув на далеко идущие политические расчеты, таящиеся в этой любовной интриге. Не забыл он упомянуть и о том, что в придворных кругах эта история рассматривается как тактический ход искусного в политиканстве господина Хикмата Исфагани, умеющего заранее предвидеть то, что должно случиться через десяток лет.
Реза-шах встал и прошелся, заложив руки за спину. Потом он остановился перед своим везиром.
Неожиданная мысль пришла ему в голову. Он подумал о двоякой выгоде брака сертиба Селими с дочерью Хикмата Исфагани. Во-первых, сертиб Селими попал бы под надзор преданного монархии Хикмата Исфагани; во-вторых, наследник престола был бы избавлен от Шамсии.
- Как ты думаешь, везир, насчет сертиба Селими? Он окончательно пропащий человек или Хикмату Исфагани удалось бы наставить его на верный путь?
Везир сразу сообразил, почему Реза-шах интересуется сертибом Селими.
- Ваша мысль прекрасна, ваше величество, но в данный момент сертиб Селими едва ли согласится на брак с Шамсией-ханум.
- Почему? - с удивлением посмотрел Реза-шах на везира. - Разве в свое время он не добивался этого брака?
- Простите, ваше величество, за смелость, - уже окрепшим голосом сказал Хакимульмульк, - теперь Шамсия-ханум не та, что была когда-то...
Реза-шах понял намек везира и прикрикнул на него:
- Тем более! Надо как можно скорее покончить с браком Шамсии и сертиба Селими!
- Слушаюсь, ваше величество!
Реза-шах стал расспрашивать о прочих делах. Везир раскрыл папку и достал из нее небольшую книжку.
