Андрей Платонов - Том 7. Сухой хлеб
— Вот, — говорит она своему богатырю, — ты думал, Ивана волчица разорвет, а он на волке домой едет. Полезай опять в суму!
Сказала мать такие слова, а сама легла на полати и стонет, как хворая.
Иван явился, взял деревянную миску и велел волчьему детенышу вылить из пасти молоко в миску.
Поднес Иван к матери молоко и говорит:
— Кушайте, матушка, ваша болезнь пройдет. А мать отвечает ему:
— Обожди, сынок, ослабела я, сейчас и питья не проглочу.
Иван ей:
— Как вам угодно, — говорит, — матушка, а я по лесу волчонка гнал, чтоб вам скорее помощь была.
Вышел Иван к волчонку во двор. А мать взяла миску с волчихиным молоком и хотела было вылить молоко в подполье. Богатырь выглянул из сумы и говорит:
— Дай мне испить, может, я тогда сильнее стану. И выпил он звериное молоко.
А мать опять легла и лежит, как хворая. Ей тогда и говорит богатырь:
— Скажи теперь сыну-то, Ивану, не помогло, дескать, тебе волчихино молоко. Пусть он завтрашний день ко львице за молоком идет. Со львицей-то он не совладает. Она его разорвет и кости его сгложет.
Наутро мать велела сыну идти ко львице:
— Может, сынок, я тогда встану и жить буду. Кликнул Иван волчонка и пошел с ним в лес. Идут они мало, идут они долго, а Иван не знает, где львица живет. Спрашивает у волчонка — и тот не знает.
— Должно, матушка моя знает, — сказал волчонок. Пошли они к матери волчице. Волчица обрадовалась, что Иван к ней сына-детеныша привел. И Иван спрашивает у нее: где львица живет?
— Знаю, — отвечает волчица, — сын мой тебе дорогу покажет.
Научила мать-волчица волчонка, куда надо ко львице идти.
И вот бежит впереди волчонок, ростом с лошадь, а Иван — следом.
Бежали они дни и ночи, в сумерки и в утренние зори, в полдень и в полночь. Видит Иван — не стало ничего: ни леса, ни чистого травяного поля, а одни голые камни вокруг. И лежит там под одним камнем львица и львят-детенышей грудью кормит.
Волчонок оробел, остановился. И Иван подошел ко львице, схатил ее за пасть и руками хотел напрочь пополам разорвать звериную голову. Смотрит Иван, у матери-львицы слезы из глаз льются. Отвел Иван свои руки.
— Не убивай меня, Иван-чудо, — говорит ему львица, — не оставляй моих детушек сиротами: скажи, чего тебе надобно.
— Дай мне твоего молока. Пусть детеныш твой в пасти своей за мной его несет.
Львица и говорит:
— Не жалко мне молока, мне сына своего жалко.
— А я его к тебе назад приведу, — обещал ей Иван, — и опять положу его к тебе под грудь, как было.
Обрадовалась львица и отпустила детеныша-львенка с молоком во рту.
Пошел Иван домой: сам третий теперь идет.
Увидела мать в окошко — опять Иван живым возвращается, и звери за ним бегут. Велела она богатырю в суму на стене прятаться, а сама легла и лежит — стонет, как хворая.
— Чего теперь делать будем? — спрашивает она у мужа своего — богатыря.
Полез богатырь в суму и отвечает ей оттуда:
— Пусть Иван от орлицы яйцо ненасиженное достанет. Орлица на скале живет, а скала на горе, а гора на холме стоит, а под холмом есть пропасть, он со скалы в пропасть упадет и расшибется.
Ночью мать отдала мужу-богатырю молоко львицы, а наутро велела Ивану идти к орлице за ненасиженным яйцом. Как это яйцо она выпьет, так станет здоровой, а львицы молоко ей не в пользу.
Пошел Иван к орлице, и звери его за ним ушли. Пришел Иван туда, где львица жила, и сказал ей:
— Я тебе сына привел. Ответь мне — ты далеко по земле ходила, — где орлица в гнезде живет?
Львиная мать научила сына-львенка, куда надо в горы идти, и отпустила его с Иваном.
Пришел Иван к холму. Холм был крутой, да Иван был ловок и терпелив. Взошел он на холм, вскарабкались за ним волчонок со львенком. А на холме стоит каменная гора, высокая и гладкая, как стена, а на той горе еще скала, а уж в скале — гнездо орлицы. Поглядел Иван на каменную гору, видит — ловкостью на нее не взойдешь, ухватиться не за что: на нее можно лишь взлететь, а у него крыльев нету. Постоял Иван, подумал, однако не опечалился, а улыбнулся: силой он скоро возрос, а разумом и добротой еще скорее. Понял он, чего ничем нельзя одолеть, то можно одолеть работой.
Тогда велел Иван волчонку и львенку, чтоб они выгрызли из каменной горы по одному острому камню. Стали звери гору грызть, а выгрызть не могут, зубы у них еще не выросли, они дети были. Побежали они вниз, нашли камни в ручье, ухватили их в пасть и принесли Ивану.
Начал Иван теми камнями бить гору и рушить ее. Сперва гора рушилась малыми крошками, потом и крупнее пошло, а вскоре Иван обрушил и целую глыбу. А тою глыбою он уже большие скалы стал выбивать из горы — и гора начала оседать, пока Иван ее всю не разобрал. Когда вершина горы сравнялась с плечами Ивана, он увидел орлицу в расщелине верхней скалы. Там орлица сидела в гнезде.
— Чего тебе надобно, Иван-богатырь? — спрашивает орлица.
Иван ей:
— Дай, — говорит, — яйцо ненасиженное.
— Ненасиженных у меня нету, — орлица говорит, — у сестры моей есть. Обожди, я к сестре на другую гору полечу и яйцо займу для тебя, а то ты у нас все горы поломаешь.
— Поломаю, — сказал Иван.
Полетела орлица к сестре на другую гору, принесла Ивану ненасиженное яйцо. А сестра орлицы дала не свое яйцо, а яйцо змея-ехидны; она скупая была и хотела, чтобы изо всех яиц у нее дети-орлята рождались.
Взял Иван яйцо от орлицы и пошел к матери. И звери за ним побежали, что были с ним, волчонок и львенок.
— Ступайте теперь к своим родителям, — говорит им Иван.
А звери ему отвечают:
— Не пойдем, — говорят, — ты добрый, и мы к тебе привыкли.
Принес Иван матери яйцо орлицы. Взяла мать яйцо и говорит:
— Я уже выздоровела, сынок, да вот ветер меня охватил, я опять заболела.
А потом еще говорит, как ей муж велел:
— Ступай теперь в некое царство. Гам весь народ, люди говорят, вымер: может, царство тебе достанется.
Удивился Иван, что мать ему так говорит: не нужно ему было чужое царство. Однако он боялся ослушаться
матери. Кликнул волчонка и львенка и пошел в чужое царство. Как ушел он из родного дома, тотчас вышел трус богатырь из сумы и выпил яйцо змея-ехидны: он думал, что яйцо орлицы ему досталось.
Трус-то богатырь и научил послать Ивана в чужое безлюдное царство — затем, чтобы помер там Иван. Где все люди померли, там Иван тоже, дескать, помрет.
Долго шел Иван в чужое царство, не знал он туда дороги. Звери его возмужали за дорогу, и у них зубы и когти выросли, покуда они шли неведомо куда.
Приходит Иван в чужое царство. Царство это находилось тогда на берегу великого моря. Видит Иван небо и море, видит реки, леса и пашни, видит, что всюду хорошо, а народа нету нигде.
Сел Иван на берегу моря и думает, что делать ему надо. А дело тут же и было.
Глядит он, идет по берегу моря прекрасная девица в золотой парчовой одежде; идет она, а сама плачет. Отроду не видел Иван такой девицы, да видеть ему такую красоту негде было, он мать свою одну любил и на нее глядел.
— Чего ты плачешь? — спросил Иван прекрасную девицу.
— Я умирать боюсь, — отвечает ему девица. — Уходи отсюда скорее, а то и ты умрешь.
Озадачился Иван и говорит:
— Нет, ты неправду говоришь. Я не помру и тебя смерти не отдам. А чья ты родом?
Отерла слезы девица и отвечает:
— Я царская дочь. Было у нас царство, был у нас народ, да чудовище морское всех людей поело. Остались только матушка с батюшкой да я. Нынче чудовище меня съест, а к вечеру матушка с батюшкой с горя помрут, и никого тогда не останется.
И опять заплакала прекрасная девица.
Выходит тут из морской воды страшное чудовище: три головы у него, три пасти, по тыще зубов в каждой пасти; живот у него, как у борова, а хвост, как у змеи.
Увидело чудовище молодую царевну с Иваном, увидело еще львенка с волчонком и говорит:
— Я чуть-чуть закусить хотел, а тут и пообедать можно.
Бросилось было чудовище на царевну, хотело ее пастью ухватить, да Иван встал впереди царевны, обхватил толстое чудовище поперек и начал его душить. Захрипело чудовище и еще две пасти с зубами сразу открыло, чтобы откусить Ивану голову. Прыгнул волчонок на одну голову чудовища, а львенок — на другую, стали они грызть чудовище. Хрипит мокрое, толстое чудовище, однако норовит схватить голову Ивана третьей пастью. Глядь, опускается с неба орлица, садится она на эту голову чудовища и бьет его клювом в глаза, пока глаза прочь не вытекли. Иван тем временем насмерть сжал чудовище: пошла из него ручьями черная кровь, ослабело чудовище и пало мертвым.
Села орлица на плечо Ивана и говорит ему:
— Прости меня, Иван добрый! Сестра моя обманула меня, я тебе дала не орлиное яйцо, а яйцо от змея — ехидны. По всей земле искала я тебя, ты не открывай того яйца, а откроешь — из доброго станешь злым, из храброго — лукавым, из щедрого — алчным.
